Олег Авраменко - Конноры и Хранители

Стэн снова прилёг рядом с девушкой, закрыл глаза и ещё несколько минут лежал неподвижно, пока не убедился, что ему действительно не удастся заснуть. Тогда он встал, оделся и выбрался из шатра. Часовые у входа мигом прекратили болтовню, вскочили и вытянулись, приветствуя его; он ответил им небрежным кивком.

Небо на востоке заметно посерело, наименее яркие звёзды уже начали исчезать с небесного свода. Близился рассвет.

«Пожалуй, я проснулся не так и рано, — подумал Стэн, приглаживая свои взъерошенные волосы. — Через полчаса можно смело объявлять подъём. Чем раньше я буду у Буковича, тем лучше».

Жупан Йеньо Букович был из рода Конноров, и его поместье находилось на расстоянии одного дневного перехода. Стэн специально проложил маршрут продвижения своего войска с таким расчётом, чтобы не оставаться надолго без связи с сородичами и успевать вовремя реагировать на предпринимаемые противником шаги. В этой, пока что бескровной войне преимущество в осведомлённости было на стороне Стэна — и он не собирался его терять.

Когда вчера днём из головы колонны ему доложили, что навстречу армии движется небольшой отряд всадников, Стэн уже знал об этом: незадолго до того он получил мысленное сообщение от Эндре Миятовича, который был в числе приближавшихся всадников. Ничего конкретного в сообщении не содержалось — мысленный разговор на расстоянии был занятием весьма утомительным и требовал полной концентрации внимания, — Миятович лишь сказал, что есть новости. А Стэн сразу понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее, коль скоро член Высшего Совета, к тому же живущий в Северном Поморье, рискнул объявиться в Южном Немете и потратил, по меньшей мере, день на дорогу, чтобы лично переговорить с ним. Но даже в страшном сне Стэну не могло привидеться то, о чём поведал ему Эндре Миятович…

«Как это не вовремя! — подумал он. — Боже, как не вовремя! У меня с одним Чеславом забот хватает, а тут ещё эти Хранители… Ну, почему Марика сунулась куда её не просили?! Зачем ей было открывать мамин портал? А раз открыла, то почему сразу не рассказала? Но нет, надо было дождаться кризиса…»

Стэн тяжело вздохнул и собирался было разбудить своего оруженосца, Миха Чирича. Но потом передумал и решил, что пусть парень поспит до общего подъёма — ему сейчас несладко. Всего лишь неделю назад юноша потерял отца, Щепана Чирича, который был первым министром у Стэна и управлял княжеством в его отсутствие. В довершение ко всему, Мих, хоть и был Коннором, не смог даже тайком, под покровом ночи, появиться в своём мышковицком доме, чтобы попрощаться с отцом: его мать и сводный брат Славомир были обыкновенными людьми и ничего не знали о двойной жизни Миха и Щепана. Такая скрытность была в порядке вещей почти во всех смешанных семьях. Наученные горьким опытом первых поколений, большинство Конноров не рисковали доверять свою тайну людям не из их рода — будь то жена, муж или самые близкие и преданные друзья. Крайне редко встречались мужчины и женщины, на которых можно было целиком положиться; такие, например, как князь Всевлад или княжна Аньешка, невеста Стэна, умершая за месяц до их свадьбы. Об этой утрате он продолжал скорбеть по сей день…

Стэн с грустью подумал, что за последние девять лет он потерял самых дорогих ему людей — мать, отца, невесту… А теперь вот умер Щепан Чирич, его друг и наставник, человек, которому он многим был обязан и на которого полагался, как на самого себя. С внезапной кончиной Чирича-старшего у Стэна прибавилось хлопот. Если раньше он мог не беспокоиться о делах княжества, зная, что оно в надёжных руках, то теперь — теперь он не знал, как поступить.

По странной иронии судьбы, среди подданных единственного (пока!) в Империи князя-Коннора было мало его сородичей — значительно меньше, чем в среднем по другим княжествам. И сколько Стэн ни ломал себе голову, он так и не смог назвать имя ни одного из мышковицких Конноров, кто по своему положению, опыту и способностям был бы достоин занять место первого министра. Имелось, впрочем, несколько кандидатур — но все они были либо недостаточно знатными, либо слишком молодыми для столь высокой должности. А назначать на этот пост некомпетентного, будь он хоть трижды Коннором, Стэн не собирался ни в коем случае. Лучше он поручит управление княжеством не сородичу, но опытному и знающему своё дело человеку, в чьей верности и порядочности он не сомневается. К примеру, тому же Славомиру Ковачу, пасынку Щепана Чирича. В высшей степени достойная кандидатура… Правда, с назначением придётся повременить, пока из Мышковича не прибудет гонец с известием о смерти первого министра. А до тех пор следует вести себя так, будто дома всё в порядке.

Стэн разыскал коменданта лагеря и, переговорив с ним, убедился, что подъём и сборы войска будут проведены в срок. Затем вернулся к своему шатру, велел одному из часовых принести завтрак, а другому поручил сходить к гостям и узнать, не проснулся ли Эндре Миятович.

— Если он ещё спит, — сказал Стэн, — разбуди его и передай приглашение разделить со мной завтрак.

Он и сам мог позвать Миятовича — мысленно; однако не был уверен, что тот уже проснулся, а будить его «окриком» не хотел. По собственному опыту Стэн знал, что пробуждение от мысленного зова бывает весьма неприятным, особенно, если в этот момент снятся тревожные сны.

Но, как оказалось, Эндре Миятович недавно проснулся и с радостью принял его приглашение. Минут десять спустя они уже сидели вдвоём возле шатра Стэна и завтракали наскоро разогретой говядиной, обильно нашпигованной специями и приправленной зеленью.

— Ты хорошо выспался? — спросил Миятович, когда их скромная трапеза уже подходила к концу.

— Не очень, — честно признался Стэн. — Твой рассказ меня взволновал, и я никак не мог успокоиться.

— Напрасно. Сегодня нам предстоит длинный переход до поместья Буковичей, а потом ещё… — Миятович умолк и огляделся по сторонам. Убедившись, что охранники находятся на достаточном расстоянии, он смело продолжил: — Ну, что ж. В таком случае, я предложу Стоичкову перенести заседание Совета с вечера на раннее утро…

— Да нет, не нужно, — запротестовал Стэн. — Я чувствую себя нормально.

— Это сейчас, а к вечеру… Только не возражай. Я тоже буду не прочь немного отдохнуть с дороги. А остальным нашим всё равно — что десять вечера, что четыре утра. Раньше лягут, раньше встанут. Нам обоим нужно явиться на собрание с ясной головой. Слишком многое будет зависеть от решения, которое мы примем.

Стэн проглотил последний кусок мяса, вытер жирные пальцы о штаны и взял в руки чашу с бодрящим отваром из жареных кофейных зёрен. Сделав глоток и с недовольством отметив, что повар поскупился на мёд, он сказал: