Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Изродок. (часть первая)

Я почти силком подтащил упирающуюся девушку к койке, уложил, прикрыл пледом, сам метнулся в дальний угол. Мы успели до того, как дверь открылась.

– Да вот же она. Куда денется! – недовольно пробурчала здоровенная фигура, фонарём высвечивая кровать с девушкой.

– Значит, порядок. Оставьте нас одних, – голос вертолётчицы.

Когда дверь закрылась, женщина подошла к кровати.

– Светлана, будь готова. Утром улетаем. Твой парень спасся. Заберём его по дороге.

– Нет, планы меняются, – вышел я из темноты.

– Ты…здесь?

– Ну да, чего мне по лесу зайцем от погони скакать?

– Не так уж и глупо. Что о планах?

– Вы можете посадить вертушку на сопке?

– Это возле "бункера прокажённых"? Там есть заброшенная площадка.

– Ну, это конечно! Как я не подумал!

– Ты о чём?

– Да так. В общем, утром вы как ни в чём не бывало вылетаете, а потом там за холмом на секундочку присядете, забираете нас – и вперёд.

– "Нас?". Я думала… Хотя, так, конечно, лучше. Мне ещё к шефу возвращаться…

Ну что же… Тогда до встречи. Я буду вылетать где-то…

– Мы увидим.

– Тогда…

– Постойте! – подхватилась вдруг Светлана. – Послушайте… дайте мобильник!

– Нет! Нет, милая девочка. Всё понимаю, но шеф строжайше запретил звонки отсюда.

Только по рации, только узкому кругу. А звонки по сотовику – только ему и то – через коменданта или его заместителя.

– Да что мне до шефа?

– Тебе ничего, а мне – возвращаться. Ну, потерпи до утра. Всё, пошла. Держитесь.

Да, вот, возьми на всякий случай – она протянула мне какой-то маленький пистолетик.

– А как вы выкрутились?

– Сказала, что ты набросился, а охранники отбили. Ценой своих жизней. Прошло.

Хотя капитан не верит в героизм своих подонков. в принципе оно и правильно.

– Капитан?

– Комендант. У шефа половина понятий от мафии и половина от армии. Ну всё, пора.

В открывшуюся дверь на мгновение ворвались лунный свет и тёплый ночной воздух.

Ладная фигура нашей новой подруги секунду постояла у порога, затем шагнула куда-то вбок и дверь захлопнулась. И сразу почувствовалось, насколько здесь душно.

– Жара. Почему такая жара? Осень уже!

– Осень… А я… я так никуда и не поступила…, всхлипнула Светлана. Год жизни потерян!

– Свет, а ведь могло быть и хуже, а? Давай-ка выбираться. ты как насчёт крыс?

– Мы дома держали. Держим. Они такие миленькие!

Гм… " Миленькие". Может она и меня "милым" назвала в смысле большого пацука?

– Ну и отлично. Там, в тоннеле их родственнички. Не боишься?

– Теперь я только людей боюсь.

– Ну, тогда вперёд. Хорошо, что одежду с тебя не сняли. А то сейчас бы…

– Не говори гадостей! – даже в этой полутьме было видно, как покраснела девушка.

– И вообще, лезь вперёд!

– Да нет, конечно… Я имел в виду… там пылюка, кабели разные, колется всё. И без одежды…

– Не развивай тему. Давай. Я за тобой.

– Тогда на. Будут преследовать – отстреливайся, – протянул я ей пистолет вертолётчицы.

– А почему ты с ней на "ты"? – поинтересовалась девушка, когда я уже опускался в лаз.

– Я? Я нет, это она.

– А она почему? – допытывалась Светлана, двигаясь за мной по узкому тоннелю.

– Ты там люк аккуратно закрыла? Чтобы сразу не кинулись?

– Закрыла-закрыла. Ты мне зубы не заговаривай.

– Ну, наверное, думает, раз спасла, то имеет право.

– А она спасла?

– Ну да. Она приходила, и… ну…

– И её кровушки попил, Дон Жуан?

– Ну, причём здесь Дон Жуан? И ведь ты сама ей рассказала.

– Я не говорила про её кровь, я говорила про кровь вообще. Типа там охранников каких. А она уже и рада! Воспользовалась.

– Свет, ты что такое говоришь? Чем она воспользовалась?

От удивления я даже остановился и попытался развернуться. Но в этой тесноте ничего подобного не удалось. Кроме того я получил толчок стволом пистолета в зад.

– Давай ползи. И не увиливай от ответов. Как в этих фильмах про допросы: " В глаза смотреть!". Ну, да ладно. Можешь не смотреть пока. Но отвечай откровенно, а то пальну. Так, любя. В назидание – явно дурачилась девушка.

– Светлана, замолчи. Чёрт его знает, где мы сейчас ползём. То есть, услышать могут. Не ищи новых проблем, пока мы эти не решили.

– Нашёлся. Увильнул, – прошептала девушка. – Ловелас. Изменщик. Вскружил голову несчастной девушке, выпил всю кровь… до капельки… как тот Пенчо из " Трембиты", а сам…

– Света, не бухти.

– А сам уже к другой. Конечно, она вон какая. Высокая, ладная, на вертолёте летает, опытная… и кровушка… Ну, Дракульчик, признавайся, чья кровушка повкуснее будет?

– Свет, я же просил…

– "Свет, Свет", я двадцать лет, как Свет.

– Что? Двадцать?

– Это для рифмы. Ты ползи и не останавливайся. Далеко ещё?

– Приблизительно столько же.

– А-а-а – пчх и-и-и!

Мне показалось, что этот чих гидравлическим ударом повыбивал крышки всех люков.

– Ты с ума сошла! – прошипел я и замер прислушиваясь.

– Пылюка же здесь.

– А – а – а…

Я даже не понял сам, как исхитрился-таки развернуться и зажать девушке рот и нос.

– Вот так. Правда глаза колет. Рот затыкаешь? Но если я замолчу, камни возопиют! – продолжила девушка дурачится, глухо отчихавшись.

– Свет, ну хватит. Ну потом. Вот выберемся из этой передряги…

– А она тебя целовала?

– Ты что? Вообще, что тебя за муха укусила?

– А ты её?

– Нет, ну ты время нашла…

– А я думаю, чего он такой холодный? Я его целую – обнимаю, а он вырывается, ссылается на дела, на то, что устал на работе…

– Если ты про то, когда я снимал с тебя наручники, то…

– В общем, мне всё ясно. Изменщик! Так, кажется, называла Грицацуева своего непутёвого мужа?

– Фффу. Ладно. Поползли дальше.

– Не пущу! А вот не пущу, – схватила меня за ворот дурачащаяся девушка. Пока не развеешь мои подозрения, никуда не пущу.

– Но…

– Нет, ты докажи что по-прежнему любишь одну меня. И что эта… лётчица была так… эпизод. Бес попутал. Ну?

Она зажмурилась и уморительно вытянула вперёд свои губки.

– Но я тоже давно не чистил зубы!

– Так я и знала, – вздохнула девушка. – Опять отговорки. Вот такая наша судьба – обманутых девушек.

– Честное слово, как только выберемся…

– Ладно, ползи уж, ловелас. С тобой всё ясно. И когда-нибудь ты пожалеешь об этой минуте. Умолять будешь простить. Но я буду гордая и неприступная. И ещё холодная и молчаливая такая.

– Хорошо-хорошо. Не прикалывайся.

– Всё. Погружаюсь в трагическое молчание.

Она действительно замолчала, только фыркала позади – не то смеялась, не то давилась чихом. Путь был не близкий, но всё равно, когда мы добрались, до рассвета ещё было далеко. Но ночью нас вроде и не должны спохватиться.