Демоны души (СИ) - Елин Алекс

— Но как же?.. — лицо Нила исказило отчаяние. — Как же так?

— Это — необходимость, — Дарел с трудом сохранял на лице спокойное выражение. Ему очень хотелось треснуть своего друга: ему корону чуть ли не на блюдечке подаешь, а он еще ерепенится! — Ради твоего воцарения я согласен простить твой брак, ведь я понимаю — это необходимость, это еще одна ступенька для достижения нашей цели — короны, — Дарел грустно вздохнул. — Да, мне будет больно, но я буду знать, ради чего эти страдания, и понимать, что тебе приходится страдать еще больше, но так надо.

— Но она, кем бы она ни была, — женщина…

— А ты что хотел? Конечно, женщина. Еще не придумано, как двум мужчинам родить ребенка. Да и мораль… — вдруг Дарел встрепенулся. — Ты прослушал, что я тебе все это время говорил?!

— Нет, — Нил отстранился от друга, отвернулся. — Но это так… так невозможно, что ли…

— Это — необходимость, — Дарел вновь погладил по плечу друга. — По-другому мы не можем поступить. Я всегда буду рядом, но никто не должен узнать нашей тайны. Это будет конец тебе как претенденту на регентство при Лоуренсе и тем более как претенденту на корону, а для меня, как для жреца Крома, это будет верная смерть. Закон суров, но к жрецам он суров в еще большей степени.

— Понимаю… — Нил повесил голову.

— Не грусти, — Дарел усмехнулся. — Когда станешь королем, и она родит тебе хотя бы двух детей — с ней тоже может что-нибудь случиться, и никто нам уже не помешает! — ободрил друга маленький жрец, допил вино в бокале. — Теперь же надо готовиться к приему: пригласи всех своих надежных партнеров по бизнесу и вояк, ну и друзей, разделяющих наши взгляды на престолонаследие. Надо устроить роскошный прием, а там уже начнем переговоры. Я тоже начну работать со жречеством. Единственной нашей преградой будут эти ненормальные жрицы Лоули! Вот уж чокнутые бабы! И вояки их любят чуть ли не больше Крома. Надо будет мне переговорить с их мероэ, узнать, на самом ли деле они полагают коронацию Талинды законной и благом для Розми, или они просто хотят занять при ней положение советников и править из-за ее спины.

— Ты полагаешь, она тебе так прямо и скажет? — фыркнул Нил.

— Нет, конечно. Хотя может быть и намекнет на свой ответ, мы же жрецы как ни как. Я пока не верховный жрец Крома, но тоже не последний в нашей иерархии. Я надеюсь, на некоторую толику откровенности.

Дарел быстро встал и направился к выходу стремительной походкой, выдававшей в нем человека решительного и деятельного.

— Ты куда?! — Нил немного опешил от резкой перемены настроения своего старого друга.

— Дела не ждут. Мне еще надо лететь в Ариэль, передать твое предложение твоей будущей невесте, и надо успеть пообщаться с Тиберием и жрецами. Ты же начинай готовить великолепный прием, не жалей денег. Я вернусь к нему. Назначь дату приема, повод — коронация Талинды, очень благовидный предлог и до поры до времени поможет скрывать наши планы. У меня же еще много дел, — с этими словами маленький жрец вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Нил остался сидеть в одиночестве в своем роскошном кабинете. Он откинулся на спинку дивана и принялся размышлять обо всем сказанном тут ранее.

Дарел, конечно, прав.

Не может женщина править. Она не для этого создана, ведь именно поэтому боги и наделили женщин скудным умом и предназначили им жить под опекой мужчин, чтобы жены продолжали род мужской. Женщины глупы, тщеславны, мягки характером и от природы не могут заниматься ничем сложным и важным, поэтому их нет в армии, их не допускают до правительственных должностей, их нет среди руководства компаний, в деловых кругах они редкость. Если же судьба в лице коварной и ветреной, как и все женщины, богини Луны дает в руки дам компании, то те либо терпят крах, либо за них управляют делами их мужья или управляющие. Конечно, в истории Розми встречались сильные королевы, единолично правившие страной, но это были ошибки природы: они должны были родиться мужчинами, просто Луна затеяла очередную глупую шутку.

Женщины слабы и духовно, и физически. Они не могут править. Даже все законы, написанные богами и людьми, говорят о том, что женщина должна быть под опекой отца, а потом мужа. Она может наследовать отцу или мужу, но она не может управлять тем, что на нее свалилось. Это факт. Ей нужна защита, твердая рука и опора, иначе она впадает в бездну глупости и тщеславия. Недаром самыми страшными периодами в истории Розми и других стран были те времена, когда правили женщины. Вокруг них роились сонмы любовников и фаворитов, раздирающих страну на мелкие куски, правящих за них, договаривающихся с врагами, продающих врагам не только королевство, но и все, что можно продать. В результате вспыхивали истребительные войны, которые длились и длились десятилетиями, иногда прерываемые относительными затишьями, иногда — бесконечные кровавые бойни, когда назад откатывались науки, искусство, жизнь замирала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Можно только ужасаться тому будущему, которое уготовил Джонатан своей стране, назначив девчонку-подростка королевой! Как он мог?

Наверняка, девчонку очень быстро выдадут замуж, и тогда начнется засилье каких-нибудь иностранцев, которые будут задирать носы перед коренными жителями страны. Они приведут могучую державу к страшному краху! Нет, Розми нужна сильная рука!

Нил встал с дивана. Открыл секретер, располагавшийся в одном из книжных шкафов, налил себе белого вина (красное он держал лишь для Дарела, т. к. сам предпочитал исключительно белое полусухое вино), уселся за письменный стол. Отвернул кресло к двум окнам, и устремил взгляд в большой ухоженный парк, окружавший его дом. У окон раскинулись кусты нежнейших красно-кремовых магнолий, сочетающиеся с роскошными кизиловыми деревьями, раскинувшимися по всему парку. Их ярко-желтая пена в эту весну была особенно сочной и пышной, подчеркивая нежность магнолий, строгость нарциссов. Нил не мог налюбоваться на свой сад.

Неужели, эта буйная, яркая, наполненная такой жизнью и красотой весна, говорит ему, что пришло время стать тем, кем он и должен был быть? Неужели эта весна — весна начала его пути к короне? Ведь он так долго хотел ее и сетовал на несправедливость богов, давших уже пожилому королю Кристоферу VIII любовь. После смерти его жены, матери Джонатана, мать Нила стала светом в окошке для короля. Кто знает, во что могла бы превратиться эта любовь, если бы не смерть отца Нила. Джонатан никогда не обижал сводного брата, не забывал о его матери. Он никогда не испытывал враждебных чувств к своему брату, потому что эта любовь короля распустилась уже после смерти матери самого Джонатана. Старший брат и правитель Розми всегда оказывал младшему брату и его матушке знаки внимания, приглашал в Замок Королей, но Нил хотел большего. Всегда хотел большего.

И тут сами боги послали ему знак!

3

Некогда, еще в начале правления Кристофера VIII, небольшое поселение в заливе Морских Королей, гордо объявило на всю страну, что Розми для объединения нужно больше петь, больше веселиться, нужно проводить больше карнавалов и праздников, и оно, поселение, собирается провести конкурс молодых исполнителей песней, а заодно уж и фестиваль кино. Надо сказать, что тогда многие солидные попечители крупных городов рассмеялись над столь громким заявлением маленького поселка, не имевшего даже статуса города. Они не знали одного: на мысу, что выдавался в залив около небольшого порта, поселился очень успешный и знаменитый продюсер, открывший нескольких известных певцов, актеров и композиторов. Именно ему и пришла в голову идея устроить праздник кино и песни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Его жена, в прошлом популярная певица, нынче прикованная к инвалидному креслу, открыла в себе талант к составлению цветочных композиций. Она предложила проводить фестивали цветов, на подобии ежегодных весенних фестивалей в Джанелли и на Островах Свободы: с праздничными шествиями, карнавальными костюмами, платформами, украшенными цветами, вечерними танцами и прыжками через многочисленные костры, что зажигают на побережье. Она провела подобные карнавалы три раза перед фестивалем песни и кинофильмов. К сожалению, потом она умерла, а ее муж в память о своей любимой Джорджии решил продолжать ее дело.