Дмитрий Колодан - Пангея. Книга 1. Земля Гигантов

На лице великана появилось мучительное выражение, будто слова Кеттила причиняли ему физическую боль. Не столько их значение, сколько сам звук человеческой речи. С огромным трудом Кеттил шагнул к гиганту. Проклятье… Толку от меча — с тем же успехом Кеттил мог выйти против чудовища и с мухобойкой. Навси же не спешили ему на помощь.

Вим быстро огляделся. Нападать на гиганта с голыми руками — далеко за гранью самоубийства. Если только вырвать копье у одного из навси… Ближе всех стоял косоглазый Лорхи. Лицо охотника было землисто-серым, руки тряслись — каменный наконечник копья дрожал, как лист дерева во время урагана.

Вим бросился к Лорхи и схватился за древко. Дернул, но охотник сильнее сжал пальцы. Отобрать у него оружие было не легче, чем вырвать спасательный круг из рук утопающего. Лорхи затравленно глянул на Вима и повернул древко копья, выкручивая ему руки. Не устояв на ногах, Вим упал на колени.

Кеттил шел пугающе медленно, воздух вокруг него сгустился, как сметана. Шаг, еще один… Клинок дрожал в слабых руках. Но в то же время старик улыбался — торжествующе и зло.

Аска громко вскрикнула. Великан рывком повернулся в ее сторону.

— Ж… жен… щина…

Голос великана звучал одновременно хрипло и визгливо. Как скрип гвоздя по стеклу: от одного звука мороз по коже. Проклятье… Эта тварь еще и разговаривает! Не обращая внимания на приближающегося старика, великан шагнул к девушке.

— Жен… ина…

— Сражайся, тролль!

Кеттил все-таки нашел силы занести меч. Но и только. Великан взмахнул рукой, будто отгонял назойливую муху. От удара старика подбросило в воздух. Он отлетел к стене, где и остался лежать, не подавая признаков жизни. Как марионетка, которой перерезали нити. Бесполезный меч упал на пол.

С громким рыком великан прыгнул к девушке. Схватил ее поперек тела и поднял высоко вверх — легко, точно тряпичную куклу. Аска с криком забилась, размахивая руками и ногами, но вырваться из хватки гиганта не могла.

— Же… ина, — пророкотал великан. — Мой…

Развернувшись, он затопал к выходу. Никто не попытался его остановить. Пламя костра металось; огонь перекинулся на упавший с крыши тростник, разгораясь сильнее и сильнее. Уже тлели шкуры на полу, слышался запах едкого дыма. Чудовище протопало прямо через костер, раскидывая угли. Багровые искры разлетелись по залу.

Вим кинулся к мечу.

— Стой!

Крик Аски звенел в ушах, в мире не осталось других звуков. На долю секунды Вим поймал молящий взгляд девушки. Аска подняла руку, пытаясь до него дотянуться…

Вим рванулся вперед, зацепился за что-то ногой и полетел лицом вниз. В голове взорвалась петарда, разбрызгивая разноцветные искры.

Задыхаясь, Вим на карачках пополз следом за чудовищем. Он успел увидеть бледное лицо Аски, мелькнувшее в проеме двери. А затем послышался громкий всплеск…

Когда Вим выбрался из большого зала, на причале уже никого не было. Лишь лодки-лебеди укоризненно покачивали головами. Вим поднялся. Голова кружилась, в ушах стоял звон. Шатаясь, точно пьяный, он шагнул к краю причала.

Проклятье… Куда они могли подеваться? Уплыли? Но вода озера была гладкой — ни волны, ни тени. Бездонное черное зеркало…

— Аска! — крик заметался над озером. — Аска!!!

За спиной разгоралось пламя.

ГЛАВА 18

ЛОГОВО ВЕЛИКАНА

Белка не могла пошевелиться. Она стояла и смотрела, как великан бежит, вытянув огромные руки. Кожа его блестела, с клыков капала слюна, глаза налились кровью. Ее дух словно обратился в птицу и выпорхнул из тела. В крошечную пичужку, неспособную даже кричать. Белка знала, что великан бежит на нее очень быстро… В то же время он двигался странно медленно, будто плыл под водой.

Тойк… Не может быть! Тойк — глупый, жадный, вредный мальчишка. Толстый, неуклюжий — да; худший из кайя. Белка терпеть его не могла, но он был ее сородичем. Он же кайя, человек! Человек, а не лохматое чудовище с оскаленной пастью. Так не бывает…

Но это был именно Тойк. Белка ясно видела это, словно огромный рост, клыки и вытянутая морда — не более чем раскраска, нанесенная на тело. Узор из сажи, охры и глины, который достаточно смыть водой, и откроется настоящее лицо. Тойк… Что с ним произошло? Как он превратился в Чудовище?

Наперерез чудовищу бросился Кирк. Длинные волосы охотника развевались, в руке блеснул нож. Наверное, он кричал — рот охотника был широко открыт. Но уши Белки будто заткнули мхом. Она не слышала ничего, кроме глухих ударов собственного сердца. Кирк поднял нож, метя в живот великана.

— Нет… — беззвучно произнесла Белка. — Не делай этого! Он тебя…

Тойк схватил Кирка за запястье. Легко, безо всякого усилия он подбросил охотника высоко вверх. И тут же перехватил за ноги. Нож выпал. Кирк замахал руками, хватаясь за воздух. Белка увидела перекошенное лицо, удивление и ужас в глазах охотника…

— НЕТ!

Она рванулась к охотнику. Земля двинулась ей навстречу, и Белка поняла, что падает… Нет…

Раскрутив Кирка над головой, великан швырнул тело на каменную плиту. Что-то теплое брызнуло Белке в лицо и на руки. Она успела увидеть взорвавшееся облако красных капель. Успела закричать — визг застыл на пронзительно громкой ноте.

А потом время решило разом наверстать упущенное. Тело Кирка, похожее на комок окровавленного мха, отлетело от плиты. На камне осталось темное пятно. Белка почувствовала сильный толчок в грудь. Ее подбросило в воздух; земля, небо завертелись в безумной пляске…

…Все.

Пламя скакало по сухим веткам костра, на стенах пещеры извивались длинные тени. Пещеры? Охотник, грубо нарисованный охрой, вонзил копье в загривок оленя. Ноги животного подкосились, и, перекувырнувшись, олень упал. Спустя мгновение, он вновь бежал, а охотник поднимал копье для удара. Вереница бизонов брела меж красно-коричневых отпечатков ладоней.

Вот оно что… Пещера Вечной Охоты. Белка вдохнула сухой холодный воздух. Боль? Слабая и далекая, она накатывала волнами и отступала. Ритмично, раз за разом.

Тело казалось удивительно легким, словно под кожей не было ни костей, ни мяса — одна пустота. Подуй ветер, и ее унесет, как сухой лист. Вот только куда? В пещере не было ни входа, ни выхода. Одни каменные стены… И рисунки, одновременно меняющиеся и неизменные.

Белка пригладила растрепавшиеся косички. На виске пульсировала вена, будто мелкая птица стучала по голове острым клювом. Не столько больно, сколько назойливо и неприятно. Белка застонала.

Итак, она снова здесь. И, похоже, уже навсегда. Страха Белка не испытывала. Вместо него было лишь гнетущее чувство вины и обиды. Она ведь ничего не сделала… Она не получила имя и не нашла свое племя.