Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья - Ольга Обская

бы занять вакантное место на его фабрике. Только такой подход, наверное, не вызовет у Натали отторжение.

Она стояла у перил, сложив руки на груди — готовая, наконец-то, узнать о цели его визита.

— Мадмуазель Дюваль, хочу предложить вам работу с достойной оплатой, — начал он. — Вы ведь нуждаетесь в средствах?

— Не настолько, чтобы принимать сомнительные предложения, — взглянула она на него с лёгким скепсисом.

Поль продолжил, пытаясь сохранить деловой стиль:

— Почему же сомнительные? Мой поверенный оформит контракт с соблюдением всех юридических тонкостей.

— О каком контракте речь?

— О брачном.

— Предлагаете фиктивный брак? — быстро сообразила она. Её упрямые губы едва заметно растянулись в саркастичной усмешке. — Вакансия: жена. Опыт необязателен. Зарплата — стабильна.

Поль посчитал хорошим знаком, что она не оскорбилась этому “недостойному” предложению, а восприняла с иронией. Ирония лучше, чем категорический отказ. Однако рано радовался.

— Почему вы решили, что мне будет интересно такое… сотрудничество? — покачала она головой. — Ни настоящий муж, ни, тем более, фиктивный в мои планы не входят. Вы зря потратили на меня своё время.

Это был более, чем однозначный отказ. Но Поль не собирался сдаваться.

— Чем же плох фиктивный муж? Он будет исправно платить и, в отличие от настоящего, ничем не побеспокоит, — усмехнулся он.

— Я не хочу иметь дело с мужчинами, — пояснила Натали категорично. Но добавила, смягчив голос: — Уверена, вам не составит труда найти ту, кто с превеликой радостью подпишет контракт.

— Вот этого-то мне и хотелось бы избежать.

— Чего? — не поняла она.

— “Превеликой радости”. Я ищу не ту, кто будет надеяться на продолжение, а ту, кто будет с таким же нетерпением ждать окончания контракта, как и я. Без лишних иллюзий. Мне показалось, что вы предпочитаете свободу брачным узам, как и я. Ведь так?

Натали задумчиво посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло нечто, что заставило Поля почувствовать: возможно, он задел нужную струну.

— Но если вы так цените свободу, зачем вам вообще этот брак? — спросила она.

Поль решил не кривить душой, и выдал начистоту:

— Если я не женюсь до двадцати восьми лет, а до этого момента осталось меньше пяти дней, то поместье моей тётушки, согласно её завещанию, перейдёт Обществу Благовоспитанности и Устоев. Мне дорог Вальмонт. Я не хотел бы его потерять.

— Вальмонт? — переспросила Натали.

И вдруг выражение её лица изменилось.

На короткий миг — но заметно. Ирония исчезла. В глазах мелькнуло что-то вроде напряжённого интереса. Или воспоминания. Но это длилось так недолго, что Поль решил — ему только показалось.

— Да, Вальмонт — чудесное местечко, если забыть в какой глуши оно расположено. Слышали о нём?

— Нет, не приходилось, — пожала она плечами. — Но название звучит мило.

Наступила тишина. Натали смотрела в сторону, пальцы чуть-чуть сжались на перилах. Потом она перевела взгляд на Поля и спокойно, даже деловито, произнесла:

— Месье ван-Эльст, если вы нуждаетесь в фиктивной жене, на которую никогда не предъявите прав, как и она на вас — я готова обсудить детали.

ГЛАВА 5. Праведный гнев и немного романтики

Как только Натали закрыла дверь за ван-Эльстом, Виола, затаившая дыхание с тех пор, как он ступил на их мансарду, наконец, выдохнула — и тут же засыпала вопросами.

— Натали! Что он сказал? Милая, что он тебе сказал? — она буквально подскочила с дивана. — Я же видела, он был взволнован. Вы так долго разговаривали! А о чём можно разговаривать так долго на нашем крохотном балконе? Не томи меня в неизвестности — выкладывай!

Натали, опершись на дверь, смотрела в пол с лёгкой, почти лукавой улыбкой. Потом подняла взгляд:

— Он сделал предложение.

Виола хлопнула в ладони:

— Я знала! Я чувствовала! Я была уверена, что ты его сразишь наповал! Уж кому-кому, а тебе должен быть предназначен именно такой идеальный мужчина. Видный, состоятельный, утончённый. И если не он, то кто? Твоя необыкновенная красота, ангельский характер, ум — разве можно пройти мимо такой женщины?

— Речь о фиктивном браке, — прервала её Натали.

Виола замерла.

— О… о каком?

— Фиктивном. Деловом. Сроком на пару месяцев. Чисто формальный союз. Никаких чувств, обязательств или романтики. Только подписание бумаг. Ему нужно жениться, чтобы получить наследство. И срочно.

На лице Виолы отразилась буря эмоций. Сначала — потрясение. Потом — гнев.

— Да как он смеет! — воскликнула она. — Этот надменный, самодовольный, холодный как вчерашний омлет аристократ! Этот... этот парфюмеришка с духами, которые годятся только мух отпугивать! Этот высокородный истукан с каменным сердцем!

Лорд Мортимер, сидевший на спинке кресла, хмыкнул, едва слышно. Лотта, выскочившая в центр комнаты, с тревогой посмотрела на тётушку, ощутила бурю в атмосфере — и на всякий случай поспешно ретировалась обратно под комод.

Натали спокойно подошла к столику и как ни в чём не бывало налила себе чаю — примерно такой реакции она от тётушки и ожидала. А что ещё мечтательная романтичная натура могла сказать в адрес мужчины, способного на холодный расчёт?

Справедливости ради надо отметить, что насчёт его каменного сердца, Виола, конечно, права, а вот насчёт его духов — Натали поспорила бы. Не далее как неделю назад в парфюмерную лавку мадам дю-Сари, что находится напротив городской библиотеки, завезли свежую коллекцию с фабрики ван-Эльста. Поднялся страшный ажиотаж. Натали тоже не преминула зайти. Покупать ничего не собиралась — ей такие парфюмы не по карману, но почему бы не оценить аромат, когда это предлагалось любому желающему.

“Летние сумерки” — такое простое название носили духи, которые покорили Натали. Жидкость цвета закатного неба обладала настолько тонким чудным запахом, что вдыхать его нужно было полной грудью, чтобы оценить все оттенки. В “Летних сумерках” было нечто большее, чем просто удачная смесь цветочных ароматов. Натали даже засомневалась, что такую восхитительную гармонию мог создать мужчина, хотя слухи приписывали авторство именно самому ван-Эльсту.

Сегодня, пока разговор не зашёл о фиктивном браке, она с любопытством изучала гостя, пытаясь понять, способен ли он на то, что ему приписывают слухи. Его внешность производила приятное впечатление — красив и одет со вкусом. Если забыть на мгновение, насколько мужчины циничны и ненадёжны, можно было бы выделить его живые серо-голубые глаза. Но всего этого вряд ли достаточно для создания того незабываемого аромата. Впрочем, какое Натали, вообще, дело до его талантов?

— Если бы за надменность давали ордена, господину ван-Эльсту не хватило бы места на его вычурном сюртуке! — не унималась тётушка. — Ему показалось, что можно вот так зайти и деловито предложить тебе, моей племяннице, сомнительную сделку?! Никогда! Никогда моя Натали