Тайны Космера - Брендон Сандерсон

скорее удивление, чем боль.

Кельсер шагнул вперед.

— Да что с тобой? Ты существуешь и позволяешь твориться такому?

Он махнул рукой в сторону площади, где, к его ужасу, гасли огоньки. Инквизиторы набросились на толпу.

— Я делаю все, что в моих силах. — Поверженная фигура на мгновение исказилась, местами расплылась, словно туман стремился покинуть ее контуры. — Я делаю… делаю все, что в моих силах. Видишь ли, все идет своим чередом. Я…

Бог распался на части, а затем принял прежнюю форму. Кельсер, выпучив глаза, отшатнулся.

Вокруг совершали переход другие души. Тела переставали сиять, и души, будто вырванные из тел, спотыкаясь и падая, появлялись в этом мире тумана. Как только переход завершался, они обретали цвет. Возле каждой возникал Бог, и вскоре больше десятка его копий беседовали с умершими.

Та копия, что встретила Кельсера, поднялась на ноги, потирая челюсть.

— Раньше так никто не поступал.

— Что, правда?

— Да. Обычно души слишком сбиты с толку. Впрочем, некоторые пытаются убежать.

Бог посмотрел на Кельсера.

Кельсер сжал кулаки. Бог отступил и, как ни странно, потянулся к ножу на поясе.

Что ж, Кельсер не собирался снова на него нападать. Но в словах Бога сквозил вызов. Убежит ли Кельсер? Разумеется, нет. Куда ему бежать?

Неподалеку вывалилась в посмертие и почти сразу растаяла несчастная женщина-скаа. Ее фигура растянулась и превратилась в белый туман, который устремился к далекой темной точке. По крайней мере, так это выглядело, хотя эта точка находилась… словно за пределами окружающей реальности, и куда бы ни перемещался Кельсер, он не мог к ней приблизиться.

Женщина растянулась и растаяла. За ней последовали другие души с площади.

Кельсер повернулся к Богу.

— Что происходит?

— Ты же не думал, что это конец? — Бог махнул на зыбкий мир. — Это промежуточная остановка. Между смертью и…

— И чем?

— Запредельем. Другим местом, куда должны отправиться души. Куда должна отправиться и твоя душа.

— Я пока никуда не отправился.

— Алломантам требуется больше времени, но это все равно случится. Реки стремятся к океану, и это такой же естественный процесс. Я не управляю переходом, я здесь для того, чтобы вас подбодрить. Для меня это вроде… обязанности, сопутствующей моему положению.

Бог потер щеку и наградил Кельсера взглядом, выражающим все, что он думает об их встрече.

Неподалеку истаяла в вечности еще пара человек. Похоже, они смирялись с происходящим, растягиваясь в небытие с облегчением и радостными улыбками. Кельсер проводил их взглядом.

— Мэйр, — прошептал он.

— Она ушла в Запределье. И ты уйдешь.

Кельсер посмотрел на точку, к которой тянуло всех умерших, и ощутил, что его тоже едва уловимо к ней тянет.

«Нет. Пока нет».

— Нам нужен план, — сказал Кельсер.

— План? — переспросил Бог.

— Чтобы выбраться отсюда. Мне может понадобиться твоя помощь.

— Отсюда не выбраться.

— Что за упаднический настрой. Так у нас ничего не выйдет.

Кельсер в замешательстве глянул на руку: та начала расплываться, как не успевшие высохнуть чернила, которые нечаянно смазали. Его куда-то потянуло.

Он принялся энергично расхаживать. Нельзя же просто стоять и ждать, пока его засосет в вечность.

— Неуверенность — это естественно, — изрек Бог, пристроившись рядом. — Многим тревожно. Успокойся. Оставшиеся в живых отыщут свой собственный путь, а ты…

— Да, отлично, — перебил Кельсер. — Но на нравоучения времени нет. Скажи-ка, хоть раз кого-нибудь не затянуло в Запределье?

— Нет. — Фигура Бога вновь расползлась и соединилась в одно целое. — Я ведь уже говорил тебе.

«Проклятье! — подумал Кельсер. — Похоже, он и сам вот-вот распадется».

Что ж, придется работать с тем, что есть.

— У тебя ведь наверняка есть на уме идея, которую я мог бы попробовать, Мутный.

— Как ты меня назвал?

— Мутный. Мне же надо тебя как-то называть.

— Мог бы попробовать «Господь мой», — оскорбился Мутный.

— Ужасное прозвище для члена команды.

— Команды…

— Мне нужна команда. — Кельсер по-прежнему вышагивал по туманной версии Лютадели. — И, как видишь, выбор невелик. Я бы предпочел Докса, но он должен разобраться с человеком, который возомнил себя тобой. Кроме того, посвящение в той моей команде совершенно убойное.

— Но…

Кельсер развернулся и схватил Мутного за плечи. Руки Кельсера расплывались все больше, их тянуло прочь, словно увлекало невидимым течением.

— Послушай, — тихо и настойчиво произнес он. — Ты сказал, что должен меня подбодрить. Так давай, подбадривай. Если ты прав, что бы я ни сделал, все бессмысленно. Давай позабавимся. Пусть это будет мое последнее приключение.

Мутный вздохнул.

— Лучше бы ты смирился.

Кельсер поймал его взгляд. Время истекало, он чувствовал, как скользит к забвению, к далекой точке небытия, темной и неизведанной. И все равно не отводил глаза. Если в поведении этого существа, так похожего на человека, есть хоть что-то человеческое, то такой взгляд — уверенный и подкрепленный улыбкой — сработает. Мутный сдастся.

— Итак, — сказал Мутный. — Ты не только первый, кто меня ударил, но и первый, кто попытался меня завербовать. Ты исключительно странный человек.

— Просто ты не знаком с моими друзьями. По сравнению с ними я нормальный. Идеи, пожалуйста.

Кельсер зашагал по улице, лишь бы не стоять на месте. По обе стороны нависали дома из текучего тумана. Они казались призраками домов. Время от времени по земле и домам прокатывалась волна мерцающего света, заставляя туман клубиться.

— Не знаю, чего ты от меня ждешь. — Мутный поспешил догнать Кельсера. — Приходящих сюда духов затягивает в Запределье.

— Кроме тебя.

— Я из богов.

«Не просто Бог, а из богов. Учтем».

— Ладно, и в чем причина, что ты как бог невосприимчив?

— Во всем.

— Сдается мне, в нашей команде ты отлыниваешь, Мутный. Ну-ка, включайся. Ты сказал, что алломанты держатся дольше. Ферухимики тоже?

— Да.

— Люди с силой, — заключил Кельсер, махнув в сторону далеких шпилей Кредикской Рощи.

Этой дорогой Вседержитель поехал к своему дворцу. Его экипаж был уже далеко, но Кельсер все еще различал, как сияет его душа — гораздо ярче остальных.

— А как же он? Ты сказал, что все склоняются перед смертью, но ясно, что это неправда. Он бессмертный.

— Он — особый случай, — оживился Мутный. — Он добился того, чтобы не умирать.

— А если все-таки умрет? — надавил Кельсер. — То продержится еще дольше меня?

— Разумеется. Он вознесся, пусть и ненадолго. У него было достаточно силы, чтобы расширить душу.

«Вот оно что! Расширить душу».

— Я… — Фигура бога исказилась. — Я… — Он склонил голову набок. — О чем я говорил?

— О том, как Вседержитель расширил душу.

— Это было восхитительно. Захватывающее зрелище! И теперь он охранен. Я рад, что ты не нашел способа его уничтожить. Все умирают, но не он. Это чудесно.

— Чудесно? — Кельсер едва не сплюнул. — Он тиран.

— Он неизменен, — произнес бог, защищаясь. — Блистательный экземпляр, уникальный. Я не согласен с тем, что он делает, но ведь можно восхищаться львом, сопереживая ягненку.

— Почему ты его не остановишь? Если