Сергей Сергеев - Антимир

— Читайте, если, конечно, это слово уместно применить к такому действию, — Мария посмотрела ему в лицо, ослабила блокировку и дала возможность просканировать её мысли и память.

— Так вы действительно видите ауру? — удивлённо спросил Хрусталёв, закончив телепатическое сканирование.

— Я бы не стала называть это явление таким словом. Да, там есть элементы того, о чём вы подумали, но там есть и совершенно иные вещи, не применимые к данному понятию, — объясняя и дополняя отданную ранее телепатическим способом информацию, она уже не смотрела на него.

— Например?

— Я могу видеть свечение и неодушевлённых предметов, если так выражаться, неживых, иначе это просто можно было подвести под формулировку биополя, — пояснила она.

— Например? — Хрусталёв был поражён и озадачен и не замечал, что, как попугай, повторяет одно и то же слово.

— У наших браслетов ярко-голубое свечение, у людей — радужное с преимуществом оранжевого, у разных предметов разный цвет, у живого дерева — белое, у мёртвого — серое.

— Давно у вас это началось?

— Не знаю, как и сказать. Я ещё с первым браслетом замечала что-то, но относило это к свойствам браслета, но когда браслет исчез, способность осталась, более того, она начала развиваться.

— Значит, когда вы говорили про искры мыслей, то уже было не образное мышление, а реальное видение?

— Совершенно верно. Я и шпиона обнаружила сразу же, увидев новое свечение на стене, сходное по своему образу с тем, что окружает последнее время Виктора. Я даже смогла проследить, как оно работает, и знаю, что он называет её — "энергетическим маячком".

— Выходит, что мы все под колпаком у Мюллера?

— Не драматизируйте ситуацию, меня больше всего беспокоит, для каких целей это делается. Если просто ставит эксперимент и нарабатывает опыт, чтобы потом похвастаться однажды, что ему свойственно, — это одно, но ведь может быть совершенно другое, — он не доверяет мне и следит за мною. А вот здесь моё воображение рождает массу возможных вариантов, что я теряюсь, когда начинаю загибать пальцы при их перечислении.

— Вот теперь, по-моему, вы сгущаете краски. Не проще ли вам поговорить с Виктором?

— На такие темы первой разговор затевать бесполезно. Он не станет говорить, а если настаивать, то устроит скандал, соберёт и притянет всякие мелочи, чтобы повод поссориться выглядел более оправдано. Нет, здесь нужно ждать случая, когда он сам надумает обсудить такую тему или проговорится нечаянно.

— Вам, конечно, видней, ну, а мне когда ожидать ответа от вас?

— Вы очень торопитесь?

— Не очень, но жизнь идёт, и её нужно наполнять содержанием, ведь как говорится "не хлебом единым…".

— Понимаю, мне ваша идея интересна, но нужно думать и о семье, не разжигать больного самолюбия мужа.

— А почему вы думаете, что оно разгорится.

— Я боюсь повтора, так уже было в университете, на почве первенства и самомнения наши отношения осложнились, мне под его давлением пришлось уступить, и вот тогда финал опытов привёл к трагедии.

В кухню вошла Инна с сообщением, что подходит время для работы с очередным клиентом, необходимо готовиться к встрече.

— Да мы уже заканчиваем, я иду, — ответила гадалка, вставая со стула.

— Андрей Викторович, я чувствую, что ответ вам дам скоро, интуиция меня ещё не подводила, — произнесла она Хрусталёву под шелест платья, покидая кухонное пространство.

"Да, а вот у меня интуиция отсутствует совсем, нет, конечно, она есть, только, когда я чего-то опасаюсь, то всегда и случается. Вообще-то, это совсем не интуиция, мыслит она что ли по-другому?"

Черников сидел в кабинете Ухваткина и обсуждал с ним различные проблемы, возникшие за последнее время. В мыслях своих он прокручивал идею о квартире Помпея, но повода пока поговорить об этом с Алексеем Ивановичем не было.

Они уже утвердили критерии, по которым будут отбирать гувернантку для дочери шефа, и какие задачи поставить ей на столь короткий срок. Ухваткин обозначил главную цель — подготовка к школе, но на перспективу он уже строил свою жизнь по-новому. Вдруг бывшая супруга, обременённая проблемами своего второго брака, разрешит Катюшке жить с отцом, тогда услуги гувернантки-учительницы будут ещё более востребованы.

Алексей Иванович сидел в кресле директора, перед ним был ноутбук и раскрытый ежедневник. Он по очереди заглядывал то в монитор, то в ежедневник, делал пометки, иногда записи. Черникову со своего места не было возможности увидеть, что записывает и помечает Ухваткин в процессе их беседы, да и делать движения, чтобы слегка подглядеть, рискованно, потому он сидел тихо и не дёргался.

Заглянув очередной раз в записи, Ухваткин, наконец-то спросил Виктора:

— Да, ты мне расскажи, как прошла встреча с нашим многоуважаемым Глебом Викторовичем, поделись впечатлениями.

Черников взбодрился, открывалась возможность поговорить о вознаграждении. Он начал подробно пересказывать весь диалог, умолчав при этом о шантаже со стороны смотрящего. Когда он окончил отчёт о переговорах, Алексей Иванович переспросил:

— И это всё?

— Да, а что бы вы хотели услышать?

— Странно, очень странно и не похоже на Варева, то цепляется как клещ и не отпускает, то вот вдруг всё бросает на полпути и не требует ни компенсации ни каких-то преференций и льгот на будущее.

Он замолчал и задумался, Черников не мешал его мыслительному процессу, лишь листал его мысли и делал свои выводы.

"Возможно, обозначится и позвонит лично мне, не хочет светиться с третьим лицом. Всё может быть, всё может быть, но тогда будет уже совершенно другой разговор не в его пользу. Нужно посетить квартиру матери, давно уже там не был, Катьку с собой возьму, если захочет, конечно, заодно проверим диск и остальное, вдруг Варев…, нет не может быть!"

"Вот и диск нарисовался, отлично, теперь о квартире", — торжествовал Черников.

— Алексей Иванович, вы предлагали вознаграждение за работу, — прервав затянувшуюся паузу, Виктор напомнил руководству о данном утром обещании.

— Какие же вы все меркантильные, — иронически высказался Ухваткин, прервав свои размышления и посмотрев на Черникова свысока.

Кого он имел в виду, произнося местоимение "все", спроси его, он и сам не ответит, но обычно так сетуют начальники на своих подчиненных, которые почему-то считают, что выполнять их поручения все должны бесплатно. Черников пропустил мимо ушей колкое замечание шефа, поёрзал слегка на стуле, переведя неловкость из сферы моральной в физическую и растерев её одним местом, предложил: