Алисия Клэр - Сказки лесной ведьмы

И все это время он, оказывается, мечтал об Элен.

Сьюзен провела в душной, бессильной ночной тишине несколько дней, даже недель — волны отчаяния захлестывали ее с головой, пропитывали тело и душу и совершенно не желали высыхать. И хуже всего было то, что она не могла, никак не могла открыто показать свою боль и свои слезы.

— А что Элен? Неужели она не видела, насколько сестре плохо? Неужели не замечала? Неужели… неужели не могла отказаться от помолвки ради сестры?

— Отказаться от помолвки? Нет. Ей казалось это совершенной глупостью — отказать молодому лорду. Ведь лучшей партии у нее никогда, скорее всего, и не будет! К тому же и родители не позволили бы упускать такой шанс, а о чувствах Сьюзен она не знала… Та так привыкла скрывать их, да и ее весьма легкомысленная сестра в порыве своего ликования просто не увидела бы печаль и подавленность. Хотя, на самом деле, сэр Эдвард не особенно был и нужен Элен — галантные комплименты вскоре приелись, а рассказы молодого лорда и страстные декламации пьес Уильяма Шекспира неизменно наводили тоску. Ей с каждый днем все труднее было слушать все это и держаться с ним вежливо и любезно…

А Сьюзен наблюдала, видела и металась от тоски. Тоска захлестывала, лилась через край, душила, убивала… и усугублялась еще и тем, что девушка должна была быть подружкой невесты на свадьбе. На счастливой свадьбе сэра Эдварда и… ее сестры.

И вечно так продолжаться не могло. В конце концов, любовь и отчаяние толкнули девушку на один шаг… на шаг дикий, решительный и губительный.

Колдунья выдержала паузу, во время которой Абель слышала только, как учащенно бьется ее собственное сердце, тревогой, уже другой тревогой, разрывая грудь.

— В одну, промозглую, ненастную и сырую ночь, за пару дней до венчания, как только луна выплыла из-за туч и пролила свой благостный свет на землю, Сьюзен зажгла свечу и, встав перед зеркалом в своей комнате, произнесла заклятие — заклятие приворота, которое вычитала в одной старой и ветхой книге. Где она ее нашла, неизвестно и по сей день, ведь в роду ее, говорят, никогда не было никаких ведьм и колдунов, но, вестимо, где-то нашла. К сожалению, девушка не отдавала себе отчет в том, что за все в этом мире принято платить, а за любое прикосновение к Силе — тем более.

На следующий день помолвка была расторгнута. И очень скоро молодой лорд повел под венец Сьюзен — и, кстати, нельзя сказать, что Элен особенно огорчилась — напротив, она прекрасно понимала, что сэр Эдвард по характеру гораздо больше подходит ее сестре, чем ей самой. Очень скоро она обручилась с небогатым вольным художником и навсегда покинула ту провинцию — но речь сейчас не об Элен и ее судьбе, которая, впрочем, сложилась весьма и весьма неплохо…

Что же до сэра Эдварда и его жены, счастье их продлилось недолго — а вернее, его и вовсе не было. Сьюзен, конечно, оказалась рядом с любимым человеком, но… но молодого лорда разрывало на части — почти в буквальном смысле этого слова. Он горел и бился в агонии — так души страдают в Аду. Умом он понимал, что сердце его стыло к жене, но что-то неведомое, какая-то сила влекла его к ней, заставляя осыпать поцелуями нелюбимое лицо. Его разрывало и сковывало одновременно — и, в надежде стряхнуть эти цепи из металла гораздо более прочного, чем сталь, он бился и бился… и угас — угас буквально через полгода после замужества. Кстати, те, кого приворожили, и не живут долго — максимум, только пару лет после совершения ритуала и не более того.

Сьюзен, потерявшая так скоро мужа и любимого, а вскоре и, как оказалось, обоих родителей, была вне себя от горя, боль душила ее даже хуже, чем тогда, когда она, лежа ничком на кровати и сжимая в руках горячие простыни, судорожно молила, чтобы что-нибудь помешало свадьбе… а еще лучше, чтобы что-нибудь образумило Эдварда.

Она тысячу раз уже успела проклясть себя за то, что когда-то настолько поддалась эмоциям и желаниям — но стрелки времени неутомимы, и их никак не повернешь назад…

Но в то время молодая женщина уже носила в себе ребенка — а вернее, двух детей — от покинувшего этот мир и так горячо любимого мужа. Это и только это еще держало ее — мысль, что она нужна своим детям. Что она должна учить их, растить их, любить их… и всеми силами предохранить от той ошибки, какую совершила сама — Сьюзен поклялась себе в этом.

Вскоре она разрешилась от бремени. Один из малышей, мальчик, оказался настолько слаб, что умер через несколько дней на руках у матери, рыдающей и безутешной… Однако второй ребенок, девочка, выжила. Но буквально через пару месяцев погибла сама Сьюзен — от страданий, постоянно терзающих ее сердце, от боли; объятая ей, лихорадкой и виной… погибла в бреду, сжимая в пальцах горячие простыни кровати…

И она уже никогда не узнала, что судьба сыграла с ее дочерью, оставшейся круглой сиротой, злую и до боли безжалостную шутку… По достижении той семнадцати лет ее страстно полюбил юноша, второй сын богатого баронета. В которого, в свою очередь, пылко влюбилась ее лучшая подруга, некая Сара Уотерс….

На один ужасающий миг в комнате повисла тишина — тишина могил и тишина, разрывающая сердце.

— Но почему? Почему так?! Она же ни в чем не виновата!

Абель трясло; ужас кольцами овивался вокруг ее сердца. Неотрывно глядя в гипнотические темные глаза ведьмы, демонически сверкающие при ярком свете луны, она чувствовала себя кроликом, который смотрит в недвижные глаза удава… в ожидании, когда удав раскроет пасть и заглотит его… целиком.

— Потому, юная королева, что история всегда повторяется, а цена поступка порой бывает столь высока, что платить приходится не одному человеку и даже не одному поколению. Кроме того, даже не мы сами часто расплачиваемся за наши грехи… но наши дети — сполна.

Сказка вторая, или Символы власти

Утро нежными пальцами раздвинуло занавески ночи и прокралось в покои Абель. Девушка давно уже не спала, но вставать с мягкой постели ей не хотелось. За всю ночь она почти не сомкнула глаз, все время возвращаясь мыслями к ведьме и ее сказке. Абель уже не терпелось услышать следующую сказку, но до вечера было еще далеко, поэтому девушка перебирала в голове все подробности сказки, ею услышанной.

На самом деле, что есть сказка? Выдуманная история с некоторой долей волшебства и непременно счастливым концом. В сказках, которые Абель читали нянечки, когда она была малышкой, в конце принц целовал возлюбленную, чары зла рассеивались, и добро торжествовало, испивая из чаши блаженства до дна. В сказках же ведьмы добро не испытало сладости победы, да и вообще Абель не заметила четкого деления героев на черное и белое, на добро и зло. Сказки лесной ведьмы уж больно напоминали жизнь — и именно это пугало юную королеву. Ее все время тревожила мысль о том, что все, о чем говорит ведьма, происходило на самом деле, что сказки — не выдумка, а самая настоящая история. Абель сама не могла понять, почему от этих мыслей у нее мурашки бегали по коже и почему одновременно с чувством страха ее, едва ли не сильнее, гложет любопытство.