Дом для демиурга Том 1: Поднимается ветер... - Kriptilia

class="p1"> - Я... с удовольствием, непременно, но обязанности управляющего поместьем...

- Очень легко перекладываются на помощников! - расхохоталась Мио. Нет, ну надо же, какой занудой вырос родственничек, и не скажешь, что наполовину - Алларэ! Его бы в помощники к министру Агайрону, они бы моментально спелись. Говорят, как родные - обязанности, долг; всякий долг хорош, пока его отдаешь, не упуская того, что полагается тебе. - Фьоре, я обижусь. Мы все обидимся, а Реми - особенно. А если он обидится, то приедет сюда и утащит тебя связанным. Поедешь не в седле, а поперек седла.

- Если его величество будет так любезен, что отпустит меня после празднований...

- Будет, - кивнула Мио. - Непременно будет. Мы попросим об этом Реми. Советник он или кто?

Герцогиня Алларэ терпеть не могла Энор. Огромный дворец вечно был на три четверти закрыт. Мрачная громадина с темными окнами навевала тоску. Выстроенный в незапамятные времена и с тех пор только подновлявшийся, дворец напоминал замки тысячелетней давности. Толстые стены с угловыми башнями, узкие окна-бойницы, мощеный камнем внутренний двор... здесь от врагов обороняться, а не отдыхать! Жить можно было только в той четверти, где обитали Фиор и слуги. Здесь хотя бы было хорошо протоплено, и не приходилось кутаться в плащ.

Дважды по вечерам гости осматривали королевскую резиденцию, по какому-то недоразумению названную летней. В качестве зимней она тоже никуда не годилась: с осени до весны жуткий холод и сырость, с весны до осени - удушливая жара от раскаленных каменных стен. Вот плутать вечерами по переходам и галереям было весьма приятной забавой. Управляющий содержал дворец в идеальном порядке, любая комната была убрана так, словно слуги час назад закончили наводить чистоту, на любой лестнице не было ни пылинки, но при свете свечей и факелов казалось, что в Эноре уже лет двести никто, кроме призраков, не живет.

Фиор рассказывал гостьям увлекательные истории про призраки покойных королей и королевских гостей, убитых или наложивших на себя руки, отравленных или заколотых в замке. Большая часть сказочек была откровенной выдумкой, но Мио не удивилась бы, выйди ей навстречу из-за поворота скелет, бряцающий доспехом или цепями. Впрочем, и не испугалась бы тоже - скорее уж, поболтала бы с живым свидетелем древних времен. Если бы, конечно, скелет согласился... а что ж ему не согласиться? Скучно, наверное, бродить впотьмах по замку и пугать слуг. То ли дело приятная компания герцогини Алларэ!

Мио покосилась на Фиора. Странное дело, из сочетания кровей Сеорнов и Алларэ вышло такое вот диво. Не красавец, не урод, а не пойми что. Высок, отлично сложен, роскошные, не хуже, чем у Реми, волосы, но черты лица неправильные, лишенные гармонии. Словно кто-то старательно лепил красивую маску, а в последний момент одним движением смял податливую глину. Слишком широкая переносица, слишком тяжелый подбородок. Глубоко посаженные глаза, словно загнанные в ловушку выступающими скулами, и только цвет их - невозможная темная лазурь, - заставляет вспомнить о древних королях.

- Уже поздно, - прервал вдруг беседу Фиор; это было невежливо, но вполне в его стиле. Спать ложиться не позже полуночи, вставать - ужас какой! - через час после рассвета, и так далее. Обедать, когда положено, ужинать, когда на стол накроют, и никаких отступлений от порядка. - Дамы, я провожу вас до спален.

- Проводи, - кивнула Мио.

Анна тихонько вздохнула, словно не хотела уходить из гостиной хозяина. Неудивительно, в Трене они уже привыкли засыпать ближе к рассвету и подниматься после обеда. Теперь привыкать заново, и все потому, что братец - зануда, невозможный зануда, почище Руи, и откуда ж они такие берутся... Сначала на свет появляются такие милые дети, из которых вырастают такие веселые юноши, способные на любую проделку, а потом еще лет пять-десять, и гляди-ка, если не готовый святой, так уж верховный судья точно.

У спален Мио дождалась, пока Анна зайдет в свою и закроет дверь изнутри, а потом, после щелчка щеколды, потащила Фиора за рукав в дверь напротив, указала ему на кресло рядом с широкой кроватью под древним складчатым пологом, в котором, слава Сотворившим, ни блох, ни клопов не обнаружилось.

- Садись, и давай выпьем. Разливай вино, - приказала Мио.

Братец, разумеется, послушался, и вино по бокалам разлил, жаль, что холодное и эллонское, эту кислятину герцогиня терпеть не могла. Сейчас бы хоть и алларского, но горячего и с пряностями...

Мио устроилась рядом с ним на широком поручне кресла, расправила юбки так, чтобы они свисали с колена ноги, закинутой на другую ногу, и поймала свободную от бокала ладонь Фиора, переплела пальцы. Несчастный братец, разумеется, покраснел - отвык от такого обращения, хотя раньше герцогиня с ним тоже не церемонилась.

- Скажи-ка мне, дорогой, - промурлыкала Мио, - а с чего это ты решил жениться?

- Я? - Ларэ поежился, но руку не убрал. - Жениться?

- Значит, не решил. Ты просто негодяй! И как же тебе не стыдно увиваться за девицей Старшего Рода без благородных намерений?

- Что?.. - притворяться Фиор никогда не умел, а потому вопрос прозвучал откровенно фальшиво. Братец прекрасно понимал, о чем идет речь.

Мио поскребла ноготками слегка потускневшую парчу обивки, готовясь зачитать обвинительный приговор. Странное дело: красный всем членам семейства Алларэ, и даже таким отщепенцам, как королевский бастард, шел так, словно для них и придуман - а вот гляди-ка, его дружно ненавидели. Даже забавно. Убранство спальни Мио не нравилось: багровые, красные, малиновые тона, будто какой-то дурак решил собрать в одной комнате все оттенки крови. Судя по узору на обивке - интерьер времен короля Элеона. Да уж, предки вкусом не блистали, если не считать короля Лаэрта, спасибо ему за показавшиеся из-под покрывал женские волосы и обозначившиеся на платьях талии, подчеркнутые широкими поясами-корсажами...

- Кто плел девице венки? Кто гулял с ней по саду, случайно отправив слугу по делам? Кто с ней вчера разговаривал, стоя ночью под окном? Кто же это был, любезный мой дружочек? Не ты ли?

- Мы просто разговаривали! Она не спала, я проходил мимо...

- Фьоре, тебе не четырнадцать лет. Если все остальное еще простительно, то разговоры по ночам - это уже слишком, ты не находишь? Даже для невинной дружбы.

Ларэ покраснел так, что куда там Анне; впрочем,