Гарри Тертлдав - Владыка Севера

— Мне понравилась история о змее, у которой в голове был камень, который якобы может сделать человека невидимым, хотя на самом деле это не так, — сказал Пэрол Горошина.

— Благодарю тебя, друг мой, — сказал Вэн. — Итак, мы думали, что немного разбираемся в змеях, поэтому, когда жители Сирте предупредили нас о тех видах, что обитают в их пустыне… о черсидах, о сеичрисах, сепсах, престерах, дипсасах, небохвостках и еще одни боги ведают каких вертких тварях… мы просто кивали и говорили «да-да» на пространные пояснения о свойствах их ядов. Мы решили, что они все выдумывают, чтобы напугать нас и не подпустить к мирре.

Чужеземец покачал головой. Черты лица его, очень рельефные в свете костра, выразили преувеличенное раскаяние.

— Это лишь доказывает, что мало мы знали, вернее, как много не знали. Мы купили бурдюки, наполнили их водой и потащились через пустыню к мирровой роще, находившейся примерно в полутора днях пути от Сирте. Местные жители лишь скорбно вздыхали, глядя нам вслед, словно бы уже не надеясь вновь нас увидеть. По правде говоря, так, собственно, и случилось. До сего дня, если нас там кто-то помнит, то, вероятно, он думает, что мы окончили свои дни в песках. К счастью, все вышло не так, по крайней мере, для некоторых из нас.

— Полагаю, жители Сирте и сами частенько наведывались к мирровым деревьям, — сказал Джерин. — Если они предупреждали вас о змеях, то разве не думали найти ваши тела на той дороге, что приводила туда?

— Хороший вопрос, капитан. Не побывав там лично, я, наверное, подумал бы то же самое, что и ты, — сказал Вэн. — И не подумал бы, если бы поверил их россказням насчет змей. Но, как уже тут говорилось, я решил, что они просто пытаются нас запугать, чтобы мы не ходили за миррой. То есть… ладно, выслушайте меня, и сами все поймете.

Мы прошли совсем немного, как вдруг что-то поднялось из песка и гравия и лизнуло меня вот сюда. — Чужеземец похлопал по левому наголеннику, чуть ниже колена. — Если бы я его не носил, то вряд ли смог бы рассказывать вам все эти истории.

Я рубанул по змее мечом, и голова ее отлетела в сторону. Но оказалось, что мы потревожили не одну тварь. Возможно, вторая состояла в супружестве с первой. Этого я так и не узнал, потому что ее я тоже убил, но прежде она успела укусить одного из моих друзей.

Это была не очень крупная тварь, и мы понадеялись, что она не из числа тех, о каких нас предупреждали аборигены, но змея оказалась сепсой и… — Вэн закрыл глаза рукой. — Как бы мне хотелось, чтобы это была не она.

— Откуда ты знаешь, что это была именно она, если убил всего лишь какую-то змейку?

— По действию яда, — ответил Вэн. — Сепса укусила моего друга… ну, вообще-то он был грабителем и ворюгой, но мы долго странствовали бок о бок… прямо над лодыжкой. Через полчаса, да покарают меня боги, если я лгу, от него осталась лишь зеленоватая лужица.

— Что? — воскликнул все тот же голос. — Укус змеи не может вызвать такое.

— Я тоже так думал, — ответил Вэн, — но я ошибался. Жители Сирте предупреждали нас, что от яда сепсы люди попросту исчезают, и они знали, о чем говорят. Плоть бедняги вокруг укуса стала прозрачной, под ней завиднелись кости, а потом он просто растаял… вместе с костями. — Рассказчик наигранно задрожал, напуская драматизма. — Я никогда раньше не видел, чтобы человек вот так взял и растворился, и надеюсь, да будут милостивы ко мне боги, никогда больше не увижу. Как же он кричал, наблюдая за собственным исчезновением, пока, разумеется, еще мог кричать. Мы, оставшиеся в живых, поспешили прочь, доложу я вам, и к тому времени, когда мы убрались оттуда, как я и говорил, от него осталась лишь маленькая вонючая лужица, которую уже высушивало жаркое солнце.

Нас нельзя винить за то, что мы не захотели задерживаться в том месте, где произошла такая жуть, но, как выяснилось, мчаться прочь тоже было ошибкой. Мы не следили за тем, куда ступаем, а следовало бы, и вот один из нас наступил прямо на престеру.

Престера вообще-то сходна с гадюками, которых можно встретить и здесь, но когда она, извиваясь, поднялась из песка, все ее тело приняло цвет расплавленной меди. Змея вонзила зубы в несчастного Насида… так звали беднягу, и я помню его до сих пор, хотя прошло столько лет… а затем нырнула обратно в песок и исчезла, прежде чем кто-либо успел ей помешать.

Бедный Насид! Вместо того чтобы плавиться, он начал раздуваться, как дрожжевое тесто, только раз в сто быстрей. Кожа его сделалась такой же огненно-красной, как у самой престеры. Через пару мгновений малый выглядел так, будто внутри его клокотал костер, раздирающий его на части.

Вот доказательство того, как быстро он раздувался. На нем были брюки и туника с пуговицами, почти такая, какие носят трокмуа, и эти пуговицы стали отлетать от ткани с такой силой, что одна попала мне вот сюда, чуть повыше глаза. У меня даже остался небольшой шрам. — И чужеземец показал на отметину на своей изобилующей шрамами коже.

Джерин восхитился этим приемом. Если байки Вэна и не были правдой, то обладали немалым правдоподобием, ибо он находил тому множество подтверждений.

— А что случилось потом? — спросил Лис.

— Что ты имеешь в виду? — ответил вопросом на вопрос Вэн. — С Насидом? Он лопнул, и от него осталось не больше, чем от первого бедолаги. Что касается нас, остальных, то мы опять побежали. Наверное, нам следовало бы бежать обратно в Сирте, но мы направились к мирровым деревьям и все-таки добрались до них, больше никого не потеряв по дороге. Потом мы двинулись в сторону Шанды, но трое из моих оставшихся друзей… ха, друзей!.. попытались прикончить меня из-за моей доли мирры. Но я разделался с ними не хуже, чем с сепсами.

— И что же поучительного в этой истории? — спросил Адиатанус. — Она, конечно, весьма занимательная, но должно быть и поучение.

— Так вы хотите поучения, да? — переспросил Вэн. — Вот оно: эта история доказывает, что от некоторых вещей больше неприятностей, чем проку.

Вождь трокмуа рассмеялся и кивнул.

— Верно. Не стоит об этом забывать. — Он взглянул на луны. — Если бы ты рассказывал еще дольше, от твоей истории тоже было бы больше неприятностей, чем толку, поскольку нам завтра нужно рано вставать. Но ты закончил вовремя, за что я тебя благодарю. — Он положил одеяло на землю и завернулся в него.

Джерин не удержался от подковырки:

— Даже если вы встанете рано, то сумеете ли тронуться в путь до полудня?

Адиатанус проигнорировал шпильку. Посмеиваясь, Джерин тоже завернулся в одеяло и вскоре заснул.

Возможно, сон под открытым небом был как раз тем, в чем нуждались не особенно поворотливые трокмуа. А может, они просто начали вспоминать, что значит находиться в походе. Как бы там ни было, но на следующее утро они зашевелились достаточно резво. Джерин, заранее настроившийся подгонять их во всю мощь своего голоса, теперь разочарованно грыз сухую колбасу. И довольно поспешно, чтобы поскорее вскочить в колесницу и не дать повода вождю трокмуа в свою очередь его подколоть.