Кадровик 2.0 - Валерий Листратов

сейчас. Иначе люди бы ходили и распространяли их дальше понемногу. А так мы их купировали.

— Звучит серьезно, — замечаю и поудобнее располагаюсь в кресле.

— Считай, что косвенно ты спас несколько жизней — усмехается девушка. — Но душнил ты тем вечером знатно… Но полезно. Не хотели кабинет в Академии ставить. Целительские есть — пусть туда идут, говорили. А там лечатили только за деньги и немалые. Не каждому студенту по карману. А после Академии зачастую уже и не снять проклятия. Например, тело выросло, привыкло — вот и ходят. Замкнутый круг. Поэтому королевство и предложило оплачивать устройство кабинета. Ректор наш сильно этого не хотел. Долго мы с ним ругались… — выдыхает девушка.

— А он один был против? — удивляюсь.

Ректор не произвел на меня впечатление очень уверенного человека, который отстаивает ненужную ему цель. Скорее, ректор с радостью согласится практически на любое дело, если ему это ничего не будет стоить.

— Ректор-то? Да нет, не только. Еще представитель Круга Магов высказался против. Вроде как молодежь должна преодолевать и прочее бла-бла… — расстроенно продолжает Маришка. — А смысл только в том, что у него доля в целительских, и это все знают. Так что он особо и не выступал. Попечители были против, но когда узнали, что королевство платит — сразу перестали сопротивляться, еще наш историк Магии сопротивлялся, но он друг ректора, ему положено. Он только раз в месяц наездами в Академии.

— А что за историк Магии? — спрашиваю. — У нас вроде такой дисциплины нет?

— Сейчас у вас нет, а раньше была. Но этот больше по выездам. Не знаю, чего ищет, но в Академии появляется не чаще раза в месяц. Вот он до сих пор очень против диагноста полного цикла и тем более против диспансеризации.

— Интересно. Я его даже не помню. — Незаметно отмахиваюсь от Феофана.

Фей дергает меня за полу одежды.

— Да дядька такой, седоватый. Ты его сразу узнаешь, у него взгляд такой колючий и через губу, — поморщившись, перечисляет Маришка. — Николаусом зовут.

— Скоро приедет? — уточняю.

— Да, через декаду к экзаменам. Обязательно будет.

Переглядываюсь с феем.

— А еще кто против был? Или преподавателей не опрашивали?

— Ну да, кто их спросит, — пожимает плечами Маришка. — На стороне ректора только начальник охранников, тот вечно ректору в рот смотрит. Остальные преподаватели себе не враги. Только установили диагност — сразу все пришли провериться.

Феофан снова откашливается. Девушка прикрывает рот ладошкой и возвращается к бумагам.

— Ладно, извини еще раз за прошлое, — переключаю внимание целительницы.

Мне уже хватит информации для поисков. С запасом.

Отпускаю ситуацию. Все равно не помню тот вечер. Да и если честно, мне по большому счету безразлично, чего я там наговорил. Помог — уже неплохо.

— А с чего ты решил извиниться? — хитро улыбается Маришка.

— Ты понимаешь, мне мой фей рассказал, как я полтора часа тебе втирал подзаконные акты. Мне показалось это достаточно неприятной историей даже для меня, — иронично посмеиваюсь. — Тем более в самый разгар праздника и развлечений.

— Тебе фей сказал? — спрашивает девушка. В её тоне сквозит недоверие. — Ты что, понимаешь его? — продолжает со смешком, — они же ерунду всякую городят. Да и речь у них чересчур быстрая для нашего слуха.

— Ну всякую — не всякую, — отвечаю. — Здесь я, видимо, удачно его понял.

— Ну, понял ты его действительно удачно, — соглашается Маришка. — На тот момент я сильно на тебя обиделась.

Феофан чуть приосанившись важно крутит головой.

— А что, правда? — аккуратно спрашивает девушка. — Ты феев хорошо понимаешь?

— Оказалось, что не только их. Немного различаю язык троллей. Однажды с орками умудрился поговорить, пока выполнял поручение Академии. С ними проще всего, — рассказываю о своих приключениях.

Девушка слушает с явным интересом.

— Да ладно, — удивленно тянет она. — Ты теперь просто обязан пригласить меня на ужин.

Маришка видит мое удивление и быстро добавляет:

— Это будет хорошей компенсацией за испорченный вечер, раз уж ты сам об этом заговорил.

Девушка умело пользуется моментом, и я поддерживаю эту игру. Всем очевидно, что диагностика давно завершилась. Уж красные лампочки от зеленых я отличить могу.

— Согласен, — отвечаю. — Завтра вечером я за тобой зайду.

— Замётано, — чуть удивляется целительница.

Очевидно, не ожидала, что так быстро соглашусь. А чего бы не провести вечер с очаровательной и не глупой? Глупых в целители не берут, да и общий язык мы довольно быстро нашли. Поболтать Маришка любит, а мне это и нравится. Я больше слушать люблю. Может, чего полезного про Академию расскажет.

— Я знаешь, почему еще обиделась? — продолжает девушка. — Мы ведь все медленные танцы пропустили.

— А сейчас? — улыбаюсь.

— Совсем не обижаюсь, — получаю ответную улыбку. — Теперь я очень ценю ту подборку законов, которые ты мне тогда полтора часа в голову вкладывал. Не уверена, что я готова выслушать это снова, но кто же мог знать, что она окажется так к месту. Спасибо тебе, — неожиданно даже для самой себя говорит девушка.

— Ну вот и славно, — отвечаю с некоторой растерянностью.

Всё-таки не каждый день услышишь такое признание.

— Витя, а ты вообще себя как чувствуешь? — узнает Маришка, просматривая записи.

— Я себя чувствую неплохо, — говорю. — Другое дело, что помню некоторые моменты смутно и местами. В процессе практики мне в голову очень сильно прилетело… и поскольку это было гоблинское оружие, фей помочь не смог.

Феофан картинно вздыхает и отворачивается к стене. Там по-прежнему строки переливаются разными цветами.

— На обиженных воду возят, Фео, — шучу, чтобы успокоить фея.

— Да, феи не всегда помогают, — поддерживает Маришка. — Еще что-то там бормочут на своем постоянно, раздражают только, — машет рукой девушка. — Я вот от своей даже отказалась. Не хочу. Все время только мешалась. На кухню ее отправила. Жаль, что осталась привязанной, конечно. Но это у нас договор, надо официально разрывать. Несколько раз подсунула не те пробирки, ещё пару раз перепутала имена учеников. А ещё знаешь чего учудила? Попыталась без моего ведома выписать сонный отвар одному из преподавателей.

— Может, помочь хотела? — предполагаю.

— Ага, только он взбодриться хотел перед занятиями, —