Андрей Мартьянов - Мировой кризис

– Я позвоню прислуге, – кивнул Робер. – И все-таки…

– Мсье де Монброн, – устало отозвался граф. – Потерпите. Король непременно навестит нас или отправит посыльного. Прохор, как он выразился вчера вечером? Скоро только кошки родятся?

– Слово в слово, ваше сиятельство.

Глава шестая

Теория заговора

Одесса.Середина мая 1914 года

– У меня принцип, мосье Вулси: никакой политики, – расстроенным голосом сказал Беня Крик. – А тут, похоже, дело как раз политическое. Но отступать поздно, начатое придется завершить, иначе люди скажут: Король не сдержал обещания, и кто он после этого? Для начала…

Король поставил на стол дорогой саквояж крокодиловой кожи, щелкнул замочком. Пояснил:

– Из господина Винницкого мы вытрясли всё. До последней копейки, за это я вам отвечаю своей головой, а она у меня всего одна. Увы, документы и чековые книжки он уничтожил, не хотел оставлять улики, и я бы сделал так же. Все, что Япончик передал заказчику, здесь. С самим заказчиком вы встретитесь вечером, для этого придется съездить за город, в Новую Дофиновку – держать этого господина в Одессе я не решился…

– А сам Винницкий теперь где? – поинтересовался Тимоти.

– Как говорится, подарок от нашего стола вашему столу, – фыркнул Король. – На пароходе «Волынь», идущем в Нью-Йорк. Думаете, Япончику дали бы жить в Одессе и вообще в России? Очень зря так думаете. Одесских «деловых» уважают, известия разошлись, будто круги по воде – до Москвы точно, а скоро узнают в Иркутске и Владивостоке. Может быть, мосье Япончик и скверный человек, но он совсем не дурак… А Америка далеко.

– Большое спасибо за эдакий презент нашей стране, – развел руками мистер О’Донован. – Что вы принесли, мистер Крик?

– Вот деньги, – Король выложил на крахмальную скатерть пачки ассигнаций. – Образок его сиятельства, вы, граф, так переживали за маменькин подарок – примите. Хронометр мосье Монброна они продать не успели – вот он, в целости и сохранности. И портмоне с вашими драгоценными бумагами… Кажется, это всё.

– Я не знаю, как вас благодарить, господин Крик, – потрясенно выдохнул Джералд. – Вы просто волшебник! Никогда бы не подумал, что такое возможно!

– Я не волшебник, я – Король, – польщенно улыбнулся Беня. – Помочь друзьям моих друзей, это святое. Дело, однако, не завершено и расшаркиваться мы будем потом. Сначала надо разобраться с человеком, который и навел мосье Япончика на ваш поезд. Очень серьезный человек. Я не хочу неприятностей от властей; банальный налет это одно, но политика – совсем другое. Ссориться с охранкой и политическим сыском весьма чревато.

– Если это тот, кто нам нужен, охранное отделение вам только спасибо скажет!

– Вот не надо мне такого счастья, мосье Вулси. Ни за какие деньги. Даже за очень большие… Вечером в гостиницу заглянет Студент и отвезет вас по назначению. Там и встретимся.

– …Надо срочно дать «молнию» в Петербург, Свечину, – сказал Алексей Григорьич после ухода Короля. – Подозреваю, господин Крик оказал неоценимую услугу следствию, однако он по объяснимым причинам не доверяет одесским жандармам…

– Подполковник Свечин не может появиться в городе немедленно, поезд идет несколько суток, – возразил Джералд. – Может быть, обойдемся своими силами?

– Не говорите глупостей, милорд, – нахмурился Барков. – Хотите вы этого или нет, заденет это чувства Короля или оставит его безразличным, но шифротелеграмму через жандармское управление я отправлю немедленно! Офицер связи постоянно дежурит в отеле…

– Что вы, граф, разве я возражаю?

Ответ пришел с невиданной оперативностью – меньше чем через сорок минут в «Аркадию» примчался взмыленный курьер, доставивший сообщение такого содержания:

«Непременно дождитесь меня вскл буду в Одессе экстренно зпт завтра днем тчк ничего без меня не предпринимайте зпт никакой самодеятельности свечин тчк»

И как такое прикажете понять?

Тем не менее явившемуся в шесть пополудни Рувиму было сказано, что встреча должна быть перенесена. Сегодня – ну никак, сложились обстоятельства, нашей воле не подвластные! Студент пожал плечами, ответил: «Воля ваша, панове» и уехал, пообещав прийти следующим днем в это же время.

* * *Санкт-Петербург, 1 ч. 10 мин. спустя.Министерство внутренних дел, Фонтанка, дом 57

– Игорь Иванович, голубчик, поймите же – это не просто приказ министра внутренних дел! Берите выше, сам государь проявил интерес… Да-да… Когда вы успеете приготовиться? К двум ночи? Я на вас надеюсь, Игорь Иванович. Нет, буду только я один… Разумеется, извещения разосланы, вся мощь империи стоит за нашей спиной, никаких проволочек или затруднений! Дело наиважнейшее, государственное…

Получив утвердительный ответ, подполковник Василий Константинович Свечин положил на рычажки трубку телефонного аппарата и вытер покрытое каплями пота лицо ладонью, не доставая из кармана платочка. Мелко перекрестился. Взял папку с документами, вышел в приемную, оттуда в коридор. Спустился на второй этаж.

Секретарь его высокопревосходительства пропустил подполковника к министру незамедлительно, вперед прочих посетителей в немалых чинах: генералы, действительные статские и тайные советники, князья…

Аудиенция продолжалась недолго, Свечин покинул кабинет, обладая бумагой, подтверждавшей его чрезвычайные полномочия и дававшей право командовать губернаторами, словно рекрутами. Затем путь пролег к телеграфистам: следовало разослать полтора десятка экстренных депеш.

При необходимости неповоротливая государственная машина Российской империи могла действовать с молниеносной быстротой. На пространстве от столицы до отдаленной Одессы начали грохотать стартстопные телеграфные аппараты Бодо, забегали адъютанты и чиновники по особым поручениям, в губернских и уездных кабинетах гремел гром и сверкали молнии. Чины рангом пониже, выпучив от усердия глаза, ринулись исполнять наистрожайшие приказы.

Предстояла долгая бессонная ночь, и если произойдет хоть одна самомалейшая накладка, Сибирью не отделаешься – самое меньшее десять лет крепости…

Начало темнеть, когда господин Свечин поехал с Фонтанки домой, на Гороховую. Попросил жену уложить в чемодан вещи: спешно откомандирован в Москву по служебной надобности. Дней на десять или две недели, пока не известно. Два костюма, мундир, всё как обычно – разве ж это впервые? Поезд уходит поздно, автомобиль пришлют к полуночи.

Отужинали, Свечин поцеловал дочерей и проводил их в детскую, спать. Супруга поглядывала настороженно, ей казалось, будто муж чересчур взвинчен. Спрашивать не стала: дела службы в доме никогда не обсуждались, это незыблемое правило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});