Мария Чурсина - Императрица и смерть

Орлана ничего не ответила, и Ишханди, видно, приняла это за хороший знак.

- Неужели ты меня выслушала? - Тоненько зазвенели драгоценные камушки: она качнула головой. - Славно. Но я всё понимаю, ты потрясена. Тебе лучше отдохнуть сейчас. Займись сыном, подумай о хорошем. Договорились?

Она поймала Орлану за подбородок и заставила посмотреть на себя. Острый кончик ногтя едва не проткнул кожу.

- Замечательная мысль. - Орлана попыталась улыбнуться и ощутила, как уголки губ дёрнулись в горькой гримасе.

- Хочу поговорить с тобой.

Не сказать, что он был слишком удивлён внезапным визитом Ишханди, но, по крайней мере, озадачен. Никогда раньше она не являлась к нему в кабинет, если только не в компании кого-то из советников, чтобы сообщить последние новости. А сейчас стояла совершенно одна, нервно сжав пальцами край бордовой мантии, и смотрела мимо.

- Конечно. - Зорг кивнул ей на стул.

Когда приходила Орлана, она без всякого стеснения подцепляла этот стул за спинку и переставляла ближе к отцу, чтобы задевать его локтем и неизменно извиняться. Ишханди не сдвинула его с места, опустилась на самый край и сложила руки на коленях.

- Что произошло? - Вот теперь ему действительно стало не по себе.

Зорг отодвинул черновик договора и взглянул на жену пристальнее.

- Это произошло уже очень давно, - до холодности спокойно отозвалась Ишханди. Её тон никак не вязался с сомнением, притаившимся в глазах. - Дело в том, что я хочу быть до конца откровенной. Эта история с Орденом и Верой...

   Зорг вздохнул и отложил солнечное перо.

- Да, я понимаю, неприятная история, - кивнул он. - Что тебя вдруг взволновало?

- Дело в том, - повторила она, чеканя каждое слово, будто он отказывался ей слушать, - что всё произошло из-за меня.

Зорг усмехнулся и откинулся на спинку кресла. Солнечный свет косами лежал на столе, и в саду по аллее шла Орлана, ведя за руку маленького сына. Через приоткрытое окно слышался его радостный писк и шум воды в фонтане.

- Зря ты улыбаешься, - сказала Ишханди, проводя кончиками пальцев по и без того идеальной причёске. Чёрные волосы блестели на солнце, и сверкала драгоценная заколка в них. - Всё началось из-за меня. Они встречались в старой тронной зале, и я подослала к ним Орлану. Тогда, ещё когда она была маленькой. Я решила, что она тут же разболтает всё тебе.

Зорг и не заметил, как с его лица сошла улыбка. Солнечные лучи полезли в глаза, когда он склонился к столу.

- То есть?

Она тяжело вздохнула - под корсетом платья поднялась и опустилась грудь.

- Я видела, что Вера изменяет тебе, но что вышло бы, скажи я это напрямую? Орлане ты поверил бы гораздо больше.

- Ты понимаешь, что для Орланы это был страшный удар?

'... что она замолчала на долгие годы, что она в три года порезала мечом руки, что её едва спасли, когда нашли, истекающую кровью, в дальней комнате', - хотел добавить Зорг, но промолчал.

- Да. Понимаю. Сейчас я понимаю это. - Она покорно склонила голову. Чёрные ресницы опустились: Ишханди прикрыла глаза.

'Ты понимаешь, что после того, как Вера поняла, что всё уже раскрыто, она так испугалась моего гнева, что сбежала, забрав с собой мою дочь. Что я не видел Орлану больше двадцати лет - просто не мог найти в мире людей', - хотел повысить голос Зорг, но опустил обвинения. Ишханди и так всё знала.

- Ты хотела правды? - помолчав, спросил он и сильнее сжал сцепленные в замок пальцы.

- Я хотела быть с тобой.

Резко сдвинув кресло, Зорг встал. Отошёл к окну. Орлана и Риан были уже возле фонтана. Она стояла на корточках и сухой веткой рисовала что-то на земле, складывала узор из опавших листьев.

Тогда, заживляя её раны, он чувствовал, как трясутся руки. Орлана едва дышала, и ему всё казалось, что вот-вот невесомая маленькая душа устремиться к миру мёртвых. Что он не успеет удержать её.

Он обернулся: Ишханди сидела, судорожно выпрямив спину и опустив глаза. Её ресницы дрожали, а губы сошлись в тонкую полоску. Зорг неосознанным движением коснулся лба. Сейчас уже ничего нельзя изменить, и скоро уляжется волна глупого гнева.

Орлана рисовала палочкой на песке, а Риан, стоя рядом на коленях, озадаченно рассматривал её рисунок. Самое важное - то, что с ними всё в порядке. Зря он рассердился на Ишханди.

Он подошёл с ней, присел рядом. Ишханди смотрела по-прежнему мимо, и её ресницы дрожали.

- Послушай, - Зорг накрыл ладонью её нервно сцепленные пальцы, - не надо жить прошлым.

Она дёрнулась - то ли кивнула, то ли отбросила с лица упавшую прядь волос. Зорг осторожно завёл локон ей за ухо.

- И спасибо, что рассказала.

Ишханди несмело улыбнулась - дёрнулись уголки губ. Поймала его руку и прижалась к ней щекой.

Над Малтилем висели серые тучи. Осторожно прикрыв за собой дверь, Вера вышла из спальни. Её лицо, и так редко вспоминавшее улыбку, стало и вовсе каменной маской, и сейчас, когда сильнее проступили горькие морщины у губ, и тени залегли на веках, Вера казалась куда старше, чем день назад.

Время имело большую власть над людьми, меньше - над магами. Те старели куда медленнее и жили дольше. Но красота, которую Орлана так и не унаследовала от матери, хранилась долго, как засушенный цветок в хрустальной вазе. Однако недолго живут сухие цветы, только прикоснись - и лепестки осыплются на пол бурой трухой.

Вера опустилась в кресло, так и не подняв глаз на свою гостью.

- Ты не сможешь с ним поговорить. Он не приходил в себя со вчерашнего вечера. Ещё недолго осталось, да?

Орлана не ответила, в шуме ветра за окном ей слышались голоса мёртвых: вот усмехнулась Сабрина, шутливо укоряя её за неопрятную причёску. Коротко откликнулся Истемир - она помешала ему, влезла с вопросами посреди тренировки, и ему стоило больших усилий, чтобы не накричать на сестру. Что-то тихо произнёс отец, может быть, напомнил сказку о маленькой императрице, которую рассказывал ей в детстве или просто пожелал спокойной ночи - Орлану всегда успокаивал звук его голоса, уверенность, звучащая в нём.

- Я всё-таки боюсь, - прошептала Вера, нервно убирая с лица упавшие волосы. - Страшно боюсь потерять его. Ну что ты молчишь? Как всегда, приходишь и молчишь. Как отец разговаривал с тобой, я не могу понять, из тебя же слова не вытянешь.

- Мама, - оборвала её Орлана, немея от непривычности этого слова, - я сделала всё, что было в моих силах. Я меняла прошлое, я уговаривала Совет подождать с ритуалом. Но, видно, это всё было бессмысленно. Наверное, если бы я сразу им уступила, всё вышло бы по-другому. Прости, я не могу спасти Ордена. Я не смогла спасти никого из близких.