Андрей Шевченко - Не жизнь, а сказка

— А ты в лес иди — там всё экологически-чистое. Всё, Мила, мне на работу пора!

— Кстати, о работе: а где твоя пушка?

— Пушка?

— Ну, ствол!

— Пистолет что ли? — догадался Иван. — В кабинете, в сейфе, а что?

— Ты должен его всегда носить под мышкой — в боевиках крутые копы даже спят со стволами!

— Да, пусть хоть с брёвнами спят! Отстань!

— Неправильный ты капитан-богатырь! Что, и бронежилета нету?

— У меня бронетрусы — мне хватает!

Жаба быстро прокрутила в памяти просмотренные боевики — бронетрусов ни у кого из героев не было, после чего сразу же зауважала Ивана, как профессионала своего дела.

Но ничто не вечно на земле — однажды утром Иван обнаружил суперлягушку, горько рыдающую над сгоревшим телевизором. Он проверил ящик — кинескоп приказал долго жить. Легче выбросить, чем отремонтировать. Понятно, после этого Мила срочно засобиралась вместе с Прошиным на службу. Ивану пришлось оформить ещё день отпуска и сгонять в магазин за новым телевизором. Капризная жаба тут же раскритиковала новый аппарат.

— Опомнись! Новый лучше старого в десять раз! — Иван ткнул пальцем в старенький "Горизонт", тысяча девятьсот мохнатого года выпуска.

Но жаба по-прежнему отказывалась смотреть в новый телевизор, потом, правда, сменила гнев на милость и спросила:

— А он 3D показывает?

На робкое оправдание Ивана, что легче купить вертолёт, чем 3D-телевизор, Мила решительно махнула лапой.

— Тогда ничего смотреть больше не буду!

И, действительно, перестала пялиться в экран. Следствием чего явился ещё один полноценный отпуск капитана. А потом ещё… и ещё…

Вот как получилось, что Иван истратил весь неизрасходованный отпускной лимит за несколько лет. Как назло, именно в это время в городе появился "гастролёр", нахально-ворующий ценности из любых, даже супер-охраняемых домов. Неизвестный дерзко забрался даже в отделение "Сбербанка", утащил оттуда несколько серебряных юбилейных монет и успел скрыться до приезда наряда. Сотрудники ольховского управления милиции перетрясли все известные им притоны, обшарили злачные места и даже имели разговор с местными авторитетными ворами. Всё впустую — даже сами "товарищи по ту сторону закона" разводили руками и клялись, что никто из местных не причастен к ограблениям. И, если "гастролёра" они поймают — тому мало не покажется. Опера были склонны верить авторитетам — нарушение чужой территории всегда каралось жестоко.

Однако, ни усилия правоохранительных органов, ни потуги "потусторонников" результатов не дали — неизвестный вор по-прежнему дерзко и нахально грабил дома. Каждую ночь! И когда Иван, сказавший лягушке, что идёт за хлебом, забежал в управление, полковнику Нечаеву как раз сообщили об очередном ограблении.

По пути домой капитану повстречался мелкий вор-карманник Федя-Снайпер. Почему снайпер? Да потому что он постоянно "попадал". Его ловили не раз и не два, хотя доказать вину могли не всегда — от улик в виде украденных кошельков он избавлялся мастерски. Впрочем, жертвам это не мешало устраивать незадачливому вору хорошую трёпку. Прошина Федька уважал искренне, как человека принципиального и честного, хотя тот носил погоны и находился по другую сторону незримых баррикад. Возможно, дело было в том, что однажды Иван не позволил торговцам линчевать Федьку на Ольховском рынке, так как в тот раз воришка был совершенно невиноват. Два другие раза Прошин Федьку лично ловил на рынке практически "за руку", но, как всегда, доказать ничего не смог — пришлось отпустить, снабдив для ускорения подзатыльником.

— Здрасьте, гражданин начальник! — шутовки поклонился Федька. — Давненько не встречались!

— К твоему счастью, — буркнул Иван, глядя на дамский кошелёк в руках вора. — Попадёшься же когда-нибудь, Федька! Или торгаши шею свернут!

— Пусть сначала поймают! — вор задорно улыбнулся, а кошелёк исчез.

— Всенепременно поймают, дай только срок!

— А вот срока мне не надо!

— А тебя и не спросят! Слушай, ты что-нибудь знаешь о "гастролёре"?

Федька недовольно нахмурился — не дело трепаться с милиционером о собратьях по профессии. Но ведь и Кривой — "старшой" квартала на днях злобствовал, требовал подать ему наглеца в любом виде! Так что, похоже, в данный момент всё в одной упряжке.

— Сами ничего не знаем, — проворчал Снайпер, — всех на ноги подняли, а толку нет! Одно могу сказать — не наш он, приезжий. И отморозок полный — лезет везде, никого не боится! И, главное, никто его не видел! А зачем лезет — не поймём!

— Как это? — удивился Прошин. — В смысле, "зачем лезет"?

— Вот тебе, начальник, и в смысле! Сегодня ночью к Блину залез! Зачем, спрашивается? Взял пару колец, браслет, да часы золотые. А тонну баксов оставил лежать на тумбочке!

Иван удивлённо поднял брови — действительно, странный вор. Утащить пару ювелирных украшений и не тронуть тысячу долларов, лежащих на видном месте — непостижимо! Жаль, что Иван так и не успел ознакомиться со сводками — теперь приходится расспрашивать вора о воре.

— И что, в остальных случаях так же было?

— Да. Мы думаем, чокнутый к нам пожаловал — деньги не любит, ему металл подавай! Но, профессионал! Мастер, каких поискать! Он же умудряется в такие дыры залезать, что не всякий ребенок протиснется! Вот бы у него поучиться!

Иван вздохнул, с сожалением глядя на Федьку, и пошёл домой. По пути его взгляд наткнулся на красочное объявление, висящее на заборе. На нём были нарисованы разноцветные лошади с элегантными наездницами, красноносые клоуны, пара жонглёров и дрессировщик с тоненькими закрученными по-чапаевски усиками, командующий разнообразным зверьём. "Цирк-шапито А.К. Розенкрайцера — лучший в мире!" — вот что гласило это объявление.

Внезапно Ивану пришла в голову мысль. Сначала он её прогнал, потом вернул, рассмотрел со всех сторон и пришёл к выводу, что "может и срастись". Мысль, в общем-то, была проста, как три рубля: попробовать спровадить волшебную жабу в цирк. Насовсем! Нужно было только преподнести ей эту идею подобающим образом.

Иван посмотрел на часы — скоро Мила забеспокоится и, чего доброго, отправится на его поиски. Но время ещё было — он развернулся и отправился к цирку, раскинувшему свои шатры на площади Революции. Площадь до сих пор не переименовали, на ней происходили все более-менее значимые городские события: от митингов в поддержку той или иной партии до ночных гуляний выпускников школ. Сейчас здесь львиную долю территории оккупировал цирк.

Иван заглянул в окошечко кассы.

— Мне с директором поговорить надо, — сказал он, показывая развернутое удостоверение.