Дмитрий Морозов - Гномий Клинок

— Всё верно, малыш, всё верно. Вы всегда отличались излишней чистотой — и кто-то ловко сыграл на этом, превратив вашу силу в вашу слабость.

— Но кто?

Тут Элан встал и решительно взял кристальный пепел со стола, привычным жестом отправив его в спину.

— Кто автор — это уже неважно, он давно умер. А вот кто заказчик… Кто, по твоему, может собрать большой круг магов — внутренний, состоящий из магов высшего посвящения — не менее десяти человек, и внешний — из магов не намного им уступающих — около ста? Кто набрал такую силу в вашем мире?

— Служители триединого. — Молодой эльф бездумно сидел за столом, уставившись в одну точку. — Они прижали всех магов, не позволяя практиковать никому, кроме принадлежащих к их сословию. Есть ещё, конечно, стархи и ртило — однако они далеко и давно забыли о народе аллорнов, если вообще знали о нём. Зачем? Мы же признали их власть, склонившись перед ними?

— Своим существованием вы были постоянным упрёком тем, кто под маской благочестия скрывал тайные замыслы. По сути — это попытка святошей избавиться от комплекса вины. — Элан пожал плечами — Впрочем, не в этом дело. Что нам делать теперь?

— Рассказать обо всём!

— Хочешь увидеть массовуюYiaza? Или ты думаешь, обман такого масштаба не вызовет в сердцах аллорнов, привыкших за эти века брать на себя вину за всю человеческую подлость и низость, чувства ужаса — и сострадания?

— Но… А как вы излечили меня?

В момент принесения присяги ты раскрылся — и кристальный пепел смог обследовать тебя, твоё тело и душу. Обследовать — и излечить. Теперь, когда мы знаем причину, будет проще — однако как заставить твоих родственников сделать то же?

Вечер. Солнечный свет, отражаясь в кронах деревьев, непостижимым образом преломляется в листьях, играя в прожилках их граней, что бы осветить чертоги Великой матери. Закат зеленеет вдоль стен, отсвечивая изумрудом и пурпуром — однако лицо старшей рода остаётся неизменно спокойным. Глаза древнейшей из эльфов лишены возможности видеть краски мира — зато она видит глубже…

— Вы нашли решение? — Голос, глубокий и мелодичный, внезапно даёт трещину — усталость? Надежда?

— Мы — на пути к нему. И нам нужен совет… Необходимо собрать всех эльфов — и дать им возможность раскрыться, сбросить тяжесть забот… Это важно!

Лёгкая, почти незаметная улыбка.

— Ну, это просто. Праздник. Причём очень важный. Такой, что бы отвлёк каждого от его дела — и подарил надежду на чудо.

— Великая… — голос Улаьайна, до того спокойный, дал трещину. — Вы знаете, что решено было не проводить праздников с тех пор… Как аллорны стали уходить. Меня не поймут, если я отменю это решение.

— Почему же. — Небрежное, царственное пожатие плечами — и водопад каштановых волос, струящихся по телу. — Если повод будет достаточно весомым… Например, принятие в род…

— Но… Вы имеете в виду…

Илиль встала, подняв руки вверх — волны пошли по волосам, покрывающим комнату, затрепетали — и полный достоинства голос заполнил последний город народа аллорнов, и его услышали последние из представителей уходящей в небытие расы:

— Я, Великая народа аллорнов, последняя из рода скользящей ветви, бывшая некогда одной из Правящих, а ныне следящая за чистотой крови, утверждаю, что в пришедшем к нам есть примесь крови нашей расы и он достоин испытания принятия в род. Слово сказано!

Тишина, заполнившая Эльдаксил, была осязаемой, почти звенящей… Случилось невероятное, небывалое событие. Никто не знал, что последует за ним, но несколько фигур в капюшонах, с увитыми рунами посохами, вздохнув, принялись готовить всё необходимое…

— Нет, я не могу! Вот это женщина! Просто и гениально! После такого не то, что праздник — пир горой закатить можно! И никто не возразит и не откажется — не часто принимают в род хранителя предела! Ай, умница…

— Но я не эльф!

— По виду ты вообще гном, однако великая опускаться до лжи не будет — когда-то эльфы были весьма мобильными, и кто знает, может быть, где-нибудь в сотом колене у тебя и случился папаша с острыми ушками… Отсюда и неудовлетворённость, и нежелание жить, как все. Всё сходится! А если это и не так — после того, что ты над собой учудил, в твоей генетике всё равно никто не разберётся. Так что крепись — пока все будут готовиться к празднику, тебе придётся пройти парочку испытаний, выдержать которые может только настоящий эльф. Причём одному, без меня — на это ушастые не пойдут. Они прекрасно понимают, что моих умений хватит, что бы сделать эльфом древесную лягушку…

— Но если я не справлюсь? Какой из меня эльф?

— Ничего страшного — просто мы пойдём своей дорогой, а в этом мире одним народом станет меньше.

— Спасибо, успокоил. Что хоть меня ждёт?

— Когда знаешь всю подноготную, лучше стараешься. А ждёт — сам увидишь. Во всяком случае, твои воинские умения им без надобности. Иди — и помни о пределе.

Дверь в покои хранителя бесшумно отворилась и на пороге бесшумно возникли две высокие фигуры, одетые в церемониальные одежды. Элан, вздохнув, провёл рукой по сверкающи граням собственного меча, одиноко лежащего на столе — и решительно вышел из комнаты…

Небольшая поляна на опушке леса была обожжена, словно в неё ударила молния — несколько старых, мёртвых деревьев, проплешина гари… Скорее всего, так оно и было — или кто-то из проходящих около леса магов решил насолить длинноухим… Впрочем сейчас это было не важно.

— Один из побегов священного леса народа аллорнов был уничтожен. — Вышедший вперёд эльф был стар и мудр. — Это причиняет боль лесу — и нам. Если в тебе есть кровь аллорна, ты должен исправить зло, причинённое твоему народу. Пусть к вечеру на месте золы и грязи вырастет дерево — вот из этого семени.

«— Просто создай семечку подходящие условия и дай внутренний толчок. Дальше оно всё сделает само. Поверь, природа — великая сила, и её нужно лишь направлять. Давай, не отлынивай!»

Кто это сказал? Длинноухие — нет, вот они уходят, Легко покачиваясь на ходу — так, что бы не потревожить лишний раз ни одного листа, ни одной ветви… Ладно, будем считать — внутренний голос.

Элан аккуратно снял верхний, обожженный слой почвы, вынес его за пределы леса, набрал свежей, плодородной земли, уложил на освободившееся место, сверху положил семечко — и полил водой из заранее захваченной фляги. Ничего не произошло.

Так. Подходящие условия — созданы. Внутренний толчок… Элан привычно воззвал к силе предела — мощь хлынула в его тело, напитывая силой его руки, крепостью — ноги, делая голову ясной и свежей. Аккуратно он попытался поделать то же самое с семечком — однако наткнулся на слабую, еле ощутимую защиту. Словно сам лес пытался уберечь одного из своих детей от опасного эксперимента.