Джонатан Страуд - Победители чудовищ

Всадница мельком взглянула на него, потом отвернулась и тряхнула поводьями. Лошадь двинулась вперед, аккуратно переступив через ноги Халли.

— Ауд!!! Это я! Халли Свейнссон!!!

Он в отчаянии приподнялся на локте и попытался встать.

— Пожалуйста!!!

— Халли?!

Лошадь остановилась. Девочка внезапно рассмеялась коротким, отрывистым смехом, похожим на лисий лай.

— Великий Арне, в самом деле! Ты что тут делаешь?

Она говорила весело, но веселость эта была наигранной — скрывающей настороженность и недоумение.

Он медленно встал на ноги.

— Извини, что напугал тебя.

— Это лошадь напугалась, а не я. Я визжала, чтобы ее успокоить.

Волосы у нее были растрепанные и мокрые от дождя. Лицо выглядело бледнее, чем он помнил, хотя, наверное, дело было в освещении. Ауд напряженно сидела в седле, сжимая поводья. Халли видел, что она лихорадочно размышляет.

— Великий Арне, — сказала она вдруг, — ты ужасно выглядишь! Какой ты тощий!

— Ну да, я в последнее время почти ничего не ел…

В подлеске наверху что-то затрещало; он развернулся, вглядываясь в деревья.

— Послушай…

— Ты еще и не мылся, судя по запаху, — заметила девочка. — И довольно давно. Видел, как лошадь вскинулась, когда почуяла тебя? Последний раз такое было, когда мы наткнулись на дохлого медведя, но он и то так противно не вонял, хотя пролежал там никак не меньше недели. Он был весь распухший, и липкий, и облепленный мухами…

— Да-да. Ауд…

— Так что же ты тут делаешь, а, Халли?

Она говорила все с той же язвительной надменностью, какую он помнил по их первой встрече в саду.

Халли снова оглянулся. Времени терять нельзя, у него не было ни секунды. Однако он понимал, что торопить Ауд тоже нельзя. Они недостаточно хорошо знакомы, чтобы вот так прямо умолять о спасении: если она испугается или рассердится, то умчится прочь и бросит его здесь.

— Слушай, Ауд, мне трудно прямо сейчас все объяснить, но помнишь, ты предлагала мне приехать в гости? Ну вот, я… Можно, я воспользуюсь твоим приглашением? Прямо сейчас. Только сначала, наверное, надо…

Ауд внезапно задрала голову.

— Что это там такое?

Халли набрал побольше воздуха.

— Собаки. Свора. Они гонятся за мной.

— Кто за тобой гонится?

Он замялся.

— Ну… есть тут одни люди…

Ауд дочь Ульвара окинула его холодным взглядом, поправила капюшон, плотнее запахнула плащ: в лесу сделалось прохладно.

— Одни люди?

Прядь светлых волос выбилась из косы и упала ей на лицо. Девочка сдула ее в сторону и пристально посмотрела на Халли.

— А точнее?

Халли нервно переминался с ноги на ногу, то и дело оглядываясь назад.

— Ну, по правде говоря, это довольно личное дело, и я предпочел бы оставить это при себе, а не болтать об этом направо и налево; но, как бы то ни было, я был бы тебе крайне признателен, если бы ты была так любезна…

— Замечательно! — резко сказала Ауд. — Ну что ж, не буду тебя задерживать. Тебе небось предстоит еще немало часов бежать по лесу. Не мог бы ты направиться на восток, подальше от земель Арнессонов? Я не хочу здесь кровопролития. До свидания.

Лошадь снова двинулась вперед; на этот раз Халли метнулся и преградил ей путь.

— Это Хаконссоны! — выпалил он. — Они гонятся за мной всем Домом — ну, или почти всем Домом! Если они меня поймают, то повесят на самом высоком дереве! Ауд, помоги мне, я буду твоим вечным должником, клянусь!

Девочка вскинула брови; на губах у нее мелькнула усмешка.

— Надо сказать, я заинтригована! И что же ты натворил на этот раз, что они так злы на тебя?

В лесу, на вершине холма, раздался взрыв лая — визгливого, отрывистого: собаки почуяли жертву. Халли стиснул руки — он надеялся, что это выглядит достаточно мужественно, но при этом несколько умоляюще.

— Ауд, прошу тебя! Я тебе все расскажу, только не прямо сейчас…

Псы вырвались на склон и понеслись вниз, оскальзываясь, спотыкаясь, алчно клацая зубами. Ауд почесала подбородок.

— Ну…

Первые собаки уже продирались сквозь папоротник.

— Ладно, поехали! Садись!

Она протянула руку и вздернула его на круп лошади. Взмах поводьев — и лошадь галопом понеслась прочь, как раз когда первые из псов выскочили на дорогу.

Наступила ночь; взошла луна, озарив мягким светом несущиеся мимо деревья. Голова Халли подпрыгивала на плече Ауд, и волосы девочки хлестали его по лицу. Ему это не мешало.

Наконец лошадь перешла на рысь. Халли поднял голову. Впереди, в темном кругу деревьев, вздымался силуэт Дома — поменьше Хаконова, но, пожалуй, побольше Свейнова, только без стены вокруг. Кучка домиков, освещенных веселыми цветными огоньками, яркими, радостными, гостеприимными. В центре вздымался изящный чертог с рядом освещенных окон. В воздухе слабо пахло чем-то вкусным, и сердце у Халли воспрянуло при мысли о пуховых подушках, горячей воде и столах, ломящихся от угощения.

Но Ауд свернула на разбитую дорожку, ведущую к полуразвалившемуся сараю, двери которого были распахнуты навстречу всем стихиям. Лошадь явно не желала входить внутрь, однако ей пришлось подчиниться; в сарае воняло гнильем, плесенью и разными сортами навоза.

— Где это мы? — осторожно спросил Халли.

— Это старый сеновал.

— Спасибо, но погулять по Дому можно было бы и завтра. Может, пойдем в чертог поужинаем?

— На сегодня твой чертог — тут, — ответила Ауд. — Ты что думаешь, отец примет такого оборванца, как ты, с распростертыми объятиями?

Халли возмущенно фыркнул.

— Есть же такая вещь, как милосердие!

— Ага, а есть еще такие вещи, как подозрительность и брезгливость! Последнего бродягу, который явился сюда, привязали к мельничному колесу, чтоб помылся, а тот бродяга удрал бы без оглядки, если бы увидел тебя! И даже если отец сумеет сдержать отвращение, он наверняка начнет задавать вопросы. Например, про серебряный пояс, который ты носишь под курткой…

— Какой серебряный пояс?

Ауд покачала головой.

— Великий Арне! Ты хочешь, чтобы я съездила в Дом Хакона и спросила у них? Я ведь могу. Дорогу я знаю.

— А, ну да, серебряный пояс… Давай об этом завтра поговорим, ладно?

— Ладно, ладно. А пока что лучше бы тебе не касаться ногами земли, чтобы не оставлять следов — просто на всякий случай. Тут где-то должен быть люк в потолке, это выход на чердак. Подними руки и нащупай его. Ах да, ты же такой коротышка — ну, привстань.

Она медленно-медленно выехала на середину сарая. Халли угрюмо и очень осторожно привстал, придерживаясь одной рукой за плечо Ауд. Он, пошатываясь, ощупывал потолок справа и слева и вдруг получил сильный удар в лоб. Из глаз у него посыпались искры, и он, издав горестный вопль, завалился вбок.