Пасынок - Ольга Сурмина

и там тебя учат, как работать. Потом ты получаешь специальную бумагу, которая подтверждает, что ты можешь идти на работу. Тебя принимают, и… и все. Кем ты хочешь работать, когда вырастишь? — Она неловко улыбнулась. Понимала, что еще слишком рано для таких вопросов, но ответ услышать хотелось.

— Тем, кто получает больше всего денег. — Мальчик повернулся на спину и закинул руки за голову. — Кто это?

— А, ну… инженеры. Программисты. Врачи, адвокаты. Риелторы. Финансисты там всякие… на хороших должностях. Бизнесмены. Ученые… в общем, чем сложнее профессия, обычно, тем больше за неё платят. В правлении еще.

— Понятно. А кто из всех них получает больше-больше всего?

— Бизнесмены я думаю. — Криста пожала плечами. — Но это сложно. У многих не получается, и они прогорают.

— Значит, я буду бизнесменом. — Уверенно сказал ребенок.

— Ладно. — Девушка вновь невольно улыбнулась.

— А у нас будут деньги на образование? — Вдруг напрягся Нил, словно вспомнил о самом важном.

— Да, будут. — Уверенно ответила мачеха. — Будут. Неважно, кем ты захочешь стать. Ты им станешь, я обещаю.

* * * 22 года назад

Она тяжелым взглядом смотрела на стол, когда перед ней резко поставили тарелку с супом. В ароматном овощном бульоне плавала брюссельская капуста, ровные кубики картошки и моркови, болгарский перец, и… что-то еще. Криста медленно подняла брови, затем перевела взгляд на мальчика, который стоял у плиты и лениво помешивал суп небольшим половником.

— Это ты сам? — Тихо спросила та, словно не заметила, как Нил готовил, когда на дрожащих от усталости ногах вползла на кухню.

— Ешь. — Отстраненно ответил он.

— Но ты, но... — Она проглотила ком. Тело тут же захватил внезапный стыд оттого, что девушка не успела приготовить ему какой-нибудь нормальной еды, прежде чем бежать на работу, из-за этого стыда хотелось спрятаться.

Взяла мальчика, чтобы о нем заботиться. Чтобы дать ему любовь и ласку, образование, вырастить и проводить в мир. Ну и каков итог? Из-за работы ребенок её мало видит, предоставлен, практически, сам себе. Теперь дошло до того, что Нил ей готовил, хотя должно было быть строго наоборот. Вместо того, чтобы топтаться с половником у плиты, он должен сейчас гонять с ребятишками в футбол или баскетбол. Или, хотя бы, играть в приставку, если уже сделал уроки. А он сделал. Хороший мальчик почти никогда не доставлял никаких проблем. Его хвалили учителя, его приглашали на олимпиады, он даже… даже никогда не болел. Почему-то.

Идеальный ребенок. А она — дерьмовая воспитательница.

— Милый, прости меня пожалуйста. — Едва выдавила из себя Криста. — Прости… хочешь, в выходной пиццу закажем? Или я тебе тоже что-нибудь вкусное приготовлю? То, что скажешь…

— Ешь давай. — Повторил он.

Она проглотила ком. Вновь стыд. Вина. Отчуждение и печаль. Холодной рукой девушка взяла железную ложку, зачерпнула суп и поднесла ко рту. Вкусно пахнет.

И так же замечательно на вкус.

— Спасибо. — С улыбкой прошептала Криста, пока слезы катились по носу в тарелку. — Очень вкусно. У тебя отлично получилось. — Волосы падали на лицо, заслоняли дрожащий подбородок и опущенные уголки рта.

— Угу. — Нил кивнул, перекладывая на столе какие-то тарелки. Похоже, собирал в раковине грязную посуду.

Взяла к себе мальчика, потому что не сумела расстаться с ним. Потому что… с ним было теплее и лучше, чем одной. В итоге обрекла его на бедное детство. Обрекла на время у плиты и на мечты о заработке. Эгоистка. Если бы нашла в себе силы отказаться, он, возможно, жил бы в нормальной, полной, обеспеченной семье. А, возможно, так и сидел бы в детском доме.

— В следующий раз такой готовить? — Равнодушно спросил ребенок, раскладывая посуду по железной сетчатой полке. — Или что-нибудь еще будешь?

Вновь подкатывал ком. Десятилетний ребенок спрашивает, что его несуразная, безответственная сожительница будет есть.

— Давай я тебе что-нибудь приготовлю, милый? — Вампирша выдавила из себя улыбку. Знал бы он, что еда не дает ей сил. Но… за то это все равно очень вкусно. Вкусно и хорошо.

Нил слегка обернулся, и как-то странно покосился на неё через плечо. Будто… не верил в её слова. Не верил, что она найдет время и силы что-то готовить, и уж тем более по просьбе. Он вздохнул и вновь вернулся к посуде, закатав рукава свободной белой рубашки. На затылке виднелся крошечный схваченный темной резинкой хвостик, от его вида Криста вновь стыдливо отвела глаза. Нет времени даже сводить его в парикмахерскую. Опять тело захватил приступ вины и печали.

— Милый, знаешь я о чем подумала? Давай я дам тебе денег, пусть миссис Макконер сводит тебя в парикмахерскую. Как считаешь?

— Не надо. Так пойдет. — С привычным равнодушием ответил пасынок, больше не оборачиваясь. — Ты доела? Дай тарелку помою. — Он забрал из-под носа девушки пустую тарелку и понес к раковине.

— Спасибо. — Тихо отвела та, вновь глядя на спину Нила, неловко вставая из-за стола.

— А в парикмахерскую лучше сама сходи. Заросла, на веник похожа.

Криста обиженно прищурилась, так ничего и не сказав. Медленно вышла из кухни в привычно темный коридор, где под потолком обои покрылись небольшими подтеками. Оставшись во мраке, она достала из кармана тонкую пачку долларовых купюр, и принялась их считать. Так же медленно вошла в комнату, присела возле громоздкого кресла, затем тихо достала оттуда крупную, черную, глянцевую коробку из-под зимних сапог. Сняла с неё крышку, тяжело вздохнув.

На дне лежали кучи таких же небольших пачек, свернутых пополам и перетянутых резинкой. Вампирша перетянула еще одну, и бросила к остальным, потом принялась их считать. Даже если она не может нормально позаботится, с ней Нил получит образование. И медицинскую страховку. Выйдет в люди, станет тем, кем пожелает. Этот факт хоть как-то успокаивал несостоявшуюся мачеху, да, Криста не готовит ему суп сейчас, но есть вещи поважнее супа. Например, будущее. В конце концов, она живет вечно. А у пасынка… время жизни строго ограниченно. Он должен смочь стать тем, кем захочет. Должен смочь завести семью, стать счастливым.

Деньги были дорогой в это лучистое, светлое будущее.

Девушка закрыла коробку и вернула её назад, на место. Еще одной чертой идеального мальчика было то, что Нил не лазил по её вещам. Не лез в личное пространство, хотя не очень-то подпускал к своему. «Не лезь ко мне обниматься!». «Не трогай мою футболку, я сам постираю!». «Не суйся в мои учебники, я там пометки для себя, а не для тебя сделал!».

Становилось немного грустно от такого, но, все же, Нил был отличным ребенком.

Но только ребенком.

* * * 17 лет назад