Сделка с вечностью (СИ) - Хай Алекс

— Снова началось? — догадался энниец, когда император схватился за голову.

— Да.

— Прошлый приступ был позавчера.

— А до этого — перерыв в пять дней. А до него — дюжина. — подтвердил Демос. — Чем дальше, тем чаще. Приготовишь мне снадобье?

— Минуту.

Ихраз засуетился вокруг сундучка с лекарским склянками. Порошки, растворы, мерные инструменты — благодаря покойной леди Эльтинии и госпоже Виттории в кабинете императора собралась целая коллекция флаконов. Для бодрости, от бессонницы… И проверенное средство эннийских апотекариев от мигреней.

— Отмени все до ужина, — попросил император. — Чую, в этот раз быстро не пройдет. И не давай мне конскую дозу, пожалуйста. Иначе просплю до ночи.

Эннийский телохранитель сдержанно кивнул и, откупорив флакон с концентрированным лекарством, принялся отмерять пипеткой нужное количество капель. Семи, по их с Демосом опыту, для начала должно было хватить. В былые времена, еще когда была жива Лахель, в такие моменты ухаживала за господином именно она. Сестры не стало несколько лет назад, да и с тех пор мигрени не так мучили господина. И все же они вернулись. Ихраз считал это дурным знаком.

— Так и не поняли, почему боли вернулись?

Демос перебрался из кресла на стоявшую подле камина кушетку и приготовил одеяло: от этого снадобья его всегда знобило.

— Мы с Витторией пришли к выводу, что мигрени связаны с моим даром. Вероятно, когда дар начал проявляться, но я не давал ему выхода, мигрени служили своего рода сигналом. Где тонко, там и рвется. Будь я более расположен к другому недугу, дар бы усилил его. А легкие мигрени у меня бывали с детства.

Ихраз подал готовое питье господину. Тот выпил пойло залпом, традиционно поморщился — вкус и правда был скверным — и откинулся на спинку кушетки, не выпуская пустой стакан из рук. Энниец закутал его ноги в одеяло.

— Но если ваше предположение верно… Господин, с тех пор как вы начали давать волю дару, боли почти отступили.

Демос медленно кивнул.

— Именно это меня сейчас и тревожит. Что-то изменилось во мне самом, а я не знаю, что. Быть может, ничего серьезного…

— В колдовстве несерьезно не бывает, — резче, чем хотел, ответил Ихраз. — Простите мою дерзость.

— Нет, ты скорее прав. — Император задумчиво уставился на пасть камина. Красные волны катались по еще жарким углям. Энниец подбросил пару поленьев и раздул огонь. — Меня это беспокоит сильнее, чем я показываю.

— Есть предположения?

Ихраз не рассчитывал на честный ответ. В конце концов, их связывали не только дружба, но и давнее предательство. Демос давно не напоминал слуге о содеянном, а тот старался не давать поводов для ворошения прошлого. И все же понимал, что больше не мог рассчитывать на полную откровенность господина.

— Не знаю, Ихраз, — устало произнес император. Лекарство начинало действовать. — Я не Магус, не колдун. Просто ношу в своей крови дар и стараюсь обращаться с ним так, чтобы не погубить окружающих. Но в последнее время справляться с этим тяжеловато. Только не говори Виттории — она места себе не найдет.

— Не скажу. И все же… Если все настолько тяжело, быть может, стоит обратиться к тем, кто знает?

Демос чуть повернул голову и покосился на эннийца:

— К Магуссерии? В момент, когда я укрываю у себя Десарию? Она же для них лакомый кусочек. Магистрат только и ждет возможности вернуть девчонку домой на юг. Мне бы не хотелось подпускать их близко.

— Еще раз простите мою дерзость, господин, но на одной чаще весов всего лишь наследница некогда могущественного иноземного Дома, пусть и ваша родственница. Но на другой — вы. Император. Хранитель порядка в империи. И с учетом возможного будущего…

— Я понял, — отрезал господин. — Ты говоришь правильные вещи. Но моя совесть не может с ними примириться.

— Все еще не могу взять в толк, как политика ее не убила.

— О, моя совесть практически бессмертна, — улыбнулся император. — Знал бы ты, какие у нее зубы!

Ихраз не смог сдержать ответной улыбки. Пожалуй, именно поэтому он и остался во дворце. Потому и служил этому человеку. Даже надев императорский венец, Демос Первый остался Демосом Деватоном. Человек — отдельно, корона — отдельно.

— Мысль здравая, но давай подождем, — тихо подытожил господин. Веки смыкались, дыхание стало тяжелее. Лекарство начало действовать в полную мощь. — Попробую справиться сам. А там посмотрим.

Ихраз кивнул, даже зная, что господин этого не видел, и сел на скамеечку для ног — разгоревшийся камин приятно грел спину.

Что бы ни было дальше, он будет рядом. Он поклялся исполнить долг и защитить господина любой ценой.

Ради Лахель. Она бы одобрила.

1.3 Эллисдор

Альдор окинул долгим взглядом рабочий кабинет канцелярии. Пылинки плясали в утреннем свете, лившемся из стрельчатых окон. По периметру стен располагались гигантские шкафы, заваленные свитками и конторскими книгами. Вечерами, когда зажигали свечи, эти громады отбрасывали зловещие тени, нередко пугая молодых служек. Стройные ряды деревянных столов с коваными подсвечниками, занимали почти все оставшееся пространство. И запах — непередаваемо знакомая смесь ароматов кожи, воска и состава для чернил — приятно щекотал нос.

Если где-то и был дом Альдора, то именно здесь.

— Удивительно, сколько событий пережило это место, — тихо сказал он, отложив перо, и умолк, глядя во двор. Только сейчас он осознал, что пытается попрощаться.

Здесь, в этом замке, они с Грегором принимали дела после смерти старшего Волдхарда. Здесь Альдор готовил документы на вступление друга в наследство. Здесь же принимал канцлерскую печать, сначала уговаривал, а затем отговаривал Грегора от притязаний на трон империи, писал письма — несметное количество бумаг. Извел многие бревна сургуча и целые повозки воска. В этом кабинете продолжал работать и во время осады. Готовил брачные договоры для знати и подписывал указы, торговался с банкирами и купцами, требовал и умолял, судил и миловал. Что бы ни происходило, Альдор ден Граувер продолжал здесь работать на благо страны.

Вся его жизнь проходила именно в этом просторном и вечно холодном каменном зале. Альдор настолько прирос к Канцелярии, что необходимость наконец-то покинуть ее вселяла в него первобытный страх. Даже если не принимать в расчет того, что ехал он на войну.

Один из секретарей отложил перо и взглянул на господина.

— Ваша милость, вы что-то говорили?

— Нет, ничего, Хайнц. Граф уже проснулся, не докладывали?

Юноша пожал плечами и почесал тощим пальцем нос, оставив на коже пятно от чернил.

— Не знаю, ваша милость. Послать за его камердинером?

Альдор отмахнулся.

— Сиди уж. Работы еще полно. Сам выясню, заодно и позавтракаю.

Услышав о еде, писарь тяжело вздохнул. Альдор не показал вида, что заметил это, но решил сперва заглянуть на кухню и распорядиться, чтобы всех канцелярских служек накормили досыта. С тех пор, как Грегор объявил общий сбор войск, дел в ведомстве Альдора прибавилось. Контракты, договоры, письма — не было им счета. Помощники засиживались за столами до боли в задницах и рези в глазах. Война била не только оружием.

Альдор покинул кабинет и, кивнув страже, отправился вниз. Графу еще официально не объявили, зачем Грегор пригласил его в Эллисдор, хотя эрцканцлер был уверен, что Адалар ден Ланге уже и сам обо всем догадался.

Раздав распоряжения на кухне, он нашел Урста в общем зале. Адалар вместе со старшим сыном Кивером неторопливо завтракал за длинным столом. Их свиту заблаговременно справили во двор, дабы не мешали разговорам высокородных. Гости, впрочем, трапезничали без изысков: каша с яблоками, хлеб, молоко, сыр да яйца. Прием гостей получился смазанным из-за подготовки войск к выходу, но уж кто-кто, а граф Урст знал, что сейчас Эллисдору было не до пиров.

— Альдор, друг! — Кивер вскочил из-за стола и сгреб эрцканцлера в медвежьи объятия. Сила этого человека каждый раз его пугала. О таких великанах рунды слагали длинные баллады.