Олаф Бьорн Локнит - Повелитель молний

Ознакомительный фрагмент

– В Садок приходят не только искатели новых бойцовых псов. Догадываешься ты или нет, но ежели тебя отмыть и покормить, получится… Получится нечто своеобразное и приятное на вид. Никто тебя никогда не увидит. Только тот, кто отдаст деньги и кто возьмет. И тот, кто однажды отыщет в канаве безымянный труп.

Она перевела дыхание, рассеянно глянула на зажатую в руке карту с изображением меча, сунула в колоду и убрала ее в кошель. Предсказание завершено. Юнец пялился на нее так, словно решал, что лучше – свернуть ей шею или посчитать забавной городской сумасшедшей. Феруза устало вздохнула, допила оставшееся в чаше вино, успевшее согреться и стать отвратительным на вкус, и слезла со стола.

– Иногда я не понимаю, ради чего разливаюсь перед людьми, не приглашавшими разделить их общество, – поделилась она с покрытым трещинами потолком. – Но я говорю, что говорю. Порой я указываю на развилку, где человеческая судьба может измениться. Считай, твоя развилка – в этом трактире. Неважно, куда ты пойдешь, когда выйдешь отсюда: налево или направо. Главное – ради чего ты это будешь делать. Ты меня понимаешь, чужак?

– Почти нет, – хмуро признался странноватый тип. – Но мне не нравится, что ты сказала. Это правда? Так будет?

– Представления не имею, – после подобных внезапных озарений Ферузе становилось тоскливо и хотелось спать. На мгновение она увидела дальнейшую судьбу незнакомца, и это видение напугало ее. Она хотела бы поскорее все забыть, но не могла. Изменить судьбу может только сам человек, и никто другой, однако любому нужна помощь. Хотя бы на первых порах. Шадизар жесток, он холоднее горных пиков и равнодушнее пустынь. – Хочешь, пойдем со мной.

– Куда? – мгновенно вскинулся ее собеседник.

– У меня есть друзья. Если я попрошу, они согласятся кое-чему научить тебя, чтобы ты мог прожить в этом городе, – задумчиво отозвалась туранка. Эта мысль показалась ей вполне осуществимой. Пожалуй, так она и сделает, хотя крик поднимется до небес. – Идем!

– А если я тебе не верю и никуда не пойду?

– Как угодно, – Феруза преувеличенно тщательно разгладила несуществующие складки шелкового халата и сделала шаг к двери, крикнув: – Киршас, я ухожу! Спасибо!

Он заколебался. Кто знает, что за друзья у этой рыжей девчонки, наговорившей ему кучу глупостей? С другой стороны, в чем-то она права. Не зная, по каким правилам принято жить в городах, он рискует нарваться на излишние неприятности. Согласиться? Нельзя долго колебаться над решением, сомнения приводят к гибели.

– Ла-адно, – протянул он и встал.

Камни мостовой едва не плавились от солнечного жара. Он невольно зажмурился. Девица вытащила из рукава тонкий черно-прозрачный шарфик, набросила на голову, пряча лицо. Обернулась, понимающе хмыкнула:

– Жарковато? Весной еще терпимо, начнется лето, будет совсем не продохнуть. Кстати, раз мы идем в одно и то же место… Может, все-таки приоткроешь завесу тайны и скажешь, как тебя называть? Если нельзя по имени, то прозвище какое-нибудь у тебя имеется? Ой-лэ, невозможно разговаривать с человеком, обращаясь к нему «Эй, ты!»

Ее спутник промолчал, но через десяток шагов неохотно буркнул:

– Люди обычно называют меня Конаном. Я родом из Киммерии. Это далеко за горами.

Любопытная Феруза уже раскрыла рот: поинтересоваться, где именно и за какими горами находится страна с таким странным названием, но здраво рассудила, что не стоит торопиться. Успеется. Нельзя требовать ответа сразу на все загадки мира.

Идти пришлось недолго – миновать пару улиц, свернуть, подняться по длинной, скрипучей деревянной лестнице и там еще шагов двести вверх по разбитой мостовой. Прохожих на глаза почти не попадалось, дома стояли притихшие и запертые. В придорожной канаве еле слышно булькала мутная вонючая жижа.

Остановились возле обычного забора из каменных валунов. Феруза бросила взгляд по сторонам и свернула под арку, в полуоткрытые ворота. Левая створка болталась на одной петле.

Забор скрывал небольшой двор, замощенный булыжниками, между которыми кое-где пробивались пыльные кустики бурьяна. В городе все так или иначе приходило в упадок – от строений до людских нравов. Посреди двора торчал фонтан: позеленевшая медная цапля с разинутым клювом, из которого в лучшие дни била струя прозрачной воды, а теперь вытекал слабый ручеек. Создавалось впечатление, будто несчастная птица находится при последнем издыхании.

Дом – двухэтажный, из желтоватого песчаника, с узкими окнами в кирпично-красном обрамлении – стоял в глубине двора. Слева к нему примыкала хлипкая на вид пристройка, откуда долетало приглушенное гоготанье, кряканье и кудахтанье. К дверям вели щербатые ступеньки, сбоку на ржавом крюке болтался не горевший сейчас масляный фонарь. Над входом покачивался ярко размалеванный лист жести, укрепленный на паре цепей. Кто-то со всем тщанием и весьма похоже изобразил на нем стол, полный тарелок и кувшинов. За столом восседала большая толстая крыса с чрезвычайно самодовольным выражением морды, сжимавшая в одной лапе нечто вроде окорока, а в другой – кружку. Внизу полукругом шла надпись: «Уютная нора. Трактир со сдачей комнат внаем».

К сожалению, молодой человек не умел читать и потому не понял значения вывески. Он просто толкнул дверь (беззвучно провернувшуюся на хорошо смазанных петлях), еще раз подумал, насколько неосторожно доверять первой встречной девчонке, пусть она и выдает себя за предсказательницу, и вошел.

Внутри оказалось прохладно и темновато, откуда-то тянуло запахом поджаривающегося мяса и острых специй. Под ногами хрустели сухие тростниковые циновки, брошенные на деревянный пол.

Несколько человек, расположившихся за столами и стоявших возле стойки трактирщика, оглянулись. С равным недоумением они уставились на вошедшего, тот – на них. Разговоры и смешки затихли.

На пороге распахнутой двери, ведущей в кухню, появилась высокая фигура в пронзительно-зеленой рубашке и замшевом жилете, украшенном бахромой. Присмотрелась и озадаченно вопросила:

– Феруза, это что? Я имею в виду, что ты притащила?

«Нора» вот уже пять с половиной лет принадлежит женщине по имени Лоркана. Довольно-таки странноватой женщине, с привычкой произносить свое имя так, что оно звучит подобием боевого клича или вызова на поединок.

Лорна из Пайрогии.

Она гордилась своими многочисленными прозвищами, своей независимостью и способностью в любой момент ввязаться в драку и победить. Лорна Бритунийка не боялась никого и ничего, кроме старости и маячившего невдалеке одиночества.

Поэтому в один прекрасный день Лоркана Неукротимая, охотница, наемница, телохранитель и – по мере необходимости – воровка, с величайшей неохотой подсчитала прожитые годы, вздохнула и задумалась о своей дальнейшей судьбе. Становилось ясно, что молодость прошла и более она не может скакать целый день, потом пить, петь и веселиться ночь напролет, а утром с хорошо соображающей и высоко поднятой головой встречать новые каверзы судьбы.