Джон Моррисси - Хранитель времени

Белл улыбнулся, но ничего не сказал.

— Возможно, нам и правда лучше подойдут добрые крепкие часы, как мы купили, а не что-то вот в таком духе. Они любопытны, но долго не продержатся, как только в клубе станет оживленно, — сказал один из пришедших.

Второй рассмеялся и добавил:

— Да и добрые крепкие часы вроде этих могут долго не выдержать. Что скажете, Белл: если эти часы кто-нибудь швырнет о стену, они будут показывать точное время, а?

— Если с этими часами что-то случится, приходите ко мне, — ответил Белл.

Элизабет Саттерленд снова пришла в лавку часовщика весной. Белл стоял у входа, поджидая ее, и, когда карета подъехала поближе, Элизабет махнула ему рукой. В лавку она вошла легким шагом, будто юная девушка, откинула вуаль, осмотрела полки и повернулась к Беллу, сияя улыбкой:

— Я пришла как раз вовремя, мистер Белл: у вас на полках столько новых произведений! — воскликнула она.

— Я надеюсь, часы, которые вы приобрели в прошлом году, работают исправно?

— Они не отстали ни на секунду. И такое удовольствие на них смотреть. Кажется, что всякий раз, когда они бьют, что-то происходит немного иначе. Дети от них в восторге, и мистер Саттерленд просто очарован. Он все время говорит, что собирается к вам заглянуть, чтобы сказать, как радуют его эти часы.

— Буду с нетерпением ждать его визита, миссис Саттерленд.

— Ну, надеюсь, он скоро до вас доберется. Но он в последнее время кажется таким уставшим.

— В наше время приходится много работать, — сказал Белл, сопровождая миссис Саттерленд к прилавку и усаживая на стул.

— Да нет, он не изможден непосильной работой. Похоже, он просто устал. Кажется, что за последние несколько месяцев он стал намного старше, — сказала она, устремив взгляд на верхние полки.

Белл не ответил. Он посмотрел на те часы, которые привлекли ее внимание, снял их с полки и поставил на прилавок. Элизабет наклонилась, рассмотрела их, а потом повернулась к Беллу, улыбаясь, будто в предвкушении:

— Какая милая картина, мистер Белл. Все так спокойно. Не могу себе представить, что я увижу, когда часы будут бить.

Стрелки показывали без двух минут три. Циферблат располагался в золотом куполе, висевшем над лесным пейзажем, в котором тихий пруд окружали ивы. Посредине пруда плыла лодочка размером с детский мизинец. В ней сидела, закинув в воду удочку, фигурка в соломенной шляпе. Кругом царило спокойствие. При первом ударе курантов рыбак вытащил крошечную рыбку, снял ее с крючка и снова забросил удочку; с каждым ударом часов он вытаскивал по рыбешке. Когда на дне лодки, хлопая хвостами, трепыхались уже три рыбы, рыбак поднял их и бросил обратно в воду. По воде разошлись круги, затем она вновь стала безмятежной, а рыбак сел обратно, надвинул шляпу, закрывая глаза от лучей заходящего солнца, закинул удочку и продолжил ловить рыбу.

Миссис Саттерленд захлопала в ладоши, переполненная детским восторгом.

— Это же чудесно, мистер Белл! — воскликнула она.

— Благодарю вас, миссис Саттерленд, — сказал он и вернул часы на полку. — Не желаете ли посмотреть что-нибудь еще?

— Мне они все нравятся, мистер Белл, но я пришла подыскать что-нибудь в подарок на день рождения моей матери.

— Вы хотели бы что-то конкретное?

— Я надеялась, что у вас, возможно, найдутся еще одни часы вроде тех, что я покупала для мужа.

— Увы, это не так. Каждые часы неповторимы, — ответил Белл. — Хотя, дайте подумать… возможно, у меня найдется нечто более подходящее.

Часовщик окинул полки внимательным, неторопливым взглядом, затем осмотрел содержимое шкафа-витрины. Некоторое время он стоял, нахмурившись и прижав палец к губам, потом извинился и ушел в мастерскую. Через несколько минут он вернулся, неся изящную белую вазу, в которой стояло двенадцать нераспустившихся роз.

— И это часы, мистер Белл? — спросила Элизабет.

Он кивнул, указав на небольшой циферблат у основания вазы: стрелки показывали без минуты двенадцать. Белл запустил механизм и поставил часы перед миссис Саттерленд. Часы стали бить, и с каждым ударом распускался один бутон, а воздух наполняло благоухание. Оно чувствовалось все сильнее и сильнее. Элизабет тихо вскрикнула от удивления и восторга.

— Ах, мистер Белл, да это как раз то, что мне нужно! — сказала она, когда распустился последний бутон. — Мама обожает розы! Для нее невозможно найти лучшего подарка, чем этот.

— Я доделал эти часы только вчера, миссис Саттерленд.

— Как раз маме ко дню рождения!

— Как раз вовремя, как оказалось, — ответил Белл.

В конце лета Пол Саттерленд тихо умер у себя дома. Ему было сорок с небольшим, и ничто не говорило о том, что он был болен, однако в последние месяцы жизни он превратился в морщинистого седовласого старика, иссохшего телом и слабого разумом. Вдова искренне скорбела по нему, но многие жители города считали, что освободиться от супруга было для нее большой удачей.

Осенью, в темный и дождливый день, по безлюдным улицам в лавку Белла пришли Монсон и двое его друзей. Они принесли сломанные часы — те самые, которые здесь покупали. Монсон поставил часы на прилавок и шагнул назад, посмеиваясь. Приятели тоже захихикали, когда он указал на разбитый циферблат.

— Один из наших ребят воображает себя безупречно метким, Белл. Сколько времени вам потребуется, чтобы починить эти часы? — спросил он.

Белл взял часы и осмотрел их со всех сторон. Его лицо приняло суровое выражение.

— Так сколько вам нужно времени? Они нам нужны завтра. Вы же быстро работаете, верно? — сказал один из приятелей, с ухмылкой поглядывая на остальных.

— Сложновато для вас, да, Белл? — спросил Монсон. — Если вы не можете их починить, мы купим взамен другие. На этот раз из тех, хитроумных, одну из особых моделей, — добавил он, указав рукой в сторону полок.

— Эти часы не продаются, — сказал Белл.

— Какой же вы бездарный предприниматель, Белл. Вы не хотите продать ваш самый лучший товар, а когда все же решаете это сделать, то просите сумасшедшие деньги.

— А он достаточно зарабатывает на том, что продает богатым дамам. Не так ли, Белл? — спросил один из приятелей Монсона.

— Да, и что это происходит между вами и Лиз Саттерленд? — спросил Монсон. — Поговаривают, она у вас много времени проводит. Вам о ней не стоит и думать, вы слышите меня, Белл?

— Уйдите из лавки, — сказал Белл.

— Уйти? Мы же ваши клиенты, Белл. Вы торгуете, и вам положено обходиться с нами почтительно. Мы хотим посмотреть эти ваши драгоценные часы, все сокровища якобы не для продажи, которые вы тут приберегли, а ваше дело показать нам то, что мы попросим.