Александр Бушков - Вертикальная вода

Играла негромкая музыка, мелодия и в самом деле весьма незатейливая, но приятная для слуха. Что‑то похожее на пару виолонов, скрипку и временами позвякивавший бубен. Госгей обоего пола не так уж и много, человек десять. Сварог отметил, что их компания вовсе не стала объектом всеобщего внимания — ну да, воспитанные люди, сливки сливок, не станут скопом пялиться на незнакомцев, будто деревенщина какая. Что ж, так оно и лучше…

Почтительный седовласый хмырь, осанистый, с золотой цепью на шее — то ли метрдотель, То ли мажордом, Аллах ведает, как он тут именуется — с проворством г опытного дирижера как‑то особенно ловко и быстро разместил гостей за столиками. Скорее всего, согласно порученной ранее инструкции Сварог с Марой И барон оказались за одним, Тетка Чарй с хмурым кавалером за другим, Леверлин в одиночестве, Бони с Паколетом за четвертым. Последние тут же принялись с самым живым интересом (ной с соблюдением политеса, понятно) разглядывать девичью компанию за ближайшим столиком (три грации, одна краше другой), явно в хорошем темпе прикидывая мысленно моральную стойкость девиц и наличие таковой вообще. " ' ?

Стол, как и остальные, оказался заранее уставлен яствами и питиями: золотые приборы, хрусталь, начищенное серебро… Приходилось признать, что барон их принимал по высшему разряду ^ что Ж, и они не простые дипкурьеры, а, собственно, высокие полномочные посланники, пусть и нелегальные… Ох ты!

Сварог, конечно, сохранил полнейшее хладнокровие. В конце концов, ничего из ряда вон выходящего не произошло. Просто — напросто зазвучала песня. Приятный, молодой женский голос с легкой хрипотцой в стиле Тарины Тареми (но это, конечно, не она), оркестр, полное впечатление, состоит из гораздо более сложных инструментов, чем прозаические скрйпки — виолоны, вроде бы даже электронное звучание слышится. И слова, слова! Каким на земле быть не полагается, а здесь просто неоткуда взяться…

Никого не пощадила эта осень, даже солнце не в ту сторону упало,

Вот и листья разъезжаются, как гости, после бала, после бала, после бала…

Эти двое в темно — красном взялись за руки напрасно: ветер дунет посильней — и все пропало…

v & Притворяясь, что прилежно цедит из высокб^о бокала золотистое вино, Сварог мимолетно переглянул

ся с Марой, и она понятливо опустила на миг ресницы. Интересно, очень интересно. Это уже не укладывается в версию, будто искусство здесь все‑таки есть, пусть и для узкого круга. Ключевое слово тут — "осень". Здесь, как и наверху, попросту не бывает смены времен года — иначе следует признать, что песня сочинена еще до Шторма. Наверху всякие упоминания о временах года, особенно снеге и вьюге, прямо запрещены так давно, что выпали из употребления, сохранившись разве что в крестьянских песнях Каталаунского хребта, где изначально позволяли себе легкие вольности ввиду отдаленности от начальства и сыскарей.

А вот в летающих замках подобные песни до сих пор в ходу — да и музыкальные инструменты подозрительно знакомы. Вывод незамысловатый и наверняка верный: кто‑то — да барона хотя бы взять — припер эту музыку не просто сверху, не просто… Такую запись можно раздобыть только у ларов — ну, или в крайнем случае у кого‑нибудь из дворян на земле, самым тесным образом связанных с ларами. Хотя это и запрещено, иные благородные лары и лариссы дарят любовницам и любовникам, а то и старым собутыльникам (пример с принцем Элваром) некоторые милые пустячки наподобие музыкальных записей, "вечных" зажигалок, имперской косметики. И прочие мелкие сувениры. Соответствующие службы империи обычно на это смотрят сквозь пальцы, если только соблюдается должная конфиденциальность, что Сварог знал по личному опыту: к нему в, восьмой департамент поступала порой информация о подобных подарочках, и ее по давней неписаной традиции полагалось класть под сукно…

Вот это уже серьезно. Лишнее доказательство того, что кто‑то у Токеретов (уж не тот ли, что сидит напротив?) завязал тесные связи либо с высокопоставленным земным дворянством, либо… Либо, наберемся смелости выдвинуть и такую версию, ухитрился как‑то проникнуть за облака. Черт бы побрал эту Хартию Вольностей; которую давно пора изрядно подредактировать и безжалостно сократить…

— Ага, вот и его высочество, — сказал барон без малейшего волнения, прямо‑таки равнодушно. — Вставать не нужно, встреча насквозь неофициальная, потаенная…

У их столика остановился рослый и плечистый молодой человек, одетый чуть роскошнее всех остальных, поднял руку, сверкнувшую доброй полудюжиной самоцветных перстней (явная дурновкусица по здешним меркам, ага):

— Прошу не вставать, господа и дамы, я здесь запросто, не будем разводить церемоний, да и для дела (он ухарски подмигнул) оно полезнее. Лучше я сам сяду, с вашего позволения. Ага, мушкамбер? Вовсе прекрасно.

— Я хорошо помню ваши вкусы, ваше высочество, —

с легким поклоном ответил барон. "г

— Благодарю, благодарю. Вот попомните мои слова: если все пройдет гладко, сделаю я вас каким‑нибудь коронным министром — сколько можно ходить в полковниках и вульгарно заниматься примитивным шпионажем? — и он подмигнул столь же многозначительно.

На лице барона явственно отобразилось легкое страдание:

— Ваше высочество…

— Молчу, молчу! — безмятежно сказал принц. — Ну конечно, конспирация и все такое… Помню, но вечно забываю… Ну не годится моя голова для всех этих сложностей, что уж там, не стыжусь признаться… Мушкамбер, я вижу, десятилетней выдержки? Прекрасно!

Он наполнил до краев пузатый, приличных размеров бокал напитком светло — коричневого цвета и, жмурясь от удовольствия выцедил до дна, словно минеральную водичку. "Силен, бродяга, — не без уважения подумал Сварог. В хорошем стиле принца Элвара". Сам он уже успел отпробовать мушкамбер: в самом деле, недурной напиток, особенно выдержанный, аналог земного келимаса, этот сорт, переводя на мерки покинутого мира, крепостью градусов в сорок восемь — а вьюнощс ним разделала^ как с компотиком, и непохоже, чтобы захмелел… Чувствуется большая практика и хорошая школа. Тут же наполнив бо

кал вновь, но отхлебнув один, не столь уж устрашающий глоток, принц Кауген с детским любопытством уставился на Сварога:

— Значит, вы и есть тот самый, легендарный… — он замолчал, сконфуженно улыбнулся, когда барон легонько кашлянул. — Молчу, молчу! В общем, очень рад познакомиться. Надеюсь, все у нас с вами пройдет прекрасно, барон уверяет, что так и будет… — он откровенно уставился на Мару. — Милейшая графиня, там, наверху, все столь же очаровательны, как вы?

— Всякие встречаются… — ответила Мара невозмутимо. И послала принцу такой взгляд вкупе с обворожительной улыбкой, что на лице принца появилась широченная глуповатая ухмылка.