Лиорн - Стивен Браст

ты саркастически указываешь все места, которые не сработают?»

«Итак, ты знаешь меня лучше, чем я тебя. Я непременно отомщу.»

«Заткнись и дай поработать.»

Он так и сделал. Я тоже. Мне принесли обед — такую же порцию, как всем в труппе, — и я, как варвар, продолжал работать, пока ел; зато так хотя бы у меня не возникало искушения сосредоточиться на черством хлебе с сушеным мясом и неким фруктом, который умер слишком молодым.

А вскоре после еды я еще раз внимательно перечитал все свои записи и выругался.

«Да, — подтвердил Лойош, — вот и я подумал, что слишком уж все просто.»

«Заткнись," — посоветовал я.

Затем я выпустил их полетать, почитал еще немного, посмотрел кусок репетиции и вновь предался ожиданию.

* * *

«Первым действием Империи, когда власть почувствовала необходимость воспрепятствовать постановке «Последнего настоящего журналиста», стало распоряжение имперскому цензору «заняться вопросом». Цензор (чье имя нам неизвестно, поскольку в то время анонимность была непременным атрибутом данной должности) послушно сделал «несколько небольших поправок», которые, разумеется, кардинально изменили текст, каковой из критики в адрес Империи превратился в осуждение Плотке, подтверждая все выдвинутые против него обвинения в клевете и даже добавив несколько новых. В те времена, однако, права имперского цензора были не абсолютны; писатели и художники могли пред лицом Державы опротестовать любые искажения или изменения по каждому отдельному пункту. Для чего Криниста и Кераасак немедленно принялись искать адвоката, который смог бы представлять их дело. Так они встретили Дювани.

Обычным заблуждением — осованным на некоторых тогдашних недостоверных отчетах, каковые с годами обросли многими слоями преувеличений, не подвергаясь перепроверкам, — является, в частности, то, что Криниста и Кераасак случайно нашли Дювани, молодого и неопытного, но гениального адвоката, который скромно ждал в глубинах крыла Иорича, надеясь на появление хоть какого — нибудь клиента. На самом же деле решение нанять Дювани было каким угодно, только не случайным. Тогда ему было без малого три тысячи лет, и известность среди адвокатов он заработал своим глубоким познанием кодифицированных традиций и постоянными своими потугамим их ограничить; иными словами, Дювани не раз уже сходился с властями в судах разных инстанций — и не раз выигрывал дело. Так, именно он был ведущим адвокатом в группе, которая успешно защитила маршала Виборру э'Ланья от обвинений в государственной измене во время Четырнадцатого правления Дзура, доказав, что позволить необъявленному врагу получить стратегическую информацию — в достаточной степени отличается от раскрытия объявленному врагу тактической информации, и соответственно, применение искомого статута находится за пределами разумных сомнений. Нынешнее дело для Дювани, однако, было более значимо, чем предыдущие, ибо именно он ранее был адвокатом защиты у Плотке, поэтому и просьба защитить пьесу Кринисты от произвола имперского цензора, и его согласие на это стали естественным продолжением развивающихся событий…»

* * *

Адвокат Абесра вернулась вновь и пожелала поговорить со мной, о чем я узнал, когда меня вызвали встретиться с ней и Пракситт в небольшой комнатке для совещаний этажом ниже зрительного зала. Я вздохнул, но не сумел придумать, как бы отказаться.

— Ну что там еще? — проговорил я, входя.

Абесра прервала речь и взглянула на меня. Ладно, согласен, это невежливо. Но я был зол; один раз мы все это уже проходили, и я просто не пог представить, что они от меня еще хотят.

— Простите, — пробормотал я, — настроение паршивое.

Обе они кивнули, я опустился на стул.

— Мы все еще обсуждаем варианты, — пояснила Абесра. — Я провела кое — какие исследование, и похоже, напирать на общественное благо — лучший наш шанс. Во — первых, если это будет нашей основной линией защиты, мы сможем при необходимости представить и другие аргументы, а нашим оппонентам будет сложнее настаивать на исключениях.

— Э, — только и сказал я.

Она слегка рассеяла мое замешательство.

— Мы можем обосновать, что их Дому не нанесено никакого ущерба, в порядке общего обоснования, что пье… мюзикл является значимым для общественности.

— Ладно. Чего я не понимаю, так…

— Почему вы здесь?

— Да. Не потому же, что вы хотели дать мне шанс закончить пред…

— Она хотела, чтобы вы были здесь, — кивнула Абесра на Пракситт.

Я посмотрел на нее.

— Я хочу услышать ваши идеи, — пояснила режиссер.

— Но… ладно.

Так что они разговаривали, а я слушал — ну, наполовину слушал, — а когда на меня смотрели, я что — то нейтрально мычал. В основном я пытался придумать, как бы заткнуть дыры в том, что — честно признаюсь, — пока оставалось более чем зыбким планом, каковой позволил бы вытащить Деракара у Левой Руки и не погибнуть в процессе. Пракситт и Абесра говорили о тактиках затягивания и сработают ли таковые, и о шансах устроить личное появление Наследника лиорнов, и хватит ли этого, чтобы лиорны отозвали иск, и как бы убедить Ее Величество позволить им представить мюзикл при дворе. Собственно, вот эту последнюю фразу я и поймал, и тут меня озарило, и я проследовал за их мыслью, и вдруг оказалось очень и очень кстати, что меня сюда притащили.

— Нет, — проговорил я.

Обе они посмотрели на меня.

— Мы не хотим представлять мюзикл при дворе.

— Ладно, — сказала Абесра, — позволю себе спросить: почему нет?

— Я ее знаю, — пояснил я.

— Вы же не имеете в виду лично, так? — уточнила Пракситт.

— Вообще — то именно это я и имею в виду. Думаю, я смогу ее уговорить посетить представление прямо здесь.

Они переглянулись, потом вновь посмотрели на меня.

— Предположим, что так, — сказала Абесра, — и почему же это будет лучше?

О да. Вот это трудный момент.

— Попробую объяснить, — проговорил я, стараясь купить немного времени. — Во — первых, — соврал я, — я знаю, что ей нравится выбираться из Дворца, так что настроение у нее будет получше. Во — вторых…

— Откуда вы ее знаете? — возжелала знать адвокат.

— Я имел честь сослужить Империи скромную службу во время недавного кризиса с Гринаэре. Она же по доброте своей жаловала меня имперским графом.

Обоих это