Фрэнк Перетти - Тьма века сего

– Слава нашему Господу! – восклицал он. Ханк уже давно не видел такого неподдельного веселья. – Слава нашему Господу! Так ведь рядом с нами никого не было, пастор, ни одной души!

Мэри только раскрыла рот от удивления да так и стояла, прикрыв его ладонью.

Оливер Янг был настоящим артистом. Он умел воздействовать на публику настолько мастерски, что заставлял ее то плакать, то смеяться; так что прихожане, как китайские болванчики, всегда были готовы согласно кивать головами, что бы он им ни преподносил. Он стоял за кафедрой, необычайно величественный и уверенный в себе, слова в проповеди были всегда хорошо подобраны и убеждали публику в абсолютной правоте пастора. По крайней мере, его большая община не знала сомнений, и в это воскресное утро зал был заполнен до отказа. Многие прихожане были высокообразованными людьми: врачи, учителя, адвокаты, доморощенные философы и поэты, многие из них имели прямое или косвенное отношение к университету. Они конспектировали проповедь Янга, как будто были на лекции.

Маршаллу были прекрасно знакомы все па этого танца, так что в это воскресенье его мысли были заняты не столько проповедью, сколько тем, как ему поймать Янга после собрания.

– .. Разве Бог не сказал: «Сотворим человека по подобию Нашему»? – продолжал Янг. – То, что было веками сокрыто в традициях и во тьме неведения, теперь открылось в нас. Мы обрели, или скорее вернули себе знание, которое всегда имели: как человеческое общество мы в основе своей являемся частью божества, и внутри нас скрывается способность к доброте, возможность, так сказать, быть богами, в точности такими, как Бог – наш Отец, источник всего существующего…

Маршалл украдкой бросил взгляд в сторону: там сидела Кэт, а за ней Санди, лихорадочно записывающая проповедь, и возле нее – Шон Урмсби. Санди и Шон хорошо понимали друг друга. Он явно оказывал на нее положительное влияние. Сегодня, например, они заключили договор: если Шон пойдет с Санди в церковь, то она согласится идти вместе с родителями. Сработало.

Хочешь не хочешь, а Маршаллу пришлось признать, что у Шона легко установились с Санди такие отношения, которых самому Маршаллу, увы, достичь никогда не удавалось. Иногда Шон даже играл роль посредника между Маршаллом и дочерью, открывая им возможность доверительного общения друг с другом, такого, которое, как каждый из них думал, было совершенно невозможно между ними. Наконец-то в доме установился мир. Шон был дружелюбен и обладал поразительной способностью примирять.

«Что же происходит? – удивлялся Маршалл. – В кои-то веки вся семья сидит рядом на церковной скамье, а ведь это не что иное, как чистое чудо. Но Бог мой, что за странную церковь они выбрали, а что касается самого проповедника, там, за кафедрой…»

Как было бы хорошо и удобно оставить все как есть, но Маршалл был настоящим журналистом, и его репортерское чутье ясно подсказывало ему, что Янгу было что скрывать. За этим явно что-то стояло.

Итак, пока Оливер Янг старался увлечь слушателей идеями о том, что «бесконечные божественные возможности заложены в том, кто кажется нам ограниченным человеком», Маршалл обдумывал беспокоившие его вопросы.

Собрание закончилось ровно в двенадцать часов, когда часы на башне как всегда начали свой традиционный благолепный аккомпанемент рукопожатиям, приветствиям и прощальным разговорам прихожан.

Маршалл и его семья медленно плыли в общем потоке по направлению к фойе. Оливер Янг стоял на своем обычном посту у выхода из зала и, как истинный пастор, прощался с прихожанами своей церкви, пожимал руки взрослым и шутил с детишками. Наступил черед Маршалла, Кэт, Санди и Шона.

– Приятно видеть тебя, Маршалл, – произнес Янг, сияя и тряся его руку.

– Ты знаком с. Санди? – спросил Хоган и официально представил ему дочь.

– Санди, я очень рад тебя видеть, – обратился к девушке Янг, похоже, очень сердечно. Санди искренне ответила, что тоже очень рада их знакомству.

– О! Шон! – воскликнул Янг. – Шон Урмсби! – они пожали друг другу руки.

– Так вы знаете друг друга? – удивился Маршалл.

– О, да, я его знал, когда он был еще мальчиком. Шон, ты мог бы заходить сюда почаще!

– Вы правы, – ответил юноша, смущенно улыбаясь.

Все прошли вперед, но Маршалл задержался и, обойдя Янга, пристроился к нему с другой стороны, чтобы продолжить разговор.

Он подождал, пока пастор закончит ритуальную беседу со следующей группкой прихожан, и быстро проговорил:

– Я подумал, может, тебе приятно будет узнать, что отношения между мной и Санди немного наладились.

Янг улыбнулся, пожал еще несколько рук и обернулся к Маршаллу:

– Прекрасно, в самом деле, прекрасно, Маршалл. – И сразу же обратился к очередному собеседнику:

– Приятно вас видеть сегодня!

Между двумя следующими сердечными рукопожатиями Маршалл успел вставить:

– Ей очень понравилась твоя сегодняшняя проповедь. Она нашла ее очень смелой.

– Спасибо, что ты мне это сказал. О, мистер Бьюмон, как поживаете?

– Видишь ли, ей показалось, что она была очень похожа на лекции Джулин Лангстрат в колледже.

Янг на это ничего не ответил, напротив, все его внимание, казалось, было сосредоточено на молодой паре с младенцем:

– Ах! Вы только посмотрите, как она выросла!

– Тебе стоит как-нибудь встретиться с профессором Лангстрат, – не отставал Маршалл. – Между тем, что она говорит на лекциях, и твоими проповедями есть удивительное сходство. – Янг по-прежнему не реагировал. – А насколько я понимаю, Лангстрат глубоко завязла в оккультизме и восточной мистике…

– Маршалл, в этом я решительно ничего не понимаю.

– И ты не знаком с профессором Лангстрат?

– Конечно, я же тебе говорил.

– И ты никогда не бываешь на приемах, которые она устраивает у себя дома, не знаком с Альфом Бруммелем, Тэдом Хармелем, Долорес Пинкстон, Эженом Байлором и даже с судьей Бэйкером?

Янг мучительно покраснел, помолчал, а затем изобразил на лице удивление, как будто что-то внезапно вспомнил.

– Ах, вот о ком ты говоришь! – рассмеялся он. – И как это я забыл! Видишь ли, все это время я думал, что ты имеешь в виду другого человека!

– Так ты ее все-таки знаешь?

– Конечно, конечно, ее многие у нас знают.

Янг отвернулся, приветствуя очередных прихожан. Когда они миновали пастора, Маршалл все еще стоял рядом.

– Ну, так что же ты можешь рассказать об этих встречах? – настаивал Маршалл. – Правда, что ее «гости» состоят из влиятельных лиц нашего общества, членов университетского правления?

Янг холодно посмотрел прямо в глаза журналисту:

– Маршалл, а что тебя, собственно говоря, тревожит?