Александр Петровский - Оружие Кроноса

— Нет, зачем он мне?

— Вот и я удивляюсь. В любом случае, где я, по-вашему, раздобуду сребреники? Чтоб вы знали, милейший Георгий Борисович, эти монеты уже много веков не чеканятся. Предлагаете мне собирать их по музеям и частным коллекциям?

— Нет, то и нет. Тогда дайте тридцать долларов.

— Это другой разговор, — Князь Тьмы непринуждённым движением правой руки извлёк из воздуха стодолларовую купюру и протянул её Жоре, который немедленно переправил банкноту электрику.

— Вот это да! — восхитился тот. — Он что, фокусник? Я бы таки тоже хотел деньги из воздуха доставать.

— Ещё и какой фокусник, — согласился Жора. — Ты даже не представляешь, как он умеет фокусничать. Но хорош болтать! Нам телефон нужен.

— И вы таки его получите! — пообещал электрик.

Он достал из кармана спецовки отвёртку и принялся колдовать над зарядным устройством, не вынимая его из розетки. Примерно через две минуты интенсивного колдовства он присоединил к заряднику телефон, у которого сразу же загорелся экран. Отдав мобильник Жоре, он покинул номер, что-то бормоча о том, что через десять минут обязательно принесёт сдачу. Разумеется, электрик не вернулся ни через десять минут, ни через десять часов, но ничего иного от него и не ждали, так что совсем не удивились.

— Сатана, ваш мобильник уже работает, — не скрывая гордости, доложил Жора.

— Очень хорошо, — отреагировал Князь Тьмы. — Не суетитесь вы так, Георгий Борисович. Позвонить Иешуа особой проблемы не составляло. Ничего не мешало переставить сим-карту из моего разряженного телефона в любой неразряженный. Например, в ваш или милейшей Ромуальдовны. Не в этом дело, а в том, что у нас нет шансов успешно закончить этот проклятый квест.

— Вы так нам и не объяснили, что такое квест, — напомнила Ромуальдовна.

— Сие слово означает, если говорить упрощённо, продвижение к заданной цели через последовательное преодоление разнообразных трудностей. Только трудностей перед нами слишком много, и любая из них может оказаться непреодолимой. А тут ещё и время поджимает. Я, честно говоря, вообще не понимаю, почему наш драгоценный друг Евгений Викторович до сих пор не сотворил то, что намеревался сотворить.

— Не падайте духом, — попросила женщина. — Вот ваш телефон. Звоните Хесусу, договаривайтесь о встрече с Марией. Вот когда спасём мир, можете впадать в депрессию сколько хотите.

— Я уже сомневаюсь, стоит ли спасать этот мир. Мне что, больше всех надо? Богам ядерный взрыв не повредит. На Земле останутся только боги, и, возможно, тараканы. Разве это так уж плохо?

— Кстати, тараканов теперь намного меньше.

— Попрятались, — объяснил Сатана. — Похоже, готовятся к войне. А если мы всё-таки каким-то чудом предотвратим это безобразие, знаете, что скажут трёхмерные?

— Что?

— Они скажут «Спасибо, Иисус!», «Спасибо, Аллах!», «Спасибо, Шива, Кецалькоатль, Зевс, Мать Моржиха и хрен знает кто ещё!». Но никто из них не скажет «Спасибо, Сатана!». Нет, что вы! Наоборот, все будут орать «Снова Господь победил Сатану!».

— Ничего подобного, — возразила Ромуальдовна. — Если мы спасём мир, об этом никто и не узнает.

— Очень может быть. Но это ещё хуже. Я бы хотел, чтобы меня любили, не против даже, чтобы ненавидели, но если совсем не замечают — это непереносимо!

— Сатана, так вы что, звонить своему братцу категорически отказываетесь?

— Если честно, на милейшего Иешуа у меня ужасная аллергия. Терпеть его не могу. То есть, при необходимости, конечно, терплю, но с огромным трудом. Устал я неимоверно, достопочтенные. Так что звоните ему сами. Опыт же есть.

— Тогда Елубай Нуртасович звонил, а не мы. Ладно, я попробую.

— Подожди, — попросил супругу Жора. — Я тут немного подумал…

— Это похвально, — одобрил Сатана. — Продолжайте в том же духе, Георгий Борисович, но смотрите, не увлекайтесь. А то у тех, кто думает чрезмерно, порой наступает нервный срыв. Вот как у меня сейчас, например.

— Ничего не понял.

— И не нужно. Лучше поделитесь с нами результатами своих размышлений. Или результатом, раз уж вы думали совсем немного.

— Я так понял, этот ваш брательник, Хесус, любит Машу.

— И что тут такого? Сын и должен любить своих родителей, или вы полагаете это отклонением от нормы?

— Ну, это смотря как любить.

— То есть вам, Георгий Борисович, показалось, что между Иешуа и его матерью имеет место инцест. Я вас правильно понял?

— А инцест — это куда?

— Это куда угодно, но с близкими кровными родственниками.

— Сатана, я с вами столько новых слов узнаю!

— Повышение вашей эрудиции, без сомнения, важный процесс во вселенском масштабе.

— Я, как раз, не думаю, что он её того. Но, наверно, хочет.

— То есть, предполагаете у Иешуа эдипов комплекс. Не спрашивайте, пожалуйста, что это такое, долго объяснять. Отмечу только, что с торговыми комплексами он не имеет ничего общего. Итак, с чего вы взяли, что он этого хочет?

— Она, конечно, старше него…

— Далеко не факт. Мария, без сомнения, родилась раньше, иначе и быть не могло, но время относительно, и кто из них прожил дольше, я бы не взялся судить. Тем более, при возрасте в две тысячи лет это не так и важно.

— Вот и я о том же. И ещё, в ней есть что-то этакое, настоящее, понимаете? Даже я перед ней не устоял.

— Да ты же кобель! — прошипела Ромуальдовна. — Не устоял он, видите ли! Перед кем ты вообще способен устоять, особенно когда пьяный? Одна Вагиня чего стоит!

— Речь сейчас не обо мне, а о Хесусе, — напомнил Жора. — Так вот, он говорил, что настоящие христиане — только католики. Я кино видел когда-то, про поляков. Ненавижу их!

— А я думал, что вы ненавидите евреев, — удивился Сатана. — Но хотелось бы знать, при чём тут поляки?

— Они католики.

— Ну, и что?

— Они в фильме постоянно орали то «Святая Дева!», то «Матерь Божья!». А православные так почти не говорят.

— Вынужден в этом вопросе с вами согласиться, Георгий Борисович. Я многократно слышал от православных упоминание какой-то матери, и ни разу — Божьей. Какие выводы из всего этого вы сделали?

— Он за католиков, потому что они поклоняются его матери.

— Я с вами не согласен, но предположим, что вы правы. Чем это нам грозит?

— Вас трое братьев, и все от разных матерей. Все друг друга ненавидите.

— Несмотря на предполагаемую вами ненависть, мы с Иешуа вполне способны сотрудничать во имя общего дела. Нужно разделять личные отношения и бизнес.

— Всё так, Сатана, у вас с Хесусом общий интерес — спасти мир. Но Хесус пока не знает, что Женька — его брат. А когда узнает, всё может измениться.