Роберт Асприн - Варторн: Уничтожение

Сколько народу погибло в общей сложности за время его завоевательных походов? Сколько загубленных жизней было на совести этого человека? Сосчитать не представлялось возможным, даже предположить было трудно. С таким же успехом можно пытаться подсчитывать капли воды в озере.

И это число постоянно растет. Трава еще не успела вырасти на пепелищах У'дельфа. А впереди маячат новые зверства…

— Красавица моя?

Дардас. Дардас. Бессмертный Дардас. Вот и еще одно имя для этого чудовища. Правда, никто и никогда его не узнает. Злодеяния, что Дардас совершит в нынешнем веке, лягут на совесть генерала Вайзеля, и никто не будет знать их истинного виновника.

— Что случилось?

Тогда, двести пятьдесят лет назад, Дардас имел немного противников. По сути дела, ему не было равных. Воинственный Север фактически породил лишь одного великого военачальника — самого Дардаса. Нет, конечно же, и в те времена существовали достаточно способные полководцы. Они собирали армии, сражались с Дардасом и даже умудрялись сдерживать его продвижение… на какое-то время. Но история не сохранила о них воспоминания. Всех их затмила легендарная личность Дардаса Мясника.

— Да что же это такое, безумные боги? Пролт, что с тобой стряслось?

Чтобы ее имя не сгинуло в веках, ей придется сокрушить Дардаса, который пока скрывался под личиной генерала Вайзеля. А уж когда она, Пролт, будет писать свою историю войны, то сможет себе позволить открыть правду потомкам — сколь бы фантастической та ни казалась.

Ксинк все не отставал: теребил ее, охал и ахал над разорванной одеждой.

— Лучше наполни мне ванну, — попросила его девушка. Но он будто не слышал.

Пролт так устала… и замерзла. У нее все болело — и тело, и душа. Но она заставила себя вернуться домой. Когда все закончилось, она поднялась с грязной мостовой и притащилась сюда.

Наверное, у ее врага есть еще одно имя, думала девушка. Насильник Дардас. Поскольку как же иначе назвать насильственное проникновение его армии в глубь несчастного Перешейка?

— Просто согрей воду и налей в ванну. Я вымоюсь. Соскребу с себя всю грязь. Сотру, уничтожу все то, что случилось со мной. И этот ужас не помешает мне, не отпугнет и не отвратит… не встанет между мной и законной победой над ненавистным врагом.

По Ксинк все причитал и почему-то не слышал ее.

АКВИНТ (3)

Шок был настолько силен, что его первой реакцией стал смех. Он уперся руками в бока, запрокинул голову и разразился долгим лающим смехом. Просто это было так… так… отчаянно! Клянусь богами, ну и нахалы!

— Что-то я не понял юмора, — произнес Кот обычным неодобрительным тоном.

Они стояли перед зданием Канцелярии, разглядывая его северный фасад.

— Какая наглость! — задыхаясь от смеха, проговорил Аквинт. — Какая отвага… сила духа! Да что с тобой, парень? Не врубаешься, какую колоссальную штуку они отмочили?

— Ты сам мог бы врубаться немного потише, — прошипел мальчишка, рыская глазами по сторонам.

Естественно, необычное зрелище собрало толпу. Люди тыкали пальцами, переговаривались, строили догадки. Солдаты из фелькского гарнизона наблюдали со стороны, но разогнать народ не пытались. Да и толку-то? Прогонишь отсюда — они соберутся в другом месте. К тому же огромный знак был хорошо виден со всех центральных улиц.

Наверное, в этом и заключался замысел злоумышленников.

Аквинт покачал головой, утирая слезы.

— С ума сойти, — сказал он. — Нет, действительно, я поражен!

— Тогда, может быть, попытаешься вести себя соответственно? — съязвил Кот.

— Смех отлично помогает справиться с шоком. Сам как-нибудь попробуй.

— Мне как-то совсем не хочется смеяться, — ответил мальчишка.

— А когда тебе хочется? Послушай, парень, к радостям жизни надо приобщаться в раннем возрасте. И поверь: чем раньше ты это сделаешь, тем более приятные воспоминания останутся у тебя на всю жизнь.

Кот бросил на старшего товарища невыразительный взгляд.

— А стоит сюда включать все то время, пока я голодал на улицах? Или когда меня колотили до полусмерти? Или, наконец, когда меня чуть не закололи, пытаясь отнять нажитое?

Аквинт пожал плечами. Порой с этим типом невозможно разговаривать.

— Ну, теперь это не важно, — сказал он, возвращаясь к деловому тону. — Что ты думаешь об этом?

— О чем? — тупо переспросил несносный мальчишка.

— Ну, об этом отчаянном и вызывающем изображении прямо на внешней стене Канцелярии. Огромный перечеркнутый круг, нарисованный черной краской. Это ведь не шутки!

Кот некоторое время размышлял, затем осторожно проггзнсс:

— Бьюсь об заклад, это дело рук Рассеченного Круга.

Несколько мгновений Аквинт боролся с желанием дать помощнику подзатыльник. Затем хмыкнул и сказал:

— Ну ладно. Кот. Шутки в сторону. Пора приниматься за работу. Пошли.

Стояло раннее утро, а их уже срочно приглашали к коменданту Джесилу. Теперь понятно, с чем был связан этот неожиданный вызов.

Очевидно, нынешней ночью кто-то умудрился взобраться на северную стену Канцелярии и нарисовать на белом камне запретный символ. Такой фокус не провернешь в одиночку, здесь поработало несколько человек. И — что самое примечательное — проделали они это буквально под носом у местного гарнизона… после чего тихо и мирно удалились.

И вот как раз это, с точки зрения Аквинта, свидетельствовало об отчаянной отваге… и потрясающей ловкости.

Вместе с Котом он вошел в здание Канцелярии и направился в кабинет Джесила.

Аквинт ожидал, что комендант будет рвать и метать. Наверняка наорет, потребует, чтобы мятежники были схвачены и доставлены пред его светлые очи немедленно!

Но они застали начальника за письменным столом. Полковник, казалось, был полностью погружен в свои бумажки, лицо его не выражало особых эмоций. На Аквинта с Котом он бросил лишь беглый взгляд.

Сесть не предложил, ничего не сказал, выдерживая длительную, томительную паузу. Наконец произнес обыденным тоном:

— Я тут обдумывал место, которое выбрали мятежники.

— Не понял, комендант, — моргнул Аквинт.

— Если вы заметили, знак нарисован на северной стене.

— Ну да…

— Вы не находите, что это символично?

— Вы имеете в виду, помимо самого факта возмутительного преступления? — Аквинт и в самом деле не улавливал мысль полковника.

Тот нетерпеливо побарабанил по столу.

— Ну да, вы ведь не являетесь коренным фелькцем

Хотя это было скорее утверждение, чем вопрос, Аквинт все же ответил: