Райдо Витич - Обитель Варн

воззрился на старика:

— Я не ослышался: вы прибыли сюда, чтоб просить о помощи меня?

— Да, да уважаемый Бэфросиаст! Я готов встать на колени, только выслушайте меня,

помогите!

Лесс и Туазин переглянулись: интересненько! Бэф приблизился к старику,

прищурился, вглядываясь в человеческие зрачки:

— Вы в своем уме, профессор? Вы — человек, венец природы, явились умолять Варн,

артефакт, мифологический персонаж, исчадие ада?

— Да, да! Я не считал вас исчадием, вы знаете мою точку зрения на факт вашего

существования, на ваш менталитет. Мы разговаривали с вами на эту тему, и вы

могли понять, что я не шовинист, что не считаю человека единственно великим.

Более того, я осуждаю приверженцев теории о человеческом величии и

неповторимости. Каждое существо в нашей вселенной имеет свои права, свою мораль,

веру, базис знаний, который может значительно превосходить наш….

— Я понял, Адам, — поднял руку Бэф, пресекая горячую речь и призывая к

молчанию. — Вы заинтриговали меня своей просьбой настолько, что я готов

смириться с вашим присутствием в моем замке. Тем более у меня возникло три

вопроса, и ради того, чтоб услышать ответы на них, я готов нарушить уединение

клана. Вы мой гость, Адам.

Провозгласил вожак, тем самым давая понять остальным Варн, что этот человек

становится неприкосновенным до особого распоряжения, и взмахнул рукой, указав

Лесс и Таузину на него:

— Несите его в замок.

Развернулся и полетел домой, нимало не заботясь состоянием старика, который упал

в ступор только от мысли, что его как балласт понесут через ущелье в общем-то

дикие существа, у которых неизвестно, что на уме. А те самые существа недовольно

зашипели, растопырив ужасающие по остроте и размерам когти, и бесцеремонно

схватив старика за руки, полетели через пропасть под бесконечно заунывное:

— А-а-а-а-а… — что невольно вырвалось из горла старика, как только он понял,

что под его ногами пустота и минимум метров сто до земли.

Лесс бы с удовольствием выкинула его, до того ее раздражал вой, но слово вожака

— закон. Таузин же не столько разделяя ее чувства, сколько жалея свой слух,

хорошо встряхнул солиста и прошипел ему в лицо пару веских угроз, прервав тем

самым уникальную по частоте звука арию. До замка они долетели молча и в тишине,

но что гость жив, с уверенность сказать не могли, пока не поставили его на пол.

Стоит человечек? Стоит — переглянулись, удовлетворенно кивнув друг другу,

разошлись в стороны.

Адам Зелинский рухнул на пол и схватился за сердце.

— Да-а-а, подобный метод передвижения… м-м-м…одно дело слышать,

догадываться, другое дело убедиться воочую, — протянул мужчина, залпом осушив

фужер Токайского вина. Четвертый. Первый Бэф влил почти насильно, второй

профессор проглотил сам, но не понял. Третий пошел автоматом, а четвертый,

наконец, помог обрести ему слух, зрение, речь.

Зелинский огляделся и увидел весьма колоритную компанию, расположившуюся в столь

же колоритной зале, что в прошлом служила приютом отчаявшихся сердец, уединенных

молитв и горячих клятв. Когда-то здесь жил Бог, сейчас жили Варны.

Очень символично — с грустью подумал мужчина и потупил взор. На него со всех

концов залы было устремлено слишком много пристальных и неприязненных взглядов.

Адам впервые реально осознал, на что, собственно, решился, и почувствовал себя

глупым ротозеем, попавшим в вольер к хищникам. Прайд Варн, что рисовало его

воображение, был иным, чем являлся на самом деле, и рождал у него внутреннюю

дрожь, как у любого обывателя, что насмотрится на ночь триллеров, а потом в

силуэте вазы на столе видит мерзкое чудище, ползущее к нему с враждебными целями.

— Пойдемте в библиотеку, Адам, — предложил Бэф, уловив его состояние. — Там

нам не помешают.

И скользнул по воздуху к выходу.

— Только, если можно, — вскинулся в мольбе старик. — Я пойду сам, как привык.

Ногами.

Бэф кивнул, скрыв насмешку и перехватив по дороге одной рукой Лесс за талию,

другой — фужер с нектаром, медленно, чтоб за ним успевал профессор, направился в

библиотеку.

Лесс, оторванная от ужина, недовольно зашипела, извернулась и цапнула из рук

зазевавшегося Смайха фужер с нектаром, в фужер Коуст сунула ноготки,

позаимствовав и у него пару капель нектара. А у Хоф пару капель тяпнуть не

успела — увернулся жадюга, даже не взглянув на голодную воришку. Впрочем, она

ничуть не огорчилась, дотянулась до фужера Май, взяв у нее, что не удалось взять

у Хоф.

`Жадина'! — улыбнулся Бэф.

`Не-а'! — мурлыкнула Варн, вылизывая ноготки, и вскинула на него горящий взгляд:

`Есть хочу-у'!

Вожак засмеялся.

Профессор шел за парой, глядя на них во все глаза. Уникальная возможность узнать

систему межполовых, семейных и прочих отношений внутри прайда столь же

уникальных существ лишила Зелинского и смущения, и страха. Теперь им двигало

любопытство изыскателя, трепетное чувство восторга: ведь он, пожалуй,

единственный, кому представилась подобная возможность! Впрочем, монографию на

эту тему он, увы, не напишет. Монументальные научные труды, уникальнейшие

документальные трактаты останутся в его голове, станут достоянием лишь одного

человека. Жаль, вот этого как раз искренне жаль…

Бэф стряхнул Лесс со своей руки на диван, сел рядом и указал профессору на

удобное кресло напротив. Лесс не довольно рыкнула, за то, что ее потревожили, и

продолжала с урчанием поглощать нектар, чувствуя себя голодной, как стая

одичавших Варн. Ей нужно было восстановиться, и организм требовал в три, четыре

раза больше обычного. Бэф понимал это и не мешал ей, держал наготове свой фужер,

уверенный, что и его Лесс проглотит через пару минут. Вожак поглядывал на

Зелинского, ожидая, когда ему надоест смотреть на Варн, как на пулевое отверстие

в лобной кости мамонта, и захочется поговорить. Но вскоре понял, что ждать

придется долго, если не поторопить гостя.

— Моё гостеприимство закончится на рассвете, Адам, а до него не так уж далеко.

Итак, три моих вопроса против вашей просьбы. Первый: вы сказали — `предполагал,