Софья Ролдугина - Тонкий мир

А потом — через минуту, через час? — одна картина вспыхнула невыносимо ярко, словно подсвеченная изнутри. Даже не картина — комплекс ощущений.

Промерзшая земля под щекой. Тяжелеющие, слипшиеся от влаги ресницы. И — изящная, совершенная ладонь, откидывающая прядь с лица целителя.

— А он осторожен, — Максимилиан расслабленно откинулся на спинку. Дэйр почти зеркально повторил это движение. Светлые ресницы слиплись от выступивших слез, а на щеках у целителя цвели алые пятна — яркие даже на смуглой коже. — Ни единой ошибки. Все, что у нас есть — это его рука. И что-то мне в ней не нравится…

Я зажмурилась, вспоминая. Мне тоже что-то показалось неправильным. Что-то, лежащее на поверхности… Что-то…

Есть.

— У него нет линии жизни, — ошарашенно произнесла я. — У него вообще чистая ладонь. Совершенно.

А это значит…

О, боги…

Только Древнего нам не хватало!

Отступление второе. То, что Найта не видела

Сначала тихо, на грани слышимости, проскрипели ступеньки в коридоре. Потом зашуршала занавеска над дверью. Щелкнул зловеще замок…

Пересилив себя, Дэйр открыл глаза. В неподвижной, исходящей паром воде отражалась до отвращения знакомая персона, которой здесь и сейчас делать было нечего. Что-то подсказывало целителю — персоне на его мнение относительно очередности посещения купальни плевать с высокой башни.

«Утопиться, что ли… может, отстанет», — тоскливо подумал Дэриэлл, ныряя в помутневшую от мыла воду.

Когтистая рука цапнула его за косу под затылком.

«Вот навязался на мою голову», — Дэйр постарался вложить в эту мысль все запасы внутреннего яда и раздражения. А их за семь тысяч лет накопилось вполне достаточно, чтобы отравить эту купальню, Кентал Савал, дворец Леарги, да еще и на две-три базы Ордена осталось бы.

Рука насмешливо пощекотала длиннющим когтем нежную кожу под подбородком, а потом потянула за косу вверх, заставляя вернуться в жестокий мир.

— И что вы здесь делаете, скажите на милость? — устало поинтересовался Дэриэлл, на всякий случай закрывая глаза. Привычка многоопытного труса: если я тебя не вижу, то можно притвориться, что и ты меня тоже. Интересно, Максимилиан знает об этом правиле? Похоже, что нет.

— Собираюсь окунуться, — князь по-мальчишески нахально дернул целителя за косу. — Не возражаешь?

— А мои возражения на что-то повлияют?

За спиной у Дэйра шумно зашуршали одеждой, принюхались и, судя по звукам, с отвращением бросили что-то скомканное в угол.

— Конечно, нет, хороший мой. Ты сомневался?

«Надо было попросить Нэй занять его делом, чтобы хоть минуту побыть в покое», — укорил себя за беспечность Дэйр. А вслух сказал:

— Лучше бы подождал своей очереди. Вода сейчас не самая чистая. Рана открылась, там теперь крови полно… — и осекся, понимая, что выбрал на самый лучший аргумент.

Князь, конечно, не обманул ожиданий.

— О, это замечательная новость, дружок. Знаешь, я мечтаю искупаться в твоей крови с того момента, как попробовал тебя на вкус. Это было… незабываемо. А сейчас я могу подумать, что ты меня прямо-таки заманиваешь к себе. Скучно плескаться одному?

Дэйр в изнеможении откинул голову на бортик и зажмурился. В умении унижать, не говоря ничего особенного, этот нахал переплюнул даже драгоценную сестрицу Меренэ. И, самое плохое, сил на пикировку не было совершенно.

— И так ты благодаришь целителя за спасение жизни? — укорил князя Дэйр, игнорируя тот факт, что всего пару часов назад ему этот долг вернули с лихвой.

Князь тихо рассмеялся. Вода плеснула в бортики, принимая в себя еще одно тело. «Немытое, хищное и отвратительно себя ведущее тело», — едко уточнил про себя Дэриэлл, надеясь, что телепат и эту мысль уловит. Может, даже поймет намек.

Но это совсем вряд ли.

— А как же основной принцип целительства — бескорыстие? Впрочем, — голос Максимилиана стал мурлыкающе-вкрадчивым, — я могу отблагодарить тебя как-нибудь нестандартно.

Дэриэлл от неожиданности съехал вниз и нахлебался воды.

— Например? — осторожно предположил он, откашлявшись. Мало ли что придет в голову «должнику»? Шакаи-ар — это диагноз… Да и наверняка Максимилиан сумеет обернуть любую просьбу в свою пользу, и он, Дэйр, еще тысячу раз пожалеет, что когда-то ляпнул про «долги».

— Например, расплету твою замечательную косу, — невозмутимо предложил князь. — Она вся промокла. Как ты с этой копной сам справляешься?

— Обычно? — Дэйр рискнул открыть глаза. На другом краю купальни Максимилиан с невинным видом выскребал когтем «Дэйр — дурак!» по бортику. «Убью», — спокойно подумал целитель, а вслух продолжил: — С помощью магии. Но сегодня я не в форме. Да и активация и перенастройка защиты отняли много сил… Руки не поднимаются уже, — неожиданно сознался Дэйр. И вдруг понял, как он невыносимо, немыслимо измотан. «А что? — шепнула врожденная лень. — Слуга княжеского ранга — такую роскошь себе даже не каждый старейшина может позволить…»

«Но это шакаи-ар, — возразил сам себе Дэйр, стараясь не думать о диагнозе, который он поставил бы пациенту с голосами в голове. — У меня к шакаи-ар большой счет».

«Ну и будь умнее, — посоветовала лень. — Взыскивай по этому счету мелкими партиями. К тому же князю очень-очень нравятся твои волосы».

До Дэйра с опозданием дошло, что «голос в голове» может исходить только от одного мерзкого, коварного, заботливого шакаи-ар, уродующего в настоящий момент его купальню.

— Думаю, последнюю фразу я могу расценивать, как комплимент? — саркастично поинтересовался Дэриэлл, чувствуя себя на редкость неловко. Словно оказался перед малознакомым человеком без одежды…

Впрочем, так оно и было.

— Это и есть комплимент, — усмехнулся Максимилиан, ловя дрейфующую в глубинах купальни косу. — Давно мечтал повозиться с такой роскошной шевелюрой. К тому же интересно, правда ли у аллийцев такие чувствительные волосы, как говорят. У меня было несколько подружек из ваших, но это так давно было! Не беспокойся, ничего с твоими волосами не случится, — он демонстративно помахал перед носом Дэйра рукой со втянутыми когтями. — Хотя соблазн сделать что-нибудь — огромный. Можно сказать, что ты, Дэриэлл, и есть сплошной соблазн.

Пальцы забегали, распуская тянущую на дно тяжесть по волоску. Дэйр неожиданно улыбнулся.

«Хорошо, что я не утопился, — подумал он. — Нэй бы наверняка огорчилась…»

— Найта зовет вас Ксиль, да? — все так же глупо улыбаясь, спросил он.

— Да, и что? — князь поболтал в воде одну золотистую прядь, очищая ее от земли, и поднес к лицу, вдыхая запах.