Николай Зыков - Не время для героев

— Может и рассказать, — высказала мнение Ксюша.

— Может, — кивнул я. — Но даже в этом случае он смягчит проблемы и не расскажет обо всей серьезности ситуации, чтобы человек меньше волновался из-за него.

— Возможно, ты прав, — пожала плечами Ксюша, — хотя о проблемах можно рассказать тем, кому они безразличны. Зачастую важна не поддержка, а возможность высказаться. И тут появляется третий тип людей — те, кто готов выслушать.

— Я так понимаю, ты намекаешь, что относишься к нему, — я улыбнулся, посмотрев на Ксюшу.

— Нет. Но выслушать могу.

— Думаю, ты посчитаешь меня сумасшедшим, если услышишь мою историю.

— Подумаешь. Тебя многие стали считать сумасшедшим, когда ты помог девушке. Неужели тебе важно, что о тебе думают.

— Иногда… В общем, вряд ли я смогу рассказать тебе о своих проблемах… Просто сейчас в жизни не самая светлая полоса… Извини, что иногда вылетаю из этой реальности…

— Ясно. Да ничего, у каждого бывает. Собственно, мы пришли, — указала Ксюша на свой подъезд.

— Что ж, приятно было познакомиться. Кстати, можешь дать свой номер. Я был бы не против встретиться как-нибудь ещё разок, — произнёс я, а после подумал и добавил. — А может и не разок…

— Без проблем.

Ксюша продиктовала номер мобильного и скрылась за дверью подъезда.

— Всё лучше, чем совсем без друзей и знакомых, — подумал я, пряча телефон в кармане куртки. — Но не Даша…

Глава 8

Когда вернулся домой, даже не удивился, что Умка не встречает меня. Собака лишь пролаяла, когда снимал ботинки. Всё как в тот раз.

Я уже несколько дней ждал чего-то подобного. Ждал, как фанаты ждут продолжения любимого сериала. Просто чтобы получить ответы. И узнать, как повернётся судьба героев. За одной лишь разницей — сейчас поворота ожидала моя жизнь.

На кухне закипел чайник.

— Я решила, что ты не будешь против продолжить разговор за чашкой чая, — вышла Зульмира из комнаты. — Раз уж в прошлый раз не получилось.

Я ничего не ответил видящей. Просто прошёл вслед за ней на кухню. Женщина отодвинула чайник с конфорки. На столе стоял торт "Наполеон" и ваза, наполненная конфетами.

— Не против, что похозяйничала?

— Как будто я могу запретить?

— Вот и отлично. Садись за стол.

Зульмира пыталась быть милой, но меня это раздражало. Так же, как и всё остальное, что она делала. От видящей мне нужно было лишь продолжение истории и ответы на вопросы.

— Я, кстати, такой торт не люблю, — заметил я, — неужели в вашей картотеке нет информации о вкусах помнящих? — видимо, копившийся несколько дней негатив решил вылиться на виновницу.

— В картотеке нет, но о твоей любви к Наполеону я знаю, — ехидно улыбнулась Зульмира, — иначе зачем бы я его принесла.

— Так и подумал, — улыбнулся я, успокоившись и утопив всю желчь, что просилась наружу. — Ладно, колкостями обменялись. Может, займёмся тем, ради чего ты пришла?

— Ты умеешь контролировать эмоции. Это хорошо.

— Умею. Но только когда мне это выгодно, — кивнул я, размешивая сахар в чае. — Так что касаемо помнящего, рождённого в Германии?

— Ладно, слушай. Помнящий этот родился в 1918 году. И вот в чём проблема: он единственный из тринадцати, о чьей жизни мы почти ничего не знаем. Ни у созидающих, ни у пресекающих нет никакой конкретной информации о нём. Известно лишь то, что он был близок к Гитлеру и тот частенько прислушивался к его словам. Этот человек оберегался немцами, как мощное оружие. В то же время его существование скрывалось от всех. Он был видной фигурой, но лишь единицы знали о его сущности. Есть мнение, что он был уникален в своём роде. Возможно, он рождался до XIII веков, возможно, имел более высокий уровень, чем максимально существующий на сегодняшний день — третий. И самое главное, он умел обманывать видящего.

— В смысле? Обманывать?

— Видящий, даже стоявший в шаге от него, не мог доподлинно определить его прошлые жизни.

— Может быть, жизнь в Германии была первой? — высказал предположение я.

— Нет. При каждом контакте его прошлая жизнь была новой. Иногда из одного временного промежутка. Думаю, он сам их генерировал, чтобы видящий не узнал о настоящей.

— Постойте, постойте, но как вы выходили с ним на контакт, если немцы оберегали помнящего?

— Для того, чтобы "прочесть" прошлое помнящего, нам достаточно посмотреть ему в глаза. Во время войны видящий был среди советских разведчиков.

— Ясно. И зачем мне это знать? Зачем вы рассказали о нём?

— Потому что именно из-за этого помнящего мы вынуждены контролировать вас.

— Не улавливаю связи, — пожал я плечами

— Помнящий, которого мы в своих кругах называем тринадцатым — опасен. Мало того, что мы многого не знаем о его способностях. Представь, что бы было, если бы Гитлер переродился и помнил о прошлой жизни.

— Не вижу в этом ничего сверхстрашного, — Зульмира посмотрела на меня, как на душевнобольного. — Выйди на улицу. Людей, поддерживающих нацизм, не мало, — пояснил я свои слова. — Пусть не у нас в провинции, но в более крупных городах точно. Рождение ещё одного не будет проблемой.

— Ты ошибаешься. Эти люди не способны на что-то большее, чем стайные вылазки. Тринадцатый же по природе своей лидер, обладающий качествами, о которых мы можем только догадываться. Ему по силам начать новую войну. Между Америкой и Россией? Может быть… Между христианами и исламистами? Возможно… Причиной не обязательно должен быть нацизм… Важны два снежных кома, которые увеличиваются и которые тринадцатый может столкнуть.

— Но зачем?

— Война — это кровь, стоны и смерть только лишь для воюющих. Для бессмертного человека война — власть и деньги. В конце концов, он может быть просто помешанным.

— То есть всё это, — я нарисовал в воздухе небольшой круг, чайной ложкой, — всего лишь гипотезы. Из-за которых вы оправдываете корректировку судьбы помнящих?

Я ждал ответа от Зульмиры. Но она не произнесла ни слова. Эта тишина злила.

— Бред, — я допил чай и посмотрел на собеседницу. — Бред! Ладно. Хорошо. Предположим, есть тринадцатый. Предположим, он действительно опасен. Но ваш контроль за помнящими — это чистой воды безумие. Тринадцатый всё равно не позволит крутить своей судьбой.

— В этом вынуждена с тобой согласиться. Хотя у нас имеется надежда, что даже тринадцатый не рождается с воспоминаниями о прошлом. Нам необходимо следить за каждым, чтобы обнаружить тринадцатого прежде, чем он вспомнит прошлую жизнь.

— Ясно, — угрюмо ответил я. — Но зачем вы морально уничтожаете всех помнящих? Ведь ни Саня, ни я не имеем никакого отношения к тринадцатому.