Михаил Бобров - Автобус

Вообще ничего не вижу.

Только всего ведь не расскажешь. Сейчас я просто больной. Болезнь всех равняет. Неважно, что меня под знамя привело, сколько лет я прожил, кем был и что делал зрячий.

Что важно, сейчас княжна объяснит. Слышно, что голос у нее отвердел. Больше не забавляет спор с гостьей: тот мир, или другой. Не в разнице дело!

— Раз уж ты не спишь, поможешь мне объяснить?

— Да, конечно.

— Ты ослеп вот уже год назад. Почему ты до сих пор не вылечился?

Гостья шумно и взволновано дышит. Наш разговор ей непонятен. Наслушавшись таких бесед, легко отгадать причину. Мир, из которого она появилась, четкий и жесткий. Все вылечиваются — она же сама сегодня утром видела. А этот почему не лечится? Денег нет? Болезнь очень сильна?

— Потому что я не верю в этого Бога. Или, точнее, верю, но недостаточно.

— Ну и что! — удивленно восклицает гостья — Разве это важно?

— В нашем мире — важно. Этим он и отличается, — тихо объясняет княжна. — Когда мы попали к вам туда…

— Вы бываете у нас? Ох, что я говорю! Вы же с нами в автобусе ездили!

Наверное, княжна улыбается. Голос задумчивый:

— Это одна из моих девушек… Очень похожа… Иногда ездит она. Иногда — я. Так вот, в вашем мире больше всего поражает однозначность.

— То есть?

— Ну, выражаясь словами кого-то из ваших же мудрецов, подкова, прибитая к двери, приносит удачу независимо от того, веришь ли ты в нее, или же нет. И этим ощущением у вас пропитан весь мир. Сначала одно, потом другое. Если есть голова, обязательно есть хвост… Собственно, наш город и не любят именно за то, что мы у вас этого нахватались. Мы установили слишком жесткую связь с Богом. Чудо исчезло, превратилось в обыденность. Не знаю, как у вас, а у нас за такое убийство сказки могут войну объявить.

Гостья молчит. Дыхание меняется: раз; потом еще раз. Похоже, она хочет что-то сказать. Ищет слова. Еще немного, и я услышу, как в ее голове сталкиваются разные ответы.

— Я почему-то думала, что вы возьмете у нас науку… Технику, ту же медицину… — растерянно произносит гостья. — По крайней мере, мы все в этом уверены… Если будет контакт с инопланетянами, то главный обмен будет именно технологиями… а у вас тут сама идея технологии вызывает ужас… занятно… Ой, что я говорю! А как же вы жили раньше? Вы ведь лечили так же?

Шорох ткани: княжна пожимает плечами. Я никогда ее не видел. Хороша ли она собой? Как любит одеваться? Шьет ли по обычаю платье из кленовых листьев на осенний праздник? Знакомый воин как-то проговорился, что княжна хотела узнать побольше о другом мире. Любопытство привело ее в наш город, а потом она намертво влюбилась в мастера, да так и осталась. Хотелось бы мне услышать, что сказал об этом ее отец. Но лучше услышать это откуда-нибудь издали. Князя ТопТаунского прозвали Грозным года за три до моего рождения…

Между тем княжна отвечает:

— Примерно так же. Только редко. Каждый случай исцеления готовился около месяца, с каждым больным возились по отдельности. Никому бы в голову не пришло, что можно построить храм, и там лечить сразу нескольких… Но это все подробности, они совсем не главные.

— А что главное?

— Итог. Давай посмотрим со стороны достигнутой цели. Вы создаете окружение, полностью приспособленное под человека. Захотел есть — протянул руку, взял еду. Захотел пить — взял питье. Какими средствами это будет достигнуто — техническими или магическими — не важно. Сейчас в вашем мире в моде вообще третья сила: нанотехнологии, генетика. Компьютеры, гордость ваших предков, отходят в прошлое. Вы движетесь в сторону воплощения ваших сказок. Махнула волшебница платочком нанороботы Нанороботы — очень маленькие роботы, размер сопоставим с размерами живых клеток. Очередное увлечение человечества. в реке приняли команду, сцепились — готов хрустальный мост. За вами так забавно наблюдать! Наш мир пережил нечто подобное три тысячи лет назад. У нас есть гипотезы о происхождении магии. В одной из них сказано, что духи стихий — на самом деле рассеянные повсюду микромеханизмы, и что маги просто-напросто знают кодовые слова и команды, заложенные древними в эту систему. Правда, в такое мало кто хочет верить. Очень механический мир тогда получается, как раз по-вашему. От человека в нем мало что зависит: вместо крепкой памяти — записная книжка. Вместо воспитания — законы и стража. Вместо веры — красивые слова… Вместо счастья — удовольствие… В таком мире малый спрос на хороших людей. Не люди в цене, а записные книжки, законы и слова. А где спроса нет, там и товара нет — это правило в наших мирах одинаково.

Слышно, как гостья медленно-медленно выдыхает. Хотела спросить, но передумала. Поскрипывает лавка: она перенесла вес. Встает? Нет, наоборот — откинулась на бревенчатую стену. Удивлена. Наскучила ученая беседа? Княжна думает о том же:

— Вообще тут можно много говорить. Вы ехали мимо крепости, так?

— Да.

— Наш город недолюбливают. Очень много лечим, это непривычно и страшновато. Пришлось вот крепость построить. Пару недель назад лекарское братство ТопТауна вообще решило напасть на нас. Но городской совет пока не хочет с нами ссориться… Ну так вот, бургомистр ТопТауна прислал городского мага на переговоры. Они с нашим мастером каждое утро на полянке перед этой самой крепостью встречаются. Вот там ученых подробностей море.

— Ну, ладно — задумчиво тянет гостья, — Ну пусть так… Ну, подробности — это мелочи, сама же сказала… Как же тогда вылечиваемся мы, пришельцы? Мы о вашем Боге даже не знаем, как тут можно говорить о вере?

Княжна тихонько смеется:

— Это загадка. Мы сами не знаем, почему и как. Может, Бог гостям из вежливости скидку делает. Может, еще что-нибудь.

Разочарованный выдох, шуршание. Гостья резко поворачивается на лавке. Не ждала она, что мы чего-то можем не знать. Назвался волшебником — отвечай на все вопросы.

— Как-то все… Не так! — жалуется она.

— Ага — поддевает княжна, — без фейерверка. И великих тайн не завезли. Извиняйте.

Гостья еще раз вздыхает.

— А вот он?

— Ну я… — откликаюсь с наивозможным ехидством. Знаю ведь, о чем спрашивать будет.

— Ты же не собираешься оставаться слепым всю жизнь? Ты ведь можешь… Ну, покаяться? Извиниться перед Богом?

Бульон давно выпит, а хлеб я сам не заметил, как съел. Перекидываю чашку из ладони в ладонь. Сколько ни говорил с пришельцами, все мне этот вопрос задавали. А устойчивый ответ так и не сложился. Извиниться и перед человеком непросто. А бог разве может обидеться? По их вере, бог милостив. Правда, не всякий. Задумавшись, я отправляю чашку под потолок, на шесть оборотов. Ловлю левой. Перекладываю в правую. Опять вверх…