Вадбольский 3 (СИ) - Никитин Юрий Александрович

Навстречу вышла молодая барышня, с милыми ямочками на пухлых щечках, ажурный чепчик на пышных волосах, розовая ленточка завязана под подбородком красивым узлом, домашнее платье, достаточно скромное, если вспомнить баснословное богатство её деда.

Она с любопытством смотрела на меня, я улыбнулся, её щечки сразу залило мощным румянцем, а синие глаза засияли, словно я отпустил ей мощный комплимент.

Одиллия сказала приветливо:

— Байонета, добрый день. Вот я привезла баронета Вадбольского, как и обещала.

Байонета с интересом всмотрелась в меня, теперь можно, я представлен официально.

— Рада вас видеть, барон, — сказала она чистым звонким, как у серебряного колокольчика, голосом. — Много слышала о вас. Сейчас сообщу дедушке, подождите.

Одиллия указала мне взглядом на софу, мы сели рядышком, она шепнула тихо:

— Это Байонета, внучка графа. Ты не смотри, что умеет краснеть, это мы все умеем, когда нужно, она хитрая и очень умная штучка.

— Много слышала, — ответил я шёпотом, — это фигура речи?

— Могла слышать от суфражисток, — ответила она шёпотом, — с которыми ты в Щель Дьявола. Она с ними дружит!

Она произнесла «Щель Дьявола» так просто, явно и она тоже слышала о суфражистках и Щели Дьявола, а тогда и обо мне. Похоже, моя скрытность не такая уж и скрытная.

Ждать пришлось совсем недолго, снова появилась Байонета, хороший признак, могли бы поручить нас слугам. Она лично провела нас в кабинет, светлый, хотя и выдержан в государственно коричневых тонах: отделка стен, массивная мебель, исполинский стол, несколько кресел и диванов.

Графа Басманова я никогда не видел, но сразу узнал главного в человеке, что в глубоком кресле повернут в нашу сторону. Ещё не старик, крупный и властного типа мужчина, седой, с залысинами, но, несмотря на возраст, вон Байонете замуж пора, полон древней мощи, повезло с генетикой, такие живут долго и успевают наворотить дел.

Байонета сообщила торопливо:

— Графиня Кржижановская привезла лучшего лекаря Империи, как она говорит. Он хотел бы осмотреть твои глаза.

Граф ответил мощным голосом полководца, привыкшего отдавать приказы:

— Да, конечно. Приступайте, господин…

— Вадбольский, — сказал я. — Баронет Вадбольский. Позвольте, я приподниму ваши веки. Это неприятно…

Он скупо улыбнулся.

— Валяйте. Думаете, вы первый, кто за них берется?

Графиня и Байонета задержали дыхание и вытянули шеи, всматриваясь, что я делаю. Осмотр не затянулся, я чувствовал облегчение, хотя показывать его рано, да и не стоит, исходя из моих планов

Побаивался возрастной макулярной дегенерации, там ещё сложно, дело даже не в глазе, пришлось бы заниматься сосудами мозга, к чему не готов, да и вряд ли буду, а здесь всего лишь последствия травм и ранений.

Кутузов, Нельсон, Моше Даян, всех я с лёгкостью сделал бы зрячими на оба глаза, да и Жижке вернул бы зрение без особого труда. У них на месте ран нарастала соединительная ткань, то есть, рубцы. У графа тоже полностью перекрыла зрение, а так глаз здоров, кровоснабжение хорошее, нужно всего лишь убрать эту заслонку.

Неслышно отворилась дверь, лакей пропустил в кабинет полную женщину в скромном домашнем платье и в одноцветном чепчике, я по её виду и манерам догадался, что это жена хозяина, графиня Авдотья Васильевна, как сообщила мне в дороге Одиллия.

Я задумался, поджал губы. Граф спросил с беспокойством.

— Ну что? Безнадежно?

Я покачал головой.

— Напротив, успех будет стопроцентным. Просто это очень дорогая операция… в смысле, на приготовление эликсира уйдет много ценных ингредиентов. Из монстров, которых добыл мой дедушка в молодости, а бабушка тогда же сделала уникальный настой…

Байонета радостно вспикнула, но ещё же сделала мне глазки. Одиллия выдохнула и заулыбалась, а жена графа взглянула на меня с недоверием и надеждой.

Басманов воскликнул с готовностью:

— Только скажите, молодой человек, ещё достанем, ещё сделаем!.. И любой гонорар, сами назовите!.. Да за возможность снова видеть — я ещё отдам!

Я покряхтел, помялся, наконец проговорил, очень и показательно стесняясь:

— Честно говоря, я предпочел бы не деньгами…

Он ответил моментально:

— Ещё верно, вы молодец! Иногда поддержка сильного рода важнее любых денег. Что вы хотите, молодой человек?

— Я баронет, — сообщил я. — Не представляете, как осточертел этот смешной титул! Все его выговаривают, как ругательство. Но чтобы именоваться бароном, нужна своя земля.

Он кивнул.

— Понимаю. Хотите землю? У меня их достаточно. Будет на выбор.

Я сказал благодарным голосом:

— Я сделаю особенный отвар, лечение займет неделю. Никакой платы, пока ваше зрение не станет прежним… ну, как было в молодости.

Он довольно хохотнул.

— Боюсь в такое и поверить. Мне хотя бы лица различать вблизи. А то по своему дворцу хожу с поводырем, стыд какой!..

— Землю, — сказал я, — вы сами выберете и очертите её границы на карте. Только тогда и завершим.

Он покачал головой.

— Условия настолько прекрасные, что уже ломаю голову, где подвох?

Кржижановская, подобрав подол пышного платья, грациозно опустилась на мягкое сиденье пролетки, кучер тут же дернул поводья, кони с места пошли красивой и тоже изящной рысью, у графини ещё выверено и отточено, и прекрасно, как манеры, так и лошадиная сбруя.

Особняк Басмановых скрылся за высокими деревьями, лишь тогда томно вздохнула и прижалась ко мне плечом.

— Юрий, — шепнула она, — до сих пор не верю…

— Что получится?

— Что мы вообще были у Басмановых!.. Это другой уровень, понимаешь?.. Его император принимает как друга, он знаком и дружит со всей императорской семьей. А как к нам хорошо отнеслась Авдотья Васильевна! Я счастлива…

— Хорошо? — изумился я. — Да она и слова не вымолвила!

Она всмотрелась в моё лицо.

— Дуб ты, Вадбольский, да ещё и зелёный!.. Это и есть хорошо. Для первой встречи.

— А-а-а, — протянул я, да, хреновый из меня суфражист, женщина для меня все ещё не человек, но здесь же такие реалии, просто выбиваюсь из образа. — А чего она такая толстая?

— Не толстая, а дородная!.. Графини толстыми не бывают. Ты мне другое скажи, уверен, что получится?

— Если сделаю правильно, — ответил я уклончиво. — Понимаешь, такой настой мне не сделать…

Какими бы отношения у нас с графиней не были, но и с нею нельзя откровенничать, повторил, что говорил графу о редкой настойке из монстра, секрет которой потерян.

— Его мало? — спросила она с искренним беспокойством.

— На один раз, — ответил я со вздохом. — На вторую попытку не хватит.

— Ты уж постарайся!

— Ещё как постараюсь, — пообещал я.

Бароны получают надел от виконта или графа, называемый баронством. То есть, граф Басманов официально может наделить меня землёй, что позволяет возвести в ранг барона. Баронству я рад, а то «баронет» звучит как-то недоделано, как ефрейтор, что выше солдата и ниже офицера. А вот барон самое то, звучит. Фон барон!. Выше подниматься не стоит, даже если мелькнет возможность. Конечно, до поры, до времени не стоит.

Выше ранг — больше врагов, часть из которых будет прятаться под личинами друзей.

Она сказала мечтательно:

— Хорошо… Барон — это низшая ступенька высшей знати. Титул графа можно получить только из рук императора. Или короля или царя, но у России нет ни того, ни другого.

— До Бога высоко, — сказал я, — до царя далеко, что и хорошо. Мне выше барона что-то совсем не хочется карабкаться. Я человек очень мирный, тихий и люблю спокойную жизнь.

Она шепнула, прижавшись ко мне:

— Ты ещё и очень рассудительный. Увы, сама спокойная жизнь тебя не очень любит.

То, что я сейчас делаю, назвали бы алхимией, потому что я из всех знакомых трав варил нечто такое, что здешние зельевары делать не умеют. Хотя, конечно, кто-то да пытался, весь мучительный путь создания лекарств — это опыт множества проб, ошибок, поиск других путей, бесконечный перебор вариантов.