Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Amazerak

На следующий день Зоя еле дождалась меня. Она лежала в индивидуальной палате — такой же чистой и опрятной, как и та, где я очнулся после встречи с Пауком. Пришёл я только под вечер, поскольку после гимназии забежал домой переодеться.

— Ну наконец-то! Почему так долго? — обиженно проговорила Зоя. — Я заждалась.

Лицо её было бледным, а длинные волосы рассыпались по подушке.

— Домой забежал, переодеться и вещи закинуть. Держи, — я достал из-за спины букет цветов. — Как себя чувствуешь?

— Ой, как приятно! Даже не ожидала! — Зоя расплылась в улыбке. — Иди сюда.

Обняв правой рукой, она чмокнула в губы, и тут же поморщилась.

— Болит? — спросил я.

— Да, причём сильно, а мне даже обезболивающее не дают.

— Ты меня спасла тогда.

— И что мне за это полагается? — Зоя слабо улыбнулась.

— Договоримся, надеюсь, — улыбнулся я в ответ.

— Расскажи хотя бы, за что тебя хотели убить? И почему тот здоровый сказал, что ты кому-то доносишь?

— Придумывает всё, — я взял стул и сел рядом. — Нашла кого слушать.

Я рассказал Зое и о ночной встрече с Агнией и Кузьмой Гиппонскими и о том, что за этим последовало, в том числе, про разговор в спортзале с Гришкой Мономахом, после чего внук архонта затаил на меня обиду.

— Понятно, — протянула Зоя. — Непонятно только, как они узнали, куда мы поедем?

— А ты кому-то говорила о нашем свидании?

— Да никому я не говорила. Ты что? Зачем мне болтать. Если только подругам. Они же такие любопытные, не отстанут.

— Ну вот, а они всем растрепали. Возможно, узнала и Агния.

— Вот же сука! Ну всё, она покойница!

— Да погоди. Это всего лишь версия. Может, и не она.

— А кто ещё?

Я пожал плечами и перевёл разговор на другую тему.

— Вчера все только и говорили в гимназии, что о пропавшем парне. Этайр из рода Никомедовых. Между прочим, он входил в клуб «Волчий коготь».

— Вот же подонки! Они бы и тебя убили.

— Это вряд ли. Тогда ты была бы свидетельницей. Если только и тебя… Нет, не думаю.

— И всё равно я рада, что ты им навалял. Ты такой сильный, — Зоя провела здоровой рукой мне по плечу.

— Можно быть сколь угодно сильным, но когда против тебя пятнадцать человек… ладно, не будем об этом. Просто хочу предупредить, что дело может оказаться куда серьёзнее, чем школьные разборки. В городе что-то происходит. В воздухе витает какая-то тревога.

— Ты про что?

— Недавно я слышал, будто среди гимназистов есть приверженцы идей «Ахейского союза». А «Ахейский союз», вероятнее всего, контролируется Птолемеями.

— И? Что-то не понимаю, к чему ты клонишь?

— Честно сказать, я и сам мало что понимаю, но пытаюсь выяснить. Похоже, фила Красного быка замыслила какую-то авантюру. А может, и нет. Но если даже гимназистов стали убирать… в общем, будь осторожнее. Надеюсь, наш архонт разберётся.

Архонту предстояло разбираться с тем, что творится внутри филы, а мне — с учёбой, поскольку давалась она пока тяжко. По сравнению с тем, как учился Константин, успеваемость моя упала. Играли роль как плохая осведомлённость о новом мире, так и разные дела, которых у меня было навалом.

Только наш тренер, Филипп Никанорович, меня хвалил и ставил в пример остальным. В фибральной технике я совершил настоящий прорыв. Те приёмы, которые у Константина Златоустова в жизни никогда не получились, я выполнял на раз-два, и всё благодаря особенной, «теневой» энергии, делавшей мои ноды и фибры крепче и позволявшей легко ими манипулировать.

Более того, мои способности оказались весьма полезны в быту. Так, например, с расстояния метров десяти-пятнадцати я мог подтянуть к себе кружку с чаем. Первые разы чай выплёскивался, но потом я наловчился и делал это очень аккуратно.

Мои успехи в практике фибральных техник оказались столь велики, что на последние занятия заглядывал даже Виссарион Андреевич — лексиарх нашего класса.

Вначале я думал, что лексиарх — это что-то вроде воспитателя, но как позже оказалось, в его обязанности входит не только и не столько воспитательная работа, сколько наблюдение за духовным развитием (то есть развитием силы) учеников и присвоение им ступеней в соответствии с навыками и показателями. А главный лексиарх гимназии собирал эти данные и передавал клану, поскольку каждый князь и этайр, наделённый архэ, стоял на особом учёте в дружине филы. Подготовка потенциальных бойцов являлась важнейшей обязанностью всех гимназий, даже тех, что не имели военного уклона. Я тоже стоял на учёте в клановом «военкомате», и если клану потребуется, меня, как и всех моих родственников, могли призвать на службу.

В этот четверг Виссарион Андреевич попросил меня подойти после уроков в зал для тренировки фибральных техник. Явившись в назначенное время, я обнаружил там тренера, лексиарха класса и крупного мужчину с лысой грушеобразной головой — Платона Васильевича, главного лексиарха гимназии.

— Слышал о твоих успехах, Константин, — сказал он, здороваясь со мной за руку. — Продемонстрируешь?

— Конечно, — согласился я.

— В фибральных техниках у нас успехи, а вот по всем остальным предметам… очевидный провал по сравнению с прошлым годом, — заметил Виссарион Андреевич. — Преподаватели жалуются. Средний бал резко упал. Домашние задания уже второй раз не выполняются.

На самом деле не выполнял я их чаще, но спалился всего два раза.

— Это плохо, конечно, — оптимистичным тоном произнёс Платон Васильевич, — но не будем о грустном. В некоторых моментах у тебя, Константин, намечается прорыв, а остальное и подтянуть можно. Ну и сделаем скидку на амнезию, конечно же. Ты перенёс тяжёлую травму, с этим тоже надо считаться.

Платон Васильевич попросил меня проделать несколько упражнений, в том числе те, которые мы не отрабатывали на занятиях с Филиппом Никаноровичем. В основном это были манипуляции с предметами на расстоянии и ломание кулаками бетонных блоков. По итогам смотров я снова удостоился похвалы, но теперь уже от главного лексиарха, и со спокойной совестью отправился домой.

Оставалось только гадать, знает ли клан о моей особенной силе и будет ли на это какая-нибудь реакция. По поводу первого я почти не сомневался, со вторым могли быть разные варианты. Я часто слышал от гимназистов, что перспективным ученикам предлагают службу на предприятиях или в дружине клана, а то и в государственных учреждениях. Многие ребята хотели, чтобы их заметили, но гораздо больше беспокоились за это их родители, желая продвинуть своих чад по карьерной лестнице. Мне же подобные вещи были неинтересны — мне предстояла другая миссия, стать предводителем рода.

В тот же день мне довелось поболтать с Леонидом.

С сыном Евсевия я пересекался крайне редко, несмотря на то, что жил он в том же крыле, что и мы с братом. Леонид даже не на каждом ужине присутствовал. Зато он затеял ремонт пристройки, где проживали слуги, и теперь днём там околачивались рабочие, что-то долбили и сверлили.

Я зашёл в комнату отдыха, что находилась недалеко от моей спальни. Тут были телевизор, допотопный компьютер, шкаф с книгами и журналами, настольные игры — в общем, всё, что нужно для интересного времяпрепровождения. Я редко сюда заглядывал, однако сегодня решил пару часиков поторчать перед телевизором, но не от нечего делать, а чтобы найти какую-нибудь новостную программу и узнать, что творится в стране и мире. Пока только газеты удавалось изредка почитывать, но хотелось чего-то большего.

Не получилось. За телевизором на диване сидел Леонид. Он ел жареную картошку и смотрел какое-то кино. Слово за слово мы с ним разговорились, и я даже спросил его насчёт планов на будущее.

— В дружину пойду после лектория, — сказал он.

— Сам? Или отец заставляет?

— Да как тебе сказать, — Леонид заулыбался своей обычной странной улыбкой. — Конечно, отец хочет, чтобы я отслужил, как он. Да и лишним не будет. Отец всё-таки воевал и… в общем, не знаю.

Кажется, Леонид был не очень уверен, хочет ли служить в дружине.