Убийство в чайной «Бузина» - Нэнси Уоррен

тем, что одарил девушку своей очаровательной улыбкой. Очевидно, он заметил, что официантка чем-то расстроена, и решил приободрить, обратившись к ней на ее родном языке.

Однако ничего хорошего из этого не вышло. Девушка округлила глаза и отскочила, словно Рейф ударил ее. Она украдкой огляделась и сказала:

– Мне разрешено говорить только на английском.

Затем официантка развернулась и ушла, так и не приняв у нас заказ. Я посмотрела на Рейфа: он проводил ее взглядом, задумчиво хмурясь.

– Как-то странно вышло, – заметила я. – С чего бы мисс Уотт запрещать ей общаться с посетителями на польском? Прозвучало так, будто мисс Уотт ужасно относится к сотрудникам, но это неправда. А что вы ей сказали?

Вряд ли Рейф обошелся с ней грубо или намекнул на нечто непристойное.

– Спросил, нравится ли ей в Оксфорде.

Вполне безобидно.

– Может, ей было неприятно выглядеть приезжей?

– Или она не знает польского.

Я удивленно уставилась на него.

– Зачем ей врать о том, из какой она страны?

– Причины могут быть какими угодно, – ответил Рейф тоном человека, несколько веков наблюдавшего за поведением людей. И знавшего больше языков, чем Берлиц[2].

Мне в голову не пришло ни одной причины. Я отыскала глазами возможно-не-польскую официантку: она убрала со стола, за которым до этого сидели испанцы, а затем скрылась на кухне, миновав нас и леди из Ирландии, которая с надеждой взглянула на нее поверх закрытого меню.

Не успела я вытянуть из Рейфа, что он имел в виду, как к нам подошла Мэри Уотт. Она обладала удивительной способностью приглядывать за всеми столиками в чайной одновременно. Женщина принесла американским туристам воды со льдом и обратилась к нам:

– Катя приняла ваш заказ?

Мне не хотелось подставлять новую официантку. Сестры Уотт ценили эффективность и, несмотря на доброту, уволили бы любую сотрудницу, которая не справлялась с обязанностями. Катю почему-то ошарашило то, что Рейф заговорил с ней на польском, и я не хотела, чтобы ее наказали.

– Мы только сейчас определились.

Мисс Уотт внимательно посмотрела на меня, словно зная, что я слукавила.

– Тогда давайте вашим заказом займусь я.

– Мне чайник чая «Английский завтрак» и скон с джемом и сливками, пожалуйста, – сказала я.

Может, я и пришла сюда из интереса к любовной истории, но вкусный скон, щедро смазанный клубничным джемом и топлеными сливками, был замечательным дополнением к визиту.

– Тебе классический или хочешь попробовать скон дня от шеф-повара? С лимоном и белым шоколадом, очень даже вкусно.

Я едва не упала со стула. В чайную «Бузина» я ходила с самого детства. В этом самом зале я попробовала свой первый в жизни скон и с тех пор съела, наверное, сотни. Никакого ассортимента сконов у них и в помине не было. Ну хорошо, я немного преувеличиваю: сестры Уотт предлагали классические сконы и классические сконы с изюмом. В меню отсутствовали даже сконы с сыром – а теперь они осмелились на лимон и белый шоколад?!

Прийти в чайную «Бузина» и узнать, что одна из сестер Уотт обзавелась ухажером, а среди сконов появились новинки, – все равно что открыть, будто Земля вращается в другую сторону. И все же я не из тех, кто смотрит дареному скону в зубы. Я с радостью заказала тот, что с лимоном и белым шоколадом.

Рейф попросил тот же чай, что и я, а от еды отказался, сказав, что уже плотно пообедал.

Мне стало стыдно. Когда Мэри Уотт отошла к ирландке, я наклонилась к нему и прошептала:

– Извините. Я никогда не задумывалась, что вы, вероятно, и не пьете чай.

Я была почти уверена, что человеческую кровь в чайной не подавали. Хотя, раз они добавили в меню сконы с лимоном и шоколадом, можно ожидать чего угодно!

– Не волнуйтесь, – успокоил меня Рейф. – Я привык вести себя как человек.

Вскоре к нам подошла Катя с подносом. На нем стояли чайник «Браун Бетти», две прелестные кружки из разных наборов, а еще крошечные миски с ярко-красным джемом и топлеными сливками. На блюдце, тоже из другого сервиза, лежал скон.

Вдруг я поняла, почему Рейф тоже заказал «Английский завтрак»: нам принесли один чайник на двоих, и никто и не заметит, что пила только я. Пока Катя не ушла, я спросила вампира, не хочет ли он воды со льдом. Может, он предпочитал что-то более холодное. Однако Рейф отказался.

Катя старательно избегала встречаться взглядом с моим спутником; наверное, боялась, что он опять заговорит на польском. Она поставила чайник и на соседний столик и быстро удалилась на кухню. Рейф с легким недовольством проводил ее глазами.

– Может, у вас ужасный акцент, – предположила я. – Или вы говорите на средневековом варианте польского. Или она боится говорить на другом языке в английской чайной.

– Не исключено.

Судя по всему, мои слова его не убедили.

В ожидании, пока чай заварится, я щедро смазала скон сливками и джемом. Затем налила в кружку молоко, насыпала сахар и подняла чайник, вопросительно взглянув на Рейфа.

– Хотите чаю?

– Половину чашки, пожалуйста.

После этого я наполнила ароматным напитком и свою чашку. Пить кровь, чтобы выжить, – само по себе мерзко, а уж лишиться возможности ощущать вкус любимой еды – совсем грустно. Я откусила скон, наслаждаясь плотной текстурой сливок, яркой сладостью джема и, наконец, рассыпчатым тестом. Рейф внимательно наблюдал за мной – кажется, с завистью. Лакомство было таким вкусным, что мне хотелось застонать, однако я сдержалась: это было бы неуместно.

Дождавшись, когда я прожую и запью чаем, Рейф лукаво спросил:

– Он так же хорош, как и классический скон?

– Да! Наверное, сестры наняли нового повара. Обычно готовит Флоренс, но, если она занята, может, на ее месте теперь кто-то другой.

Еда, несомненно, была вкусной, однако я пришла сюда по совсем иной причине: узнать, преуспел ли галантный пожилой джентльмен в своем намерении. Старшая из сестер Уотт то ли оказалась слишком занята, чтобы подойти ко мне и поболтать, то ли просто не хотела обсуждать неожиданного гостя сестры. Наверняка Флоренс была в шоке, когда объявился возлюбленный ее молодости, – и Мэри, вероятно, ошарашена не меньше.

Осмотрев чайную, я заметила, что преобразился не только ассортимент сконов, но и само меню. С тех пор как я впервые сюда пришла (а это было почти двадцать лет назад), меню оставалось почти неизменным. Да, в чайной предлагали киш дня, но любой завсегдатай знал, что по вторникам и средам подавали киш с брокколи и сыром Стилтон, по четвергам и пятницам – киш лорен[3], по субботам и воскресеньям – киш с лососем, а по понедельникам заведение было закрыто. Кроме того, в меню был «обед пахаря»[4], одни и те же сэндвичи на выбор и два салата. Мне казалось, постоянство – часть шарма чайной «Бузина».

Теперь же мой взгляд наткнулся на грифельную доску, где были перечислены блюда дня: крепы[5] с креветками и, что еще удивительнее, салат с киноа. Я готова была поклясться: сестры Уотт и знать не знали, что такое киноа.

Я заметила, что нескольким посетителям понравились новые блюда: конечно, в основном туристам и приезжим, но все же стратегические изменения в меню казались столь же успешными, сколь и поразительными.

Когда мисс Уотт в очередной раз проходила мимо, я обратилась к ней:

– Вижу, в меню появились новые позиции! И их охотно заказывают.

Мисс Уотт поджала губы, отчего вокруг ее рта появились крошечные морщинки.

– Это все тот молодой человек на кухне, – ответила она. – Наглый, как черт! Сказал, что наше меню давно устарело и с