Джон Толкин - Дружество Кольца

Он подбросил в воздух и ловко поймал шляпу, вскочил на спину Бегунка и, распевая да насвистывая, поскакал прочь.

Путники, привстав на стременах, проводили его взглядом.

— Эх, жаль, что мы остались без господина Бомбадила, — огорченно проговорил Сэм. — Он, спору нет, чудной — другого такого навряд ли встретишь, но с ним как-то спокойнее. Ну да ладно, не худо бы поскорее попасть в этот «Пони», или как его там. Кабы этот трактир да оказался чем-то вроде нашенского «Зеленого дракона»… Что вообще за место такое — Пригорье, кто там живет?

— Всякие есть, — отвечал Мерри, — и хоббиты, и большуны. Считай, что почти как дома. В трактире этом — «Гарцующий пони» он называется — Брендибаки бывали, и ничего — хвалили.

— Пусть и «почти», — указал Фродо, — а все равно не дома. Хоббитания позади, об этом не забывайте. И еще запомните: нынче я вам никакой не Беббинс. Ежели кто спросит, отвечайте — Подхолмс.

Хоббиты тронули лошадок и молча углубились в сумерки. Темнело быстро, а они все трусили и трусили по Тракту — вверх-вниз, вверх-вниз, — пока наконец не увидели впереди мерцающие огни. Заслоняя звезды, перед ними выросла темная громада Кручи, у западного склона которой раскинулось большое селение Пригорье. Туда они и поспешили, думая лишь о том, как бы поскорее оказаться у очага да отгородиться от ночи крепкой надежной дверью.

Глава 9

«Гарцующий Пони»

Пригорье представляло собой крупнейшее поселение в тамошних краях. Помимо него поблизости лежали еще три деревеньки, но так себе, совсем уж крохотные. По другую сторону Кручи прилепилось Становище, в глубокой лощине к востоку лежали Гребешки, а на самой опушке Четского леса — Кривули. Возделанная земля простиралась вокруг холма всего на несколько миль — крохотный населенный островок посреди дикой пустынной местности.

Люди здесь жили коренастые, волосом, в большинстве, темно-русые, а норовом добродушные, но весьма независимые. Никакой власти они над собой не признавали, зато с хоббитами, хоть с эльфами, хоть с гномами и хоть с кем придется ладили превосходно — не в пример прочим большунам. Согласно преданиям, были они прямыми потомками первых поселенцев, обживших этот край во времена незапамятные. Конечно, мало кому удалось пережить раздоры и усобицы Древних Дней, однако когда из-за Великого Моря вернулись короли, пригоряне жили где жили, да там же и остались, когда о тех королях сохранились лишь смутные воспоминания.

Ко времени нашего повествования других людских поселений так далеко на западе не было — ни одного на добрую сотню лиг от Хоббитании. Правда, в глухих, запустелых землях за Пригорьем скитались какие-то таинственные бродяги, о которых никто ничего толком не знал. Называли их Следопытами: от местных жителей они отличались высоким ростом да смуглой кожей. Поговаривали, будто они обладают необычайно острым слухом и зрением и даже понимают язык птиц и зверей. Блуждали они где-то на юге, забредали иногда и на восток, в Мглистые горы, но их было немного и появлялись эти странники очень редко. Правда, как появлялись, то приносили новости из дальних земель, да и стародавние предания знали лучше, чем кто бы то ни было. Слушали их пригоряне охотно, но относились к ним недоверчиво и дружбы с ними не водили.

Хоббиты из Пригорья — тоже довольно многочисленные — утверждали, будто обитают здесь с наидревнейших времен: поселились задолго до того, как их сородичи переправились через Брендивин и стали осваивать Хоббитанию. Больше всего хоббитов было в Становище, но селились они и в самом Пригорье, особливо выше по склону Кручи, над людскими домами. Большуны да недоростки — так они прозывали друг друга — жили по-добрососедски: и те и другие управлялись с собственными делами по своему разумению, в чужие не путались и считали себя коренными пригорянами. Пожалуй, нигде больше в мире не наблюдалось подобного согласия между столь разными народами.

Здешние обыватели — что люди, что хоббиты — слыли изрядными домоседами: к дальним странствиям их ничуть не тянуло. Благо новостей — о чем посудачить да языки почесать — вполне хватало и местных: как-никак четыре деревни. Однако ежели хоббиты из Пригорья хоть время от времени навещали Хоббитанию — чаще всего Баковины или Восточный Удел, то жителей Хоббитании в Пригорье почти не видели, — а ведь пути-то от Брендивинского моста всего-навсего день. Разве что какой-нибудь Брендибак или уж совсем сумасбродный Тук останавливался в «Пони» на ночку-другую, но такое случалось все реже и реже. Хоббитанские пригорян, как и всех живших за границей, и хоббитами едва признавали и уж во всяком случае считали народом пустым, вздорным и не заслуживающим внимания. Между тем хоббитов за рубежами жило куда больше, чем представлялось в Хоббитании. Попадалась, конечно, среди них и голь перекатная: выроет такой себе где ни попадя нору, а потом ищи его свищи. Но в Пригорье-то как раз жили хоббиты справные, основательные, ничуть не хуже хоббитанских. Впрочем, еще не забылись времена, когда связи между Хоббитанией и Пригорьем были куда прочнее. Брендибаки, так те, как ни крути, и вовсе доводились пригорянам родичами.

В Пригорье насчитывалось несколько сот каменных — ясное дело, большуновских — домов. Стояли они большей частью над Трактом, окнами на запад. С той стороны Кручу полумесяцем огибал глубокий ров, а за ним высилась крепкая ограда. Тракт пересекал ров по насыпи и упирался в большие ворота. С юга — где Тракт продолжался — находились другие ворота. На ночь и те, и другие запирались. При каждых воротах имелась будка, где караулил привратник. Внутри селения, там, где дорога сворачивала направо к подножию горы, стоял большой постоялый двор, построенный в незапамятные времена, когда движение по Тракту было куда более оживленным. Пригорье располагалось на древнем перекрестье путей: еще одна старинная дорога пересекала Великий тракт у западного края селения: в былые времена хаживали ею и люди, и всякий другой народ. В Восточном Уделе и посейчас всякого рода чудные новости именовали «пригорскими небылицами», не иначе как в память о той поре, когда в придорожный трактир стекались вести и с юга, и с севера, и с востока, а жители Хоббитании нередко наведывались туда их послушать. Но северный край давно пришел в запустение: дорога заросла травой, и пригоряне прозвали ее Зеленопутьем.

Однако трактир по-прежнему стоял на своем исконном месте, и его содержателя почитали в Пригорье важной персоной. Там собирались любители выпить да почесать языки изо всех четырех селений, останавливались на ночь Следопыты и прочие бродяги, ну и, конечно же, гномы, все еще хаживавшие Западным трактом к горам и обратно.