Макс Мах - Сумеречный клинок

— Где мы? — спросила она, садясь на своем импровизированном ложе. — И где все остальные?

— Остальные — это, вероятно, мастер Сюртук? — улыбнулся ди Крей.

До этого он сидел рядом с Тиной, а теперь встал.

— Ну да. — Она начала припоминать предшествующие пробуждению события. — Где мы? Я вышла во двор, там…

«И там был он!»

Сейчас она отчетливо вспомнила незнакомца с белыми, словно у альбиноса, волосами и его странные слова, но рассказывать о нем не стала.

— Я нашел тебя во дворе, — мягко сказал ди Крей. — А сейчас мы в лесу, милях в трех от замка на запад. Хотелось бы, конечно, быть подальше, но мы ждем Ремта. Придет, поедим и в путь. Кушать хочешь?

— Не знаю…

— Ну и ладно, суп все равно еще не готов, но тебе следует попить. — И, достав откуда-то из-за себя, он протянул Тине кожаную флягу.

— Но это же вино! — удивленно воскликнула она, открыв пробку и поймав носом винные пары.

— Верно, — кивнул ди Крей. — Но тебе, девочка, именно красное вино теперь и надобно. «Сольца» — коварный яд, он в крови долго сидит. Водой не вымоешь, а вот красные вина…

«Сольца!»

— Откуда вы…

— По запаху, по образу действия, по цвету кожи и белков глаз. Ты что же, думаешь, я в первый раз такое вижу?

«Я приняла три больших кристалла! Один кристалл — бодрость, два — буря, три — красивая смерть…»

— Я приняла три кристалла, — призналась она.

— Знаю, — кивнул ди Крей. — И кстати, спасибо, что не соврала.

— Я… Почему я не умерла?

— Хороший вопрос, но…

— Но у вас нет ответа? Или не хотите об этом говорить?

— И то, и другое, и бог знает что еще, — вздохнул ди Крей. — Не знаю. Нет у меня однозначного ответа. Есть противоядия… Что-то могло оставаться в твоем теле многие годы, ожидая, пока понадобится. Ты же травница, не так ли? Вдыхала разное, в руки брала, с едой и питьем проглатывала. Иди узнай теперь, что за смеси возникали в твоем желудке? Слыхал я про такое, у фармацевтов, у знахарей да ведунов случается. Они, конечно, чаще мрут от неудачных поступков и непродуманных действий, но бывает и наоборот. Копится в них нечто, и вдруг раз — а оно уже здесь. Неведомое и прекрасное… Н-да…

— А что еще? — рассказ ди Крея звучал логически безупречно, но что-то мешало согласиться именно с такой трактовкой событий, и, кажется, не одной только Тине.

— «Синяя соль» убивает только людей, во всяком случае, тех, что относятся к материковой расе…

— Я похожа на островитянку? — нахмурилась Тина.

— За океаном есть и другие земли…

— Где-то на юге.

— Почему же, на западе тоже.

— А еще?

— Не люди.

— А я? Я похожа на вампира или оборотня? Или на этих, как их, фейри, фурри?

— Это не одно и то же, — усмехнулся ди Крей. — Бывают феи — на дальнем западе их называют фейри, а бывают фурри, но это как бы животные, и ты на них не похожа.

— А на кого я похожа?

— А это зависит от ответа на один мой вопрос, на который ты, разумеется, можешь не отвечать.

— Спрашивайте!

— У тебя есть знакомая фея?

«Глиф! Он думает, что Глиф фея, но это не так! Или так?»

Что она, в конце концов, знала о феях? Ничего определенного. И что с того, что у Глиф нет крылышек? А кто сказал, что обязаны быть?

«Да я ее и не рассматривала ни разу, может, под платьем прячет?»

Впрочем, Глиф утверждала, что принадлежит к народу рафаим, но могла ведь и соврать.

«А может быть, я ее вообще неправильно понимаю?»

— Не хочешь, не отвечай! — повторил ди Крей, прерывая затянувшееся молчание.

— Возможно.

— Это неуверенность в сообщаемом факте или игра в слова?

— Я не знаю, кто она, но, возможно, что и фея.

— Если она фея, то ты «принятая», а это уже не человек, ну, не совсем человек.

— Что значит «принятая»! — удивилась Тина, впервые, кажется, услышавшая такое странное определение.

— «Принятые» феями, — ей показалось вдруг, что ди Крей рассказывает что-то такое, чего и сам не знал еще минуту назад. Это было глупо, конечно, так думать, но кто-то из древних сказал по такому именно поводу, «интонация не лжет». Вот его голос и не лгал, хотя обычно проводник следил за своим языком и ничего лишнего не говорил, даже не намекал. И тем не менее это был отнюдь не первый случай, когда ди Крей проговаривался в очень непростой мелодике своей речи. Тина такие вещи замечала сразу и никогда не забывала, хотя и могла отложить на потом. Это называлось — «игра в умолчания». Она возникла в голове Тины как-то сама собой, но у нее, впрочем, были отменные учителя: Теа, Дитта, Чермита, да и жизнь подходящая. А смысл игры вот в чем. Даже когда человек не врет, он все равно что-то утаивает, недоговаривает, придерживает при себе. Угадать, что остается за скобками разговора, это и есть истинное искусство игрока. Странно только, что, играя в «умолчания» не год и не два, отправившись в поход, Тина об этом своем искусстве совершенно забыла. Все стало вдруг так увлекательно, чудесно и загадочно, жизнь обрела такую полноту, что совершенно не интересно показалось угадывать, кто и о чем не рассказал…

— «Принятые» феями, — между тем объяснял ди Крей, — взятые ими под покровительство, в друзья или возлюбленные, принятые в их круг. И да, они перестают быть людьми. В известном смысле, разумеется, но тем не менее.

— И каков же этот смысл? — осторожно спросила Тина.

— Ну, например, их не убивает «сольца», — пожал широкими плечами ди Крей.

— Я почти умерла! — возразила Тина.

— Но не умерла. — Ди Крей отмел ее возражение вежливо, но недвусмысленно.

— Я потеряла сознание.

— В первый раз.

— Так что же мне делать?!

— Ровным счетом ничего, — улыбнулся проводник. — Не понимаю, чем плохо быть «принятой»?

— А чем хорошо? — нахмурилась Тина.

— У «принятых» долгий век, им не страшны чума и холера и большинство ядов… Что тебя смущает, девочка? Разве так важно быть, как все?

— Как все?

— А что еще?

— Не знаю, — честно призналась Тина.

— Вот и я не знаю, — еще шире улыбнулся ди Крей.

— А я знаю! — сказал голос из темноты.

— И не пытайся! — отмахнулся ди Крей. — Я тебя уже минут десять слушаю. Лошади громко дышат.

— Вот ведь животины клятые! — Из темноты в круг света, отбрасываемый костром, вышел Ремт Сюртук, ведя в поводу лошадей с обернутыми тряпьем копытами.

— Успел? — спросил ди Крей, подходя к мастеру Сюртуку. — Что там?

— Ваш меч, сударь! — улыбнулся в ответ рыжий проводник и протянул ди Крею меч в ножнах.

— Спасибо, Ремт. — Ди Крей принял оружие, обнажил клинок до половины, коротко взглянул на опаленную сталь и вернул ее в ножны.