Андрей Астахов - Крестоносец: Железная Земля

— Неслыханно! — Ганель от переизбытка чувств даже всплеснул руками. — Помилуй Матерь, никогда не думал, что увижу такое.

— Такое? — не удержался я.

— Бьюсь об заклад, добрые господа, что это тайное святилище виссенской Триады. — Ганель обошел стол и с некоторой опаской приблизился к статуям. — Женщина-волчица, конечно же, сама Нэске, мистическая Мать всего живого. Желая мужской ласки, она породила Приана, мистического Отца, совокупилась с ним, и от их брака родился Осс, Хранитель Крови, прародитель народа виссингов. Триаде поклонялись люди в волчьих шкурах. Странно, однако, что языческое святилище располагалось под материанским монастырем!

— Это виарийская работа, — заявила Элика, стирая ладонью пыль со стола. — Причем очень архаичная. Эти резные изображения явно не просто так сделаны. Какое отношение этот стол имеет к святилищу Триады?

— Отец Бодин, — я почувствовал, что лицо мое начинает гореть от волнения, — я должен поговорить с моими спутниками. Поскольку это дело государственной важности, я смиренно прошу вас подождать в коридоре.

— Что?! — Инквизитор не ожидал от меня такой наглости. — Я представляю Святейшую Инквизицию. Вы понимаете, что несете, шевалье?

— Прекрасно понимаю. Я выполняю задание их величеств Вотаны и Эдельфреда, посему будьте любезны подчиниться.

— Это неслыханно! Епископ Ошер…

— Епископ Ошер получил указание Левхада содействовать нам во всем. Пан Домаш, будьте добры, составьте отцу Бодину компанию.

Если бы взглядом можно было бы убить, инквизитор лишил бы меня жизни. Однако сила была не на его стороне — Бодин опрометчиво оставил своих мертвецов в зале капитула, видимо, не предусмотрел такое развитие событий. И наверняка понимал, что попытка призвать их сейчас в катакомбы закончится для него печально — мой меч был обнажен, а Домаш уже встал у него за спиной. Я видел, как ходят у Бодина желваки, но все козыри, как говорится, были у меня.

— Вы поступаете очень опрометчиво, де Квинси, — наконец, ответил инквизитор. — Глупый поступок. Еще не поздно передумать.

— Я принял решение. Подождите в коридоре.

Бодин криво усмехнулся и вышел, сопровождаемый Домашем.

— Ганель, — повернулся я к ученому, — будьте добры припомнить, что вы знаете о древних виарийских городах Кланх-о-Дора времен Сухопутной Эпохи.

— Совсем немного, милорд, — ученый озадаченно посмотрел на меня. — Только их названия. Столицей был Лор-а-Ледан, вторым крупным городом был Хартанд, а еще…

— Гербы их помните?

— Могу точно сказать, что на гербе Лор-а-Ледана были изображены молнии.

— Есть! — Меня аж пот прошиб. — А теперь, друг мой, лягте на стол так, чтобы ваша голова оказалась в меньшей выемке.

— Как угодно, — мэтр тут же забрался на стол и разлегся крестом, глядя в потолок.

— И что это значит? — спросила Элика, глядя на меня, как на ненормального.

— Элика, — начал я, — этот стол — карта. Я помню карту Кланх-о-Дора, видел ее в одной из книг в учебке. Провинция имеет очертания большого треугольника. Вот, смотри, на столешнице в самом углу вырезаны молнии: наверное, это символически обозначенное расположение Лор-а-Ледана. Он на крайнем западе провинции, почти на берегу, видишь? А дальше от края стола мандала с цветами вереска, переплетенными лозой дикого винограда.

— Саэр-Виндалан, Виноградные долины, — Элика посмотрела на меня с изумлением. — Но за ними в столе углубление, и никаких изображений!

— Мэтр Ганель, — обратился я к ученому, — вы хорошо запомнили татуировки нашего друга Зерама Ратберта?

— Если мне не изменяет память, милорд, на руках этого пса были наколоты ветви дикого винограда, плюща и колючки терна, на груди справа изображение солнца, на правом плече волчья голова с оскаленной пастью, на спине звери и птицы. Кажется, совы, раскинувший крылья ястреб, опять же волк… Что-то еще было, кажется…

— Звезды, Ганель! Звезды были?

— Да. Четыре звезды, расположенные дугой на левой стороне Груди. Созвездие Дракона, я еще подумал…

— Точно, — выдохнул я. Мое сердце колотилось, и небывалая радость переполняла меня. — Надпись на картине Хомрата. Вот! — Я полез в свой кошель, достал копию пророчества, присланную мне королевой Вотаной. — «Оставив на запад стрелы грозы, через вереск и плети дикой лозы, туда, где сойдутся четыре звезды, придешь и узнаешь о будущем ты». Вставайте, Ганель. Место на столе, напротив которого находились бы вытатуированные на груди Ратберта звезды, если бы парень лежал сейчас вместо вас — вот где находится нечто такое, что ищут решительно все. Имперцы, вампиры, сулийцы, королева Вотана — все!

— Я знаю, что это за место, — сказала Элика, и голос ее вроде как дрогнул. — Это Заповедь. Тысячелетний Лес, оставшийся еще со времен Нашествия. Я почти уверена, что так. Но можно будет уточнить по карте. Проклятие, Эвальд, как ты догадался?

— Просто сопоставил все, что мне было известно. Хомрат, по всей видимости, смог разгадать тайну фигурного стола, — я сильно волновался и говорил торопливо, как в лихорадке. — Он наверняка узнал о пророчествах Эская — ты мне рассказывала о них в Эшевене. Рассказать правду он не мог, кому бы понравилось то, что виари в конце концов получат свои земли обратно? Тогда Хомрат зашифровал эти пророчества здесь, в Харемской обители. Он написал триптих, где изображена последняя битва со Зверем, которая случится после того, как будет найден настоящий меч Зералина — именно его держит в руке Матерь на центральной секции складня. Помнишь, ты обратила внимание, что меч на картине эльфийский, не имперский? Он изготовил кресло настоятеля, на котором вырезана своего рода инструкция, как использовать стол-карту, а потом и королю Стаффарду преподнес картину с этим ключом — мол, попробуй твое величество, догадайся!

— И получается, что вампиры тоже об этом знают?

— Наверняка. Потому и нужен им Ратберт.

— Эвальд, я тебя люблю! — Элика неожиданно влепила мне смачный поцелуй прямо в губы. — Надо как можно скорее все рассказать де Фанзаку. Вместе придумаем, как быть дальше!

За дверью из святилища нас ждал неприятный сюрприз. Бодин исчез, а Домаш, привалившись к косяку, храпел во все форсунки. Он спал так крепко, что даже наши свирепые тычки не сразу заставили его проснуться.

— А? Что? Где? — Роздолец вертел головой и непонимающе таращился на нас. — Что такое?

— Где Бодин?! — рявкнула Элика, бледная от бешенства.

— Бодин? А? — Домаш начал приходить в себя. — Сбежал! Кусок тараканьего дерьма, сбежал, чтоб его громом убило!

— Чувствую, теперь драки не избежать, — вздохнул я. — Элика, готова?