Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

Я проглотила последний кусочек шоколадки и с сожалением скомкала обертку. Есть хотелось уже не так сильно (два часа назад я мечтала о зажаренном на вертеле бегемоте), но от парочки-другой Bounty в виде десерта не отказалась бы.

— О другом? — уточнила, поднимаясь на ноги. — О чем же?

Шурик подступил ближе и протянул мне руку.

— О том, что не поместишься в мешке, например, — ответил, выразительно уставившись на мои бедра.

Все! Проблема голода резко отошла на второй план. Потому как во мне проснулась жажда. Жажда убивать!

— Беги, Шурик! — проворковала почти с нежностью, оборачиваясь с надеждой отыскать подходящее оружие. К сожалению, в пределах досягаемости были только горнолыжная куртка, попона и…

— Поставь на место! — рявкнул Алекс, с опаской глядя на железную миску, в которой ранее мне подали суп и которую сейчас я намеревалась использовать как метательное оружие. — Ева, я серьезно!

— Что, страшно?! — оскалилась я. — Боишься, что попаду?!

И ка-ак… замахнусь!

А потом ка-ак… завизжу!

Потому что миска оказалась не моей, а дяди-туриста, которому не посчастливилось путешествовать вместе с нами. И сейчас он с удивлением смотрел, как я с радостно-предвкушающим выражением на лице выливаю себе на голову его воду для вечернего омовения.

— Вот теперь я тебя точно убью!! — прорычала, поднимая на Шурика мечущий молнии взгляд. Он выставил перед собой руки и на всякий случай сделал шаг назад:

— За что?! Я же тебя сразу предупредил, чтобы ты ее не трогала!

— Ну, да! — рявкнула, с трудом отжимая мокрые пряди. Казалось бы, сколько у дядьки там воды-то было в миске — однако же мне, чтобы стать похожей на мокрую курицу, хватило! — Скажи еще, что я сама виновата!

Алекс скривился:

— Угу, а потом последует: «Прими смерть как мужчина!» — слышали, знаем. — Он подхватил свою теплую куртку и, раскрыв ее полы, надел мне на голову. — Вот так. Чтобы не простудилась. Для зимы здесь, конечно, тепло, но не настолько.

Я хлопнула мокрыми ресницами, высоко подняла лицо, чтобы хоть что-то разглядеть из-под плотной ткани, и… улыбнулась. Ну не умею я сердиться и смеяться одновременно! А посмеяться было над чем. По крайней мере, дядька, чью воду я так нахально отобрала, смотрел на меня с видом человека, дождавшегося таки проявления вселенской справедливости. Теперь он мерзко хихикал, глядя на наши разборки.

— Идем спать, — смирившись с тем, что жертв сегодня не будет, махнула я Алексу. Он недоверчиво прищурил глаз.

— Ты поразительно быстро успокоилась, ведьма, — сказал, не спеша подходить ближе. — Задумала что-то?

— Конечно! — решительно кивнула я, отчего куртка сползла от основания носа к подбородку, окончательно перекрыв мне обзор. — Я придумала самую коварную месть. Лягу в твой спальник и все там намочу. Но ты, конечно, можешь меня не пустить. Будешь спать один, зато сухой. Что выбираешь?

Парень тяжко вздохнул и, перехватив ладонь, сжал мои пальцы в «замке»:

— Ты просто не оставляешь мне выбора, шантажистка, — за руку притянул к себе. — Придется вплотную заняться твоим воспитанием, пока ты не начала вить из меня веревки…

Я довольно заурчала, прижавшись к широкой груди, но тут нашу милую, почти идеалистическую беседу прервал голос Полины.

— Ты вот так и будешь спать? — спросила она. Я удивленно обернулась, но поняла, что вопрос был адресован не мне, а Богдану, активно стягивающему с себя свитер, чтобы остаться в одной из своих любимых дизайнерских футболок. — Замерзнешь же. Ночи холодные.

Братец поднял на готессу насмешливый взгляд.

— Знаешь, сколько стоит моя одежда? — спросил самодовольным тоном.

Поля пожала плечами:

— Да какая разница? Главное, что это не термобелье, а обычная ткань.

— Вовсе она не обычная! Эта майка легкая, стильная и теплая. Потому такая дорогая. Так что за меня можешь не волноваться.

Полина что-то возмущенно пропыхтела, а к моему уху наклонился Алекс:

— Я не расслышал: что там сказал наш главный дизайнер?

— Что его одежда слишком дорогая, чтобы быть холодной, — хмыкнула я.

Заклинатель вскинул брови:

— Не понял?

— Да я сама не особо поняла, — ответила с задумчивым видом и предположила: — Может, у него бирка с ценником на батарейках?

— Ага, — скептически кивнул Шурик, — и хромовая нить по всей площади спины…

Я с сочувствием и толикой умиления (прямо как на неразумное дитя!) посмотрела на Богдана, но что-то полезное посоветовать ему не успела — меня в буквальном смысле потащили в палатку. Потому что Алекс, конечно, любил брата, но кое-что другое он любил еще сильнее. И чтобы вы не сомневались: это был не сон.

«Боже мой, — пронеслось у меня в голове, — кем я стала? Раньше, помню, идеальные отношения представлялись как прогулки за ручку по ромашковому полю в лунную ночь. Ну, еще поцелуй в щечку на прощание. А сейчас? В двух метрах люди спят, а мне как-то все равно. Хотя…»

— Алекс, что-то не так, — прошептала, вглядываясь в темноту.

Парень, который уже изловчился снять с меня джинсы и теперь пытался избавиться от водолазки, резко приподнялся на локтях.

— В смысле? — немного обалделым тоном уточнил он. — Я что-то делаю неправильно?!

Да если бы и делал — я бы не рискнула ответить правду: таким напряженным вкрадчивым тоном был задан вопрос. А я по опыту знала, что этот тон ничего хорошего не сулит. Потому томно улыбнулась, обвила его рукой за шею и проурчала:

— О нет, мой Аполлон, ты был великолепен, как всегда! Но вон та странная тень, нависшая над нашей палаткой, не дает мне в полной мере расслабиться и оценить по достоинству твои невероятные умения.

Кажется, перестаралась: взгляд у Алекса из просто настороженного стал цепким и мрачным. Или это мне только показалось из-за темноты в палатке? Но я была просто счастлива, когда он решил избежать дальнейших расспросов (я так подозреваю, боялся узнать о себе еще что-нибудь новенькое) и сел у моих ног.

— Какая еще тень? — спросил с раздражением.

Я кивнула на одну из тканевых стенок «домика», и когда Алекс обернулся, действительно увидел странной формы тень, больше всего похожую на толстое, уложенное горизонтально бревно. Мгновение мы с Шуриком дружно на нее таращились, потом Алекс мотнул головой и, рывком расстегнув молнию, по пояс высунулся из палатки.

— Ты какого лешего здесь делаешь? — услышала я. Тень зашевелилась и что-то пробурчала в ответ. — Чего?! — не понял заклинатель.

На этот раз тень повторила громче и уже голосом Богдана:

— Спать я пытаюсь!

— А почему именно здесь?! — возмутился младший Соколов.