Джордж Мартин - Танец с драконами

Ознакомительный фрагмент

— Однако ты оказался не таким робким, — Тириону было несложно догадаться, что произошло дальше.

— Отец выковал для меня длинный меч в подарок на мои шестнадцатые именины, — продолжил Утка, — но Лоренту он так понравился, что тот забрал его себе, а мой чертов папаша никогда не смел сказать ему "нет". Когда я пожаловался, Лорент сказал мне в лицо, что моя рука создана держать молот, а не меч. Так что я пошел, взял молот и бил его до тех пор, пока не сломал ему обе руки и половину ребер. Следом мне пришлось очень быстро покинуть Простор. Я переплыл море, чтобы примкнуть к Золотым Мечам. Там я несколько лет проработал подмастерьем кузнеца, пока сир Гарри Стрикленд не взял меня оруженосцем. Когда Гриф пустил весть, что ему нужен кто-нибудь, чтобы обучать его сына владению оружием, Гарри послал ему меня.

— И Гриф посвятил тебя в рыцари?

— Год спустя.

— Почему бы тебе не рассказать нашему маленькому другу, как ты получил свое имя? — Халдон Полумейстер насмешливо улыбнулся.

— Рыцарю необходимо нечто большее, чем просто имя, — защищался здоровяк, — в общем, мы были на лугу, когда он посвящал меня в рыцари, и я поднял голову и увидел этих уток, так что… ну не смейтесь же вы.

Сразу после заката они свернули с дороги к заросшему дворику возле старого каменного колодца. Тирион соскочил с лошади, чтобы размять сведенные судорогой икры, пока Утка и Халдон поили лошадей. Жесткая бурая трава и небольшие сорные кустики росли из трещин между булыжниками и на покрытых мхом стенах того, что когда-то могло быть огромным каменным поместьем. Позаботившись о животных, всадники разделили простой ужин из солонины и холодных белых бобов, запив его элем. Тирион посчитал эту простую пищу приятной заменой всем тем яствам, которыми его потчевал Иллирио.

— Эти сундуки, что мы привезли вам… — сказал он, пока они жевали. — Золото для Золотых Мечей, подумал я сначала, пока не увидел, как сир Ролли поднимает их на плечо. Если бы они были полны монет, ему бы не удалось сделать этого так легко.

— Это просто доспехи, — ответил Утка, пожав плечами.

— И одежда, — вмешался Халдон. — Придворная одежда, для всего нашего отряда. Прекрасная шерсть, бархат, шелковые плащи. Никто не приходит к королеве в обносках… и с пустыми руками. Магистр был столь любезен, что обеспечил нас чудесными дарами.

Когда взошла луна, они снова были верхом и двигались к востоку под покровом звезд. Старая валирийская дорога блестела перед ними длинной серебряной лентой, изгибающейся между лесами и долинами. На короткое время Тирион Ланнистер почувствовал умиротворение.

— Ломас Длинный Шаг сказал правду. Дорога просто чудо.

— Ломас Длинный Шаг? — переспросил Утка.

— Писец, давно умерший, — сказал Халдон. — Он странствовал по миру всю свою жизнь и написал две книги о землях, в которых побывал. Он назвал их "Чудеса" и "Рукотворные чудеса".

— Мой дядя подарил их мне, когда я был еще ребенком, — сказал Тирион. — Я перечитывал их, пока они не развалились на части.

— "Боги создали семь чудес, а смертные создали девять", — процитировал Полумейстер. — Весьма нечестиво смертным обойти богов, но что поделаешь. Каменные дороги Валирии были одним из девяти чудес, описанных Длинным Шагом. Пятым, насколько я помню.

— Четвертым, — сказал Тирион, в детстве выучивший все шестнадцать чудес. Дядя Герион любил ставить его на стол во время праздников и заставлял повторять их. И разве мне это не нравилось? Стоять там, среди подносов, когда все взгляды устремлены на меня, и доказывать всем, какой я умный маленький бес. Долгие годы он лелеял мечту, что однажды отправится путешествовать по миру и своими глазами увидит все чудеса, описанные Длинным Шагом.

Лорд Тайвин положил конец этим надеждам перед шестнадцатыми именинами сына-карлика, когда Тирион попросил у него разрешения отправиться путешествовать по Девяти Вольным Городам, как сделали его дядья в этом возрасте. "На моих братьев можно было положиться в том, что они не опозорят Дом Ланнистеров, — ответил тогда его отец. — Никто из них не женился бы на шлюхе." А когда Тирион напомнил ему, что через десять дней он станет взрослым и вольным путешествовать куда ему заблагорассудится, лорд Тайвин ответил: "Не бывает вольных людей. Только дети и дураки думают по-другому. Езжай, конечно. Надень шутовской костюм и становись на голову, развлекая лордов специй и королей сыра. Только знай, что ты сам будешь платить за себя и выбрось из головы мысли о возвращении." Так попытка мальчика сопротивляться потерпела крах. "Если ты ищешь полезное занятие, оно у тебя будет," — добавил отец. Чтобы отметить его взросление, на Тириона возложили ответственность за все дренажные канавы и водохранилища Утеса Кастерли. Наверное, он надеялся, что я упаду туда. Но Тирион разочаровал Тайвина: дренажные канавы никогда не осушались и вполовину так же хорошо, как когда были поручены ему.

Мне нужна чаша вина, чтобы смыть вкус Тайвина изо рта. А полный мех помог бы мне еще больше.

Они ехали всю ночь. Тирион спал урывками, клюя носом и неожиданно просыпаясь. Время от времени он начинал сползать с седла, но сир Ролли хватал его за руку и рывком затаскивал обратно. К рассвету ноги карлика ныли, а ягодицы были натерты и ободраны.

Так они ехали еще один день, прежде чем достигли развалин Гойан Дрое, раскинутых по берегам реки.

— Легендарная Ройна, — произнес Тирион, заметив медленные зеленые воды с вершины холма.

— Малая Ройна, — уточнил Утка.

— Она самая. Кажется, довольно симпатичная речка, но даже самый маленький из зубцов Трезубца вдвое шире, и все три гораздо стремительнее. Город тоже не поражал воображение. Гойан Дрое никогда не был большим, вспомнил Тирион написанное в книгах, но это было красивое место, зеленое и цветущее — город каналов и фонтанов. До войны. Пока не пришли драконы. Тысячу лет спустя каналы заросли тиной и камышом, а у прудов со стоячей водой вились рои мух. Разбитые камни храмов и замков вросли в землю, а на берегах реки качались кривые старые ивы.

Среди этого запустения все еще обитали немногочисленные жители, ухаживая за маленькими садами, поросшими сорняками. Цокот копыт по старой валирийской дороге заставил большинство заползти обратно в свои норы, но те, что посмелее, задержались на солнце, безразлично уставившись пустым взглядом на проезжающих всадников. Одна голая девочка с грязными коленками, казалось, не могла отвести от Тириона глаз. Она раньше никогда не видела карлика, догадался он, и уж тем более безносого. Он скорчил ужасную гримасу и высунул язык — девочка заплакала.