Александр Федоренко - Первая книга Априуса

— Я бы сказал Любви!

— Какое это имеет значение для сил Иномирья, только рождённые от плоти Миров будут защищать миры от любых вторжений и проникновений. Уже не раз, любопытство рожденных от слияния плоти, ставило существование некоторых миров под вопрос, ты будешь первым, кто со столь ранних лет думает о стабильности миропорядка. А теперь иди!

В одной из стен, которые еще недавно выдерживали огненный обстрел, образовался неширокий проход, я не стал медлить и пошел на выход. А там меня уже ждала пышная процессия. Ранее сопровождавших нас жрецов, возглавили трое главенствующих, а ко всей процессии примкнули и некоторые наставники. Странно, но в этом месте все они выглядели совершенно одинаково.

— Рекомый Русом! Мы бы хотели выразить тебе своё благодарение, за дар принесенный тобой Лабиринту, и за это ты удостаиваешься чести пройти к Пику Мудрости.

— Эй, погодите какой такой дар? — удивился я.

Потом опомнился и быстро задал этот же вопрос но, мысленно.

Вместо ответа, Вернон провел по воздуху рукой, и явил мне чудную картину. Я с трудом узнал тот заполненный тьмой проход, по которому недавно шел к своему последнему испытанию. Теперь там блистало, словно стоял яркий солнечный день, откуда-то с высоких сводов низвергались три источника, в точности повторяя те водопады, о которых я вспоминал, когда там прошел. И вся остальная часть до боли знакомого пейзажа тоже была воспроизведена, с той лишь разницей, что являлась уменьшенным подобием всего того, что явила мне память.

— Вот это да! — про себя воскликнул я — Как это так вышло? Но говорить это присутствующим, разумеется, не стал, пусть думают, что все так и было задумано. А вместо этого — смущенно выдавил из себя:

— Ах, вы про это, но то, что дали мне вы несказанно выше, и теперь уже я выказываю вам свое почтение и благодарность. Картина в воздухе пошла рябью и начала исчезать, но я успел заметить парящую над расщелиной сферу, заполненную синевой.

— Что сие значит? — поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Часть твоей сути навсегда останется в этом месте — ответил Кульмир. — И если ты когда-либо будешь, подвержен гибельному воздействию Пожирателей внутреннего естества, попробуй успеть добраться до нас. И при помощи этой сферы восстановишь свое суперэго, и многое другое.

— Мы даем тебе время подумать — торжественно выговорил Вернон — Кертан! Проводи Руса к келье раздумий, до утра у него будет достаточно времени поразмыслить над своим будущим.

Я просидел всю ночь, так и не сомкнув глаз, вспоминая все годы, проведенные здесь, думал о Клаунтине и остальных, потом вспомнил о своей главной цели и уже не сомневаясь, принял решение — взойти на Пику Мудрости. Потом было недолгое прощание, и я отправился к новой цели.

Путь к пику Мудрости, пролегающий внутри гор, в отличии от моих ожиданий оказался нелегок и не прост. На меня то и дело нападали какие-то твари, с которыми приходилось сражаться, помня последние наставления Кульмира — ни кого не убивать зазря. Тут уж ох, как пригодился прощальный подарок Смола — собственноручно им изготовленный топор. Часто проходы преграждали завалы, приходилось обходить, если это было возможно, а в крайних случаях разбирать по камешку, или разрывать Смоловым топором. Но хуже всего было, когда на пути оказывались лужи со зловонной, мутной водой, от которой разило кислым, а камень вокруг был изъеден, такие места, как правило, невозможно было обойти, и я прыгал, пытаясь держаться под сводами как можно дольше, лишь иногда отталкиваясь от стен.

В конце концов, я добрался до почти вертикального лаза ведущего на верх, и упираясь спиной и ногами начал долгий подъем. Если бы не обучение в пещерах Мрака, Металла и им подобным, давно бы сорвался вниз, не выдержали бы ноги, да и спину уже бы давно свело. Внутри лаза резко посветлело, я поднял голову и увидел светлое пятно выхода на поверхность, сразу же будто добавилось сил, и я словно окрыленный рванулся вверх с удвоенной скоростью.

Яркий солнечный свет на пару с морозным воздухом мощно ударили в лицо, я аж задохнулся, дыхание сперло, глаза заслезились, Я совсем подетски заслонился рукой, и пару раз вдохнул-выдохнул разряженный горный воздух. Так и застыв, высунувшись из лаза наполовину, я вдыхал и вдыхал, подстраивая легкие под новые условия.

— Наконец-то! — четко отпечаталась мысль в сознании. — Думал уже ни когда не взберусь на эту хренову гору. — добавил я излюбленное ругательство Смола, которое он конечно никогда не применял в отношении гор.

— Это ж хто так не почтительно отзывается о пике Мудрости — вдруг загремело отовсюду, многократно умноженное эхом возмущение.

Упершись руками в края овального провала, я быстро выдернул себя наверх, и огляделся. Пик на удивление не оказался остроконечным, вернее когда-то он и был таковым, но потом его словно срезали гигантским боевым топором. А может, так оно и было? Теперь он являл собой широкую площадку, с выпуклыми, защищающими от ветра каменными краями. Кое-где были разбросаны громадные валуны, и бело-серые шары, ослепительно блестящие на солнце.

Ко мне обращался воинственно настроенные косматый старичок, он был облачен в шкуру горного барана, такие же мохнаты сапоги-унты, закрывали его ноги, не смотря на столь тщедушный вид, от него прямо веяло такой силой, что я вновь заслонился рукой и промямлил:

— Да это я так, сгоряча ляпнул, устал просто зверски, пока добрался сюда. Ты уж не серчай, а лучше помоги обстроиться тут, мне так много говорили об этом месте, что и не знаю с чего начинать.

— Бродят тут всякие, прям, продыху от вас нету в последние годы — проворчал старик, все еще насуплено глядя на меня из-под мохнатых бровей. — Раньше бывало, зайдет кто раз в сто лет и то не всегда, да умоляет обучить мудрости. А таких как ты невежд вообще никогда не видывал.

— Ну ладно не злись, говорю ж, с горяча, вырвалось. Понимаешь, у меня времени нет, разобраться во многом требуется, а я за последние годы и на йоту не продвинулся.

— Ты из запутанных пещер пришел что ли?

— Ну да.

Он еще некоторое время побуравил меня, серыми, как хмурое небо, глазами, а потом махнул рукой:

— Ладно, уж, подсоблю, чем смогу, ты все, равно меня ведь оторвал от внутреннего созерцания. Садись вон на тот камешек и рассказывай.

Я молча принял предложение, скинул сумку, и уселся на указанный камень.

Вот так и началось мое знакомство с Феранаром, воплотившимся духом горы. Я почему-то не таясь поведал ему свою историю, опустив лишь некоторые моменты. В тот день он надолго задумался, и не понять было, то ли заснул, то ли размышляет витая где-то в неведомых далях. Когда Феранар вышел из этого состояния, я уже обстроился у одного из матовых шаров, и теперь сидя рассматривал пролетающие облака. Местами на площадке лежал снег, но особого холода почему-то не ощущалось, и я чувствовал себя довольно сносно.