Цельняпушистая оболочка 3 - Бебель

Сам не понимаю как у меня хватало сил терпеть и не одергивать руку. Не иначе как это эффект предварительно употребленной бутылки вина. Блин, в следующий раз надо будет водку жрать. Закончив экзекуцию и бегло осмотрев обрубок, Свитхарт отложила щипцы на место.

— Конечно щиплет… — кивнула она. — Он ведь заразу убивает. Вот и на тебя действует… — пробубнила она ища взглядом свежие бинты.

— В «Аншлаг» пиздуй с такими приколами, мяукалка охреневшая! — все еще болезненно кривясь от боли, проговорил я.

— Да-да, конечно. А теперь клади свой обрубок на стол, фурункул вонючий… — добавила она, брезгливо морща нос и явно намекая на небольшой перегар.

Вот ведь сука!

— Манда у тебя вонючая… — заворчал я, но руку все-таки протянул.

Девушка ничего не ответила на последнюю фразу, однако, во время перевязки пару раз «случайно» задела самое чувствительное место.

— В следующий раз я точно автомат возьму. — пообещал я, аккуратно ощупывая перебинтованную культю и тихо радуясь что на сегодня пытки окончены.

— Мечтай. — коротко буркнула хмурая мурзилка и ткнула бинтом в висящий на стене плакат.

«Посещение перевязочного кабинета с оружием — строго воспрещено!» — гласила подпись под криво нарисованным автоматом Калашникова.

Блять, вот ведь насколько сильно меня здесь не любят, а? Ведь не поленились, заказали плакат у художника и даже автомат попытались срисовать. И все из-за того что во время первого визита, я, случайно, прострелил здесь потолок. Подумаешь трагедия… К тому же это был Кольт, а не автомат. И вообще, я бы и не стрелял, если бы эта дура за скальпель не хватилась! Могла бы и предупредить что мертвые ткани срезать надо. После Брейзен я слишком остро реагирую на медицинские инструменты — эта хвостатая могла бы и сама догадаться.

— До завтра, длинный. — уже без особого раздражения в голосе, попрощалась Свитхарт и тут же, высунув голову в коридор, объявила. — Следующий!!!

Бр-р-р… Вроде и кошка, а ведет себя как обычная тетка из поликлиники. Впрочем, здесь не нужно собирать кучу бумажек и талонов чтобы попасть на двухминутный приём. И на том спасибо.

Выйдя из кабинета, я уже было сунул сигарету в зубы дабы как следует покурить, однако меня оборвало чье-то недовольное покашливание. Оглянувшись, я встретился взглядом с котом. Бордовый, аки военный билет, мурзик, указал мне на какую-то дощечку, висящую на стене возле двери в кабинет.

— Да когда успели-то, блять!? — не выдержал я, глядя на табличку объявлявшую запрет курения на территории клиники.

Это трындец какой-то! Я же только что сидел в очереди, спокойно курил и никакой таблички тут не было! Это магия какая-то или у этих котиков реактивный двигатель в жопе? Иначе как объяснить такую невероятную скорость?

— Да понял, понял, завались уже… — проворчал я, когда барсик снова начал требовательно кашлять.

Пофиг, на улице закурю. Хрен ли тут — два шага сделать. Выйдя из клиники я с облегчением вздохнул. Ну вот и все, отмучился. И никакая сволочь меня больше пытать не будет. Даже дышать приятнее стало.

На улице было куда оживленнее чем обычно. Мурзилки, которые по случаю зимы разоделись в шубки да куртенки, торопились в местную кондитерскую чтобы закупиться какими-то особенными конфетами, что привезли сегодня из столицы. Откуда мне это известно? Да легко! У меня на кухне обитает двухметровый рыжий увалень, который только и думает о жратве. Уверен, что этот придурок там уже себе место в очереди застолбил. Лучше бы он так за сигаретами охотился, засранец. А то еще пара недель и все, кури бамбук, мать его.

Закурив при помощи зажигалки доставшейся от морпехов, я решил прогуляться до площади и осмотреть тамошние лавки на предмет чего-нибудь интересного. Все равно делать больше нехрен. Нет ни телевидения, ни компьютеров. Ни в игрушки погонять, ни в ящик позалипать. Книжки читать пробовал, но то ли я такой быдлан, то ли местная литература полное говно. Везде какие-то сопли да истории о любви между какой-нибудь кошкодевкой, да полудиким медведем или минотавром.

— Но все же есть положительный момент! — воскликнул я, заметив на ближайшем прилавке заветные орешки.

Черт знает что это за орехи такие, но в последнее время я их едва ли не тоннами жру.

— Здорово, командир. Заверни-ка полкило… — сказал я уже знакомому продавцу и потянулся в задний карман за монетками.

Ну почему эти лилипуты не используют нормальные купюры, а? Эти чертовы золотые хреновины совершенно не приспособлены для операций одной рукой! Кое-как обменяв золото на пакет с орешками, я отошел в сторону, подальше от торговых точек и принялся дегустировать покупку. Какая-то странная помесь арахиса с фисташками, но вкусные, зараза! Увлеченный процессом поглощения орехов я заметил на другом конце площади довольно длинную очередь, по-видимому, ведущую в кондитерскую.

— Так и знал, блять! — воскликнул я, заметив в первых рядах знакомый рыжий ежик волос.

Аж два вещмешка взял, засранец! Сейчас пол тысячи монет угробит, а потом у всей казармы жопа слипнется! Диверсант доморощенный!

— Что вы знали, товарищ лейтенант? — раздался знакомый голос у меня за спиной.

Обернувшись, я обнаружил ефрейтора Лисина. И судя по целой кипе книг торчащих из объемной сумки у него в руках, он шел из библиотеки Лисси. Спустя полсекунды я припомнил, что у бойца сегодня намечается какая-то работа с местной швеей. Наверняка какие-нибудь пособия в стиле «как не пришить к пизде рукав» или что-то такое.

— Да ничего… Кабанов, вон, опять весь буфет конфетами забить решил. Совсем уже охренел. — ответил я, показывая раненной рукой на кондитерский магазин.

— А-а-а… Ну я так и подумал. —