Жестокая жажда - Анжела Монтойя

привычный мир, если бы этих мерзких тварей не ослабляли законы богов. Зачастую я просыпаюсь по ночам в холодном поту, гадая, что бы случилось, не существуй этих законов. Что бы я делал, если бы в мою дверь ворвался человек, пораженный проклятием?

Ответ – ничего. Я бы не смог противостоять чему-то столь могущественному.

И поэтому я благодарен богам за то, что они даровали нам эти крохотные милости. Я благодарю святых за этот барьер между нами, простыми смертными, – преследуемыми – и яростью охотников.

Глава 25

Лало

Лало только успел сменить грязную одежду, как на первом этаже что-то загрохотало. Послышались голоса.

– Какого дьявола? – Он побежал через комнату.

– Лало! – кричал грубый голос. – Фернанда!

Открыв дверь своих покоев, Лало выглянул и увидел – как ни странно – сеньора Фуэнтеса, взбегавшего по ступенькам. Выглядел он разъяренным. Мощные руки сжимали перила с сокрушительной силой, у бедра висел меч. Лало отшатнулся. Неужели отец Каролины узнал, кто он такой, и явился убить живущего здесь монстра?

Лало искал подходящее место, где мог бы спрятаться. Но голова перестала соображать. Он умрет. Здесь. В каком-то продуваемом ветрами доме. Без единого шанса на спасение. Он приготовился к тому, что должно было произойти, зажмурившись, словно так мог избежать неминуемой гибели.

Тяжело ступая, сеньор Фуэнтес ворвался в комнату.

– Лало?

Лало приоткрыл один глаз. Лицо дона Луиса исказилось от смущения, затем что-то похожее на облегчение смягчило его черты. Сеньор испустил долгий вздох.

– С тобой все в порядке.

– Правда? – спросил Лало.

– Разве нет? – Сеньор Фуэнтес наклонил голову, осматривая парня, будто тот был одним из его любимых быков.

Мозг Лало пронзила боль. Вздрогнув, он сжал пальцами переносицу.

– Если можно посчитать нормальным, что моя голова готова взорваться и что кто-то вломился в мой дом, то да, я в порядке.

Усы сеньора дернулись.

– Прошу прощения за входную дверь. Мы думали… – На миг он замолчал. – Мы беспокоились о вашей безопасности. Тут такое случилось… – Он стиснул зубы. – Моих людей убили прошлой ночью. Мы обнаружили трех мертвых вампиров, но полагаем, что их может быть больше.

Сердце Лало заколотилось в груди. Неужели сеньор Фуэнтес подозревает его? Этот человек действительно намерен убить Лало, когда он только-только склонил Каролину на свою сторону. Когда они решили все исправить.

– Сеньор, по поводу нападения…

– Знаю, настоящая трагедия. Не бойся, мы найдем всех виновных кровопийц и уничтожим их.

Лало напряженно моргнул. Правильно ли он расслышал? Сеньор Фуэнтес пришел не для того, чтобы отомстить за убитых?

– Простите мне мою дерзость, – осмелился сказать Лало. – Я бы хотел знать: зачем вы здесь?

– Идем со мной, – приказал сеньор Фуэнтес.

Лало последовал за ним по ступеням и в библиотеку, стараясь держаться подальше от солнечных лучей, проникающих сквозь окна и распахнутую входную дверь. В их доме было мало еды, но зато имелся неплохой портвейн, который сестра прятала за стопкой романов. А сеньор Фуэнтес выглядел так, словно ему не помешало бы расслабиться.

– Знаю, что еще рано, но не желаете ли выпить? – спросил Лало.

– Было бы неплохо.

Пока Лало шел к стопке книг, разложенных на большом кресле, которое обычно занимала его сестра, глаза сеньора обшаривали все окна в кабинете. Они были задернуты плотными портьерами. Кабинет всегда напоминал гробницу, чтобы Лало мог спокойно проводить здесь время с сестрой.

– Почему шторы так плотно задернуты? – поинтересовался сеньор Фуэнтес.

– Меня часто одолевают головные боли. – Он даже не соврал. – Солнечные дни усиливают их.

Он протянул сеньору Фуэнтесу полный бокал. Тот осушил его одним глотком, не сводя глаз с Лало.

– Вы хотите сказать что-то еще, сеньор?

Дон Луис поставил пустой бокал на маленький столик рядом с собой. Затем сел на кожаный диван и откинулся на спинку, словно был хозяином дома.

– Мы привыкли к случайным нападениям жаждущих. Мои люди всегда наготове, но в последнее время монстры стали смелее. За все годы моей службы на нас еще никогда не нападали так часто, как за последнюю неделю. – Он сжал челюсти.

Лало приготовился к неизбежным обвинениям – ты привел их сюда и теперь умрешь.

– Мужчины нашей семьи обязаны выполнять свой долг. И начинается он с обеспечения безопасности наших женщин. Как ты планируешь защищать мою Каролину, если женишься на ней?

Лало не был готов к такому вопросу и рассмеялся над его нелепостью. И попытался скрыть смех кашлем, когда сеньор Фуэнтес взглянул на него с отеческим негодованием.

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, сеньор Фуэнтес. Просто, судя по тому, что я знаю о вашей дочери, она была бы в ярости, услышав от вас подобные слова. Она более чем способна постоять за себя, вы так не думаете? Прошлой ночью Каролина убила вампиров в пуэбло.

– Что она сделала?!

Вот дерьмо. Пожалуй, этой темы следует избегать любой ценой.

– Одна из многих причин, почему я влюбился в Каролину, заключается в том, что она яростно борется за людей, которыми дорожит. Она готова на все, лишь бы защитить свою семью.

– Думаешь, что понимаешь мою дочь лучше меня? – Сеньор Фуэнтес наклонился вперед, опираясь локтями на бедра.

– Конечно нет. Но верю я в нее больше вас.

Сеньор Фуэнтес вскочил на ноги, сжав кулаки.

Лало больше не позволит этому человеку или кому бы то ни было еще запугивать его.

– Я вижу, насколько сильна, вынослива и отважна ваша дочь. – Она столкнулась с ним в лесу, когда считала Лало всего лишь дьяволом, и без колебаний попыталась сразить его. Она снова и снова противостояла ему, как и тем вампирам в пуэбло. – Каролина не боится сражаться, сеньор. И она чертовски хороша в бою.

– Да, но моя дочь дерзкая и упрямая. Она никого не слушает.

– Интересно, говорил ли когда-нибудь ваш отец то же самое о вас?

Сеньор Фуэнтес пристально посмотрел на Лало, но затем черты его лица смягчились. Он хмыкнул.

– Вообще-то он часто говорил подобное.

– Вы прекрасный отец, сеньор Фуэнтес. Я понимаю, вы боитесь за Каролину, потому что этот мир ужасен, но не отталкивайте ее. Не мешайте ей осуществлять мечты из-за собственных опасений. – Лало знал, что ему тоже следует прислушаться к своему совету. Он всю жизнь держался в стороне.

Лицо сеньора Фуэнтеса помрачнело. Он крепко сжал плечо Лало.

– Я понимаю, почему ты ей так нравишься, сынок.

Сынок. От этого слова у Лало защемило в груди. Он не слышал такого ласкового обращения к себе с тех самых пор, как умер его отец.

Фернанда ворвалась в библиотеку в ночном халате, и