Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2 - Александр Дубоносов

толкнуть Яромира, но не сумел удержаться на ногах, рухнул на землю и громко захрапел.

— Эх ты, бросить бы тебя, паразита, самого расхлебывать, да больно я сегодня добрый. Пьянство — тоже хворь, её лечить нужно, — сочувственно вздохнул Яромир и обратился к Гришке. — Ну что, братец, успокоим неспокойного?

— Знать бы кого… — пробурчал Гришка и перемялся с ноги на ногу.

— Знамо кого, — улыбнулся Яромир. — Он своим пьянством довел домового до истерики. Теперь нужно как-то его ублажить, чтоб в овинника, или, того хуже — в гуменника не обернулся, иначе всё… Давай за мной!

Яромир прекрасно знал, как обращаться с домовыми. Старик его хорошо научил…

Они быстро пробежались по соседям, набрав пряников, печенюшек и молока, после чего вернулись к дому, в котором до сих пор продолжал буянить домовой.

— Значит так, Гришка! Сейчас мы с этим вот, — Яромир легко толкнул ногой храпящего на земле пьяницу. — зайдем внутрь, а ты дверь покрепче подопри и покуда я трижды изнутри не стукну — не открывай, а то тогда всей округе мало не покажется. Все понятно?

Гришка кивнул головой.

— Вот и славно… — Яромир схватил ворчащего пьяницу за шкирку и поволок его в дом, а Гришка захлопнул за ними дверь. — Сейчас будем тебя от пьянства лечить!

Внутри дома стоял полумрак, и из уже сеней виднелись последствия буйства домового: все убранство оказалось разбросанным, перевернутым да перебитым.

От поднятой в воздух пыли страшно свербело в носу и даже пятнистый кот, который, по обыкновению, должен был быть очень дружным с домовым, со страху забился в угол.

«Плохо дело…», — подумал Яромир, вернулся к пьянице и, сильно похлопав его по щекам, привёл в чувства.

— Щас тебе покажу, скотина… — пьяница хотел закричать, но Яромир вовремя зажал его рот ладонью.

— Себе покажи, пьянь! — прошипел Яромир. — Слушай меня внимательно. Сейчас я пойду наверх и, чтобы там не случилось, ты поставишь вот это молоко и вот эти кушанья за печную трубу, а сам тихонечко спрячешься в углу, да чтоб писка от тебя не было, пока я не скажу. Понял меня?

Пьяница фыркнул и, еле перебирая ногами, добрался до печи. С огромным трудом ему удалось поставить кувшин на нужное место, и, прихватив с собой один пряник, он сел в угол и стал что-то бормотать под нос.

«Ну, хоть так», — подумал Яромир и поглядел на покрытые пылью и тряпками ступеньки. — «Пора и домового к столу пригласить».

Но не успел он сделать и пары шагов, как спину обдало холодом.

Сверху, словно вихрь, разметая пыль, по лестнице пронесся домовой.

Дух отбросил Яромира с такой силой, что тот пролетел через всю комнату и ударился о противоположную стену, сбив дыхание.

Яромир отёр глаза от пыли и поднял взгляд.

Воздух гудел, вибрировал, клубился и вертелся, затягивая пыль и обволакивая духа, придавая ему телесную форму.

Комок пыли и грязи быстро раздулся до размеров среднего колеса и подлетел к Яромиру.

«Если сразу не напал,» — быстро сообразил Яромир. — «Значит не знает, что со мной делать. Хорошо!»

— Гой еси, батюшка домовой! — не поднимая головы, начал громко говорить Яромир. — Не со злым умыслом, а с намерением добрым и кушаньем сладким мы в твой дом пожаловали! Соседушка твой кается в обиде тебе учиненной и стол для тебя накрыл, в знак сожаления и надежды на дружбу крепкую! В углу твоём лакомство стоит, тебя дожидается!

Гул домового стал тише и, развернувшись, он направился к печи.

Тут, под взор домового попался пьяный хозяин, дрожащий в углу с обещанным для него пряником в руках.

Дух, ещё больше разозлившийся от такой наглости, загудел и завертелся пуще прежнего.

В облаке пыли проявились два больших глаза и открылась зубастая пасть. Следом, из пыли выросли лапы с длинными острыми когтями.

У Яромира перехватило дыхание. Даже ему, повидавшему всяких чудовищ, от вида домового стало жутко.

Пьяница, забившись в углу, что есть мочи драл глотку.

По его ногам потекло, а волосы поседели.

С громким ревом домовой бросился на бывшего хозяина, но Яромир в последний момент успел напрыгнуть на него, накрыв белой простыней и придавив своим телом сверху.

— Закрой рот и суй сюда пряник! — крикнул Яромир пьянице, изо всех сил стараясь удержать вырывающегося домового. — Быстрее!

Яромир слегка приподнял край простыни и пьяница, трясущейся рукой, кинул в щель то, что осталось от пряника.

Из-под простыни послышался хруст сладости и сопротивление домового стало ослабевать.

— Ещё один, шевелись, калоша!

Пьяница схватил с печи второй пряник и бросил вслед за первым.

Домовой стал уменьшаться в размерах.

Яромир, кивком головы, указал пьянице сесть обратно в угол и, резким движением сдернув с духа простыню, сразу же накрыл ей трясущегося мужика.

Гудение прекратилось и комнате воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Яромира.

Когда он сдернул простыню с пьяницы, то от злобного пыльного духа не осталось и следа, а вместо него на шестоке печи сидел крохотный улыбающийся старичок и побалтывал маленькими ножками.

— Ну что, хозяин, будешь еще пьянствовать? — спросил Яромиру пьяницы и хитро подмигнул домовому.

Протрезвевший от увиденного мужик лишь отрицательно помахал головой.

— Вот и славно! А теперь попроси у своего дорогого соседа прошения, но только искренне, а то гляди, он снова разгневаться может. Я тебе уже тогда не помощник!

Хозяин дома упал перед домовым на колени, заливаясь всевозможными извинениями и обещаниями.

Домовой же улыбнулся, кивнул головой и скрылся за печной заслонкой.

Яромир, улыбающийся от проделанной работы, трижды ударил в дверь и Гришка тут же её отворил.

К большому удивлению Яромира Хлебное подворье оказалось заполненным народом.

Люди при виде Яромира стали его восхвалять, свистеть и бросать в небо шапки, как будто он не просто успокоил домового, а в одиночку защитил целое княжество от неведомой страшилы.

С этого момента молва об отважном усмирители нечисти, словно горячие пирожки, поползла по всей округе…

Глава 2: «Ночь — его время!»

Он не простил.

Ни себя — за то, что проспал и не пришёл другу на помощь, ни тех, кто убил его.

Столько трудов, чтобы вырвать лютоклыка из цепких лап упыря и ещё больших, чтобы самому найти с ним общий язык.

Немыслимо, но ведь у него это получилось!

Он был так счастлив, что теперь, впервые за сотни лет бессонного одиночества, можно наконец-то расслабиться и спокойно заснуть.

Ох, как же невыносимо он скучал по сну!

Надо же было Отцу так извратиться над его видом, что только в паре они могли полноценно