Райдо Витич - Гарон

— Недобро смотришь ты.

— Прости, забылся. В себя от вести не пришел.

Эйола к сыну подошла к груди прижалась:

— Это ты меня сыночек извини… Кто знает, что вас ждет в пути? Ты сколь угодно можешь осуждать, но я исполнила свой долг как мать.

— Меня ты защитила, а ее? — качнул он головою в сторону жены.

— Увы.

— Она же в планы ваши не входила.

— Я защищала от отца тебя, а остальное — то судьба.

— Аморисорна выдумка. Он ждал…

— О, нет, всего лишь помогал.

— Не надо, матушка, мне ясно ты не знаешь, задумки мага Эльфию возглавить, наконец, и не худому роду, а мне, как крестнику его и сыну Аустеля. Я понимаю, ты добра хотела, о каждом сыне, дочери печешься ты, но мне стезю ты изменила.

— Я не одна о том решила, и не сама просила, верь. Аустель манил нас в ад, к себе. Тебя. Я потерять вас не могла.

— И вот теряешь.

— Нет, сынок. Ты защищен, почти неуязвим.

— И плохо мне, как думаю о том. Скажи мне, маг то сделать предложил?

— Всего лишь худшее предположил, а я же Согласилась. Он был учителем моим и другом верным.

— Поглядим. Мне больно думать, что добро себя во зло использовать могло. Аморисорну виделся венец…

— Тебя же поманил отец.

— Давно манит.

— Вот видишь, я предугадала.

— И кровью мага защищала. Теперь платить мне, а верней жене. И было бы за что? За трон!

— Не правда.

— Качаешь головой, не веришь? Но это правда. Аморисорн попрал не ради нас с тобой закон, а ради трона, рода процветанья. Но черные магистром избраны пути. Я не просил и не хотел, не трона, не лейсела удел.

— Я вижу, правда то…Аморисорн сказал, ты будешь защищен. Теперь я понимаю, и вина моя…Поверила, послушалась… Судьба. Так в ад идешь ты?

— Без сомненья.

— Остановись, сынок, не стоит уходить. Мы здесь найдем решенье!

— Ах, матушка, к чему стенанья? Твой маг, как, зная наперед, сложил и Яну, и ухода срок. Пойдем мы в случае любом, но не о том печалюсь, о ином. Ты расскажи ему, заверь, что в Хаос я открою дверь, но лейселом не стану никогда, так что пуста его игра. Эстарне передай привет, заверь — пыльце настал конец, и чарам и ее очарованью. Я не сержусь и как сестру люблю. Уверен я, что и она, как ты была использована.

— Так значит все-таки пыльца.

— Да, но не ищи слова, чтоб обвинять ее…

— Ты на себя то глянь! Тебе столь циклов силой голову кружили, и жизни не давали.

— Но остановили…

— Да, ей благодаря! — на Яну указала. — И молчать нельзя! Я расскажу все Ювистель!

— Пустое, матушка, поверь. Свершилось все уже, сбылось, а то, что будет предрешено, и было сложено давно. Вас маг обоих обманул. Да и меня. Одно я не пойму что человек в раскладе этом — жертва, дар? Чей? Аморисорна? Геустиса? Ювистель? Судьбы гримаса? Мне что, а девушке?

— Задача. Мне кажется, хоть думать даже тяжело — Аморисорн призвал ее. Как жертву, ключ от ада. Иначе б не пошел, и у Эстарны бы в ногах ты б так и чах.

— Не думай плохо на нее.

— Не думаю, а знаю точно, коль в том пыльца замешана была, Эстарна взять ее тихонько не могла. Да не подумала б она пойти на кражу, заклятий цепь взломать… как я не думала крещеньем сына защищать. И ставить выше много в положенье и ветку рода силой изменить… Аморисорн заверил — не беда. Так вот теперь пришла она.

— Нет, матушка — я вернусь, и Яна.

— Как странно. Я чую, руку приложил отец.

— Чтоб встретить сына, наконец? В Аду оставить? Вряд ли мама. Аморисорну Геустис сказал, чтоб больше трех не отправлял. А, значит, шанс дойти ничтожен.

Эйола чуть прозрачней стала: так вот что он задумал? Ах, Аморисорн! Ты сына выставил на кон! И жертвуешь ты двух, а не одну! И чем загладишь ты вину? Ты думаешь, что мать простит, себя не подставляя, промолчит?

— Не надо матушка, подумай об Алирне, Соулорне…

— Так жертвами он сделает и их!

— Но ты срываешься на крик. Встревожена? Ты успокойся, и верь, что я вернусь, а Яна… Я надеюсь. Захочет — мы придем, а нет, откроем стерк — отправится домой.

— На что же обрекаешь ты себя. Она твоя жена по праву крови, рядом быть должна! О, Авилорн, неужто мало ты познал страданий?

— Очищение они. Не в тягость мне любовь Эстарны, как любовь моя. Не каждому она дана.

— Ну, вот что, хватит говорить, пора бы к делу приступить. Я защищу вас, я обоим мать и даже аду не позволю вас забрать.

— А он не спросит, и все защиты быстро с нас он сбросит. Не трать же силы понапрасну. Оставь, они и здесь вам пригодятся.

— Аморисорну будет, чем заняться! Он мне ответит за тебя, и за нее, и за меня! Что ж, пойдем, и все что нужно соберем. Еще вам с Ювистель прощаться. Да, правильно жену ты усыпил. Ей мысль сдержать не хватит сил. Ты род свой честно защитил. Эстарну, мага… Еще жива в тебе отца отвага, собою жертвуя ты закрываешь нас сынок. Такая плата непомерна для меня и будет жечь меня вина.

— Пустое, матушка, не стоит убиваться. Уже темнеет. Ночь пройдет, а утром в путь.

— Ты меч отцовский не забудь.

— В Аду он вряд ли пригодится…

Их провожал, пожалуй, всем составом Ведимор. Смотрели молча эльфы, как в рассветной дымке два силуэта исчезают. Ночь закончилась, и гонит пару прочь.

— Вернутся ли?

Лишь ад ответы знал.

Часть II Круги на воде.

Круг первый и второй.

— Время как огонь: одних оно пожирает, других хранит. В огне времени гибнут города и судьбы, дотла сгорают государства и эпохи, но все же некоторые остаются нетленны, бережно хранимые лепестками огня. Они вне времени, вне жизни, они и есть — время, они и есть — огонь. Потому им ад не страшен. Остальные сгорают в пламени времен и в Хаос превращаются, чтоб вновь вернуться через много, много циклов в ином обличии и не в рай, а в ад. Ты должен помнить — время там огонь и пожирает каждый след. Вам только пересечь границу и все, считай, пропали вы, и нет назад пути. Заблудитесь. Назад не поворачивайте — лишний круг дадите и вернетесь в исходную точку, потеряв силы, а, возможно, и себя. Только вперед идти надо. А больше я ничего не знаю. Чем мог, помог, ты извини.

Кто это бубнит?

Яна поморщилась, силясь разлепить веки, и увидела ослепляющую полоску света. Девушка застонала — голова тяжелая, болит даже от мысли, не то, что от света. Сесть? Подвиг. Совершила она его с трудом и, прикрыв глаза от солнца ладонью, покосилась в ту сторону, откуда был слышен голос. Авилорн. Его идеальный профиль и острое ушко. А рядом какой-то крепыш с большими ушами. По виду — человек, хоть и лилипут, а уши как у чебурашки. Существо повернуло голову и уставилось на нее — а глаза-то страшные, словно пленкой синей затянуты: ни зрачка, ни радужки, а ресницы — мех. Нос картошкой, губы — ниточкой.