Наталья Чернышева - Возвращение в сон

— Не вставят, — говорю. — Наври, что я угрожала, они поверят…

— Танька, — с раздражением говорит Сергей, — да нормальная ты девка, с понятиями! Кончай фигней страдать! Сумрак, Колесо Миров, порталы эти долбаные… Насмотрелась всякой дури по телеку! Этих… Дозоров, Властелинов, Гарри Поттеров и прочей хрени. Дергай ты отсюда и живи на воле. По-нормальному…

— По-нормальному — это как? — интересуюсь.

— Да как все! Дело найди, замуж выйди… Детей нарожай, реальных! И как тебе не настофигело еще?! Шестой год на третьем месяце, обалдеть! Да там если и было что, давно уже рассосалось в дупель, за такое-то время!

— Дурак. Ребенок, зачатый в одном мире, не может родиться в другом. Но это ж не повод от него отказываться!

У Сергея и слов уже нет, одни эмоции, пальцем у виска крутит, шиза, мол, что с такой возьмешь…

А меня накрывает диким бешенством:

— Люблю я этого малыша, люблю! Неужели это так непонятно?! И хватит! Отвали, отстань, оставь меня в покое, мать твою! Чтоб тебя Тьма вдоль и поперек разорвала!

Забиваюсь в угол и реву. До икоты, до синих соплей, до остановки пульса. Как меня это все достало! Сил нет…

Наверное, я там заснула. Но даже если и так, странный же сон мне сейчас снится! Никогда мне не еще не снился сам Центр… Хотя я провела в его стенах не один год. Комната отдыха. Чернота в окнах бледнеет — рассвет. А за стеклами — все тот же туман.

Сергей открывает окно, и туман растекается по комнате, безобидный, не страшный… Ласковый какой-то, так и льнет к телу…прохладно…приятно…

Ну, точно — сплю! Уж слишком зыбко все вокруг…такое только во сне и видеть…

— Ладно тебе, не злись, — Сергей садится на пол рядом со мной, трогает за плечо — по-дружески. Всхлипываю, утираюсь, отвечать гордость не позволяет. Утешитель, Тьма его забери. Довел до слез, а теперь и в сны пролез, мать его…

— Эх, Танька, дурочка ты несчастная, — вздыхает Сергей, и вдруг говорит. — А хочешь, я тебе энергию для твоего портала дам? Ты вон болтала, что он после смерти открывается.

— Сдурел! — говорю. — Не стану я красть у тебя Судьбу и Силу! Ни за что, Сергей! Даже и не проси…

— Так и знал, что не согласишься, — вздыхает, берет меня за руку. — Пошли, провожу в палату.

Иду, почти против воли. Ноги ватные, голова чумная. Туман клубится вокруг, в трех шагах ничего не видно.

— Чего боишься, — говорит Сергей. — Это же твой туман. Сумрак.

Киваю. Действительно. Как я сразу-то не догадалась?

— А вот городу хреново придется, — заключает Сергей, переступая порог двери.

Оглядываюсь — и впрямь, моя палата!

— Ложись, отдыхай… Как хочешь, завтра ты это дело в артефакт должна загнать. Послезавтра будет поздно. Бесхозная Сила в таком объеме — это катастрофа, сама понимаешь…

Укрывает меня одеялом, присаживается рядом, и мне становится совсем легко и хорошо. Приятно, когда кто-то искренне о тебе заботится…

— Артефакт у тебя будет, — рассуждает между тем Сергей. — Тропа… Тропу сама увидишь. А вот что нужно тебе позарез, так это имя вспомнить. То, которым тебя в твоем мире звали. Имя — это ключ ко всем дорогам Междумирья. Без имени портал не откроется…

— Хороший ты, Сергей, — бормочу я, язык еле слушается. — А я на тебя наорала сегодня… Ты — хороший… Почему ты мне помогаешь? Ты всегда мне помогаешь… почему-то…

— Чего уж теперь, — смущенно признается он. — Нравилась ты мне, глупая. Несмотря на все твои задвиги. Ну, пойду… Прощай.

Он встает, шагает в дверь…

Туман растворяет в себе его силуэт. Накатывает на меня, липнет, душит… выдавливает в другой сон. Я снова вижу свой потерянный мир…

…Пылающие огни Дорей-Шагорры, корявые стволы черных деревьев под мрачными стенами шагорранского Храма, беспредельную степь в объятиях извечной ночи…

… Как же хочется туда вернуться! Начистить рожу собаке Деборре. Это она меня сюда вышвырнула, что я, не помню?

Деборра. Высокая, полнотелая женщина, но не толстая, не разжиревшая, — нет! Просто очень крупная. И красивая. Куда там до нее накеормайским девицам, блюдущим драгоценную талию и оттого со стоическим мужеством воротящим нос от сладких булочек и засахаренных фруктов! Эта наверняка лопает все, что захочет, в каких угодно объемах! Не позволяя при том фигуре обзавестись хотя бы каплей лишнего жира.

И опять-таки, если дальше сравнивать… Заморенное нечто с огромными от перманентного голода глазами — идеал девичьей красоты в Накеормае! — и эта вот могучая, от природы румяная великанша, способная кого угодно по уши в землю одним кулаком вогнать, безо всякой Силы.

Улыбается. Улыбочка что надо, белозубая, радостная. Но — нехорошая. Или это во мне неприязнь говорит? Да нет, и взгляд у красавицы гадкий, оценивающий, словно фрукт подгнивший рассматривает — уж не с червями ли достался?

— Можешь сесть, девочка.

Я и впрямь еле на ногах стою, одна только злость держит. Я ведь с посланцами Деборры до последнего дралась, пока кто-то из них в голову Силой не шарахнул… Интересно, а что сделал бы на моем месте аль-нданн Баирну? Помер бы, но не сел, наверняка! Деборра прищуривает глаза, во взгляде — угрюмая злоба:

— Как хочешь, дитя. Только ведь четверти часа не простоишь, свалишься. Я же вижу.

Молчу. Р-разговаривать с тобой, еще не хватало! Вот аль-нданн и слова не сказал бы!

— Ну что ж. Разговаривать с тобой пока не о чем. Подождем немного.

Я выстояла четверть часа. И следующую четверть тоже. И следующую за ней. И еще одну. Как сознание потеряла, не помню. Очнулась от заботливых прикосновений: кто-то менял повязки на израненных руках…

— Ну, дитя… — голос Деборры над ухом, оказывается, именно она за мной и ухаживает, надо же! — . Рассказали мне ребята о твоих подвигах. Даже если приврали половину, все равно… Впечатляет! Хватило же дурости мечи разных Сил в дело пустить! Как тебе руки еще не оторвало… На-ка вот, выпей.

Пить хочется. Очень. Но я отворачиваюсь. Молча!

— УзнаЮ Баирну, — злобно шипит Деборра. — У-у, воспитал свое подобие! Ну, прям дочь родная, даже в лице сходство есть. А ну, пей немедленно!!!

От дикого крика едва не теряю теряю сознание по новой. Но выпить содержимое чашки приходится до донышка. Еще бы! Дорей-нданна зажала мне голову так, что не трепыхнешься, а хватка у нее оказалась железная. Едва череп не треснул! Вдобавок вкус у пойла мерзостным оказался, чуть не захлебнулась им насмерть…

— Ничего, — говорит Деборра. — Отоспишься, отлежишься, в себя придешь… Не вздумай только глупостями страдать в мое отсутствие. Силой там баловаться, своего драгоценного аль-нданна на подмогу звать! Вот это видишь?