Галина Ли - Точка невозврата. Волчья кровь

Валгус понял, что меня смутило, и улыбнулся: — Я о другом. — Перехватил мой удивленный взгляд и напомнил: — Ритуал достаточно сложен даже для нас, для тех, кто его придумал. А ты… просто не знаю, как на него отреагировало твое тело.

Я прислушалась к себе: никакого дискомфорта или недомогания. Все в норме, только вставать не хочется, совсем не хочется.

Потянулась как кошка:

— Все отлично, Валгус. Неужели по мне не видно? Только есть очень хочу.

Аппетит и, правда, разыгрался просто волчий.

Парень сначала недоверчиво хмыкнул, разглядывая мое лицо, но потом улыбнулся:

— Тогда встаем?

Уже? Я сморщила нос и уткнулась лицом в теплое тело юноши, осторожно пробуя губами его кожу на вкус, и пробормотала:

— А если попозже?

Валгус крепче сомкнул объятия и охотно согласился:

— Можно и попозже.

До кухни мы добрались часа через два. Я сразу сунулась в холодильник — у меня ужасно крутило желудок, словно пришлось голодать несколько дней — и хотела по-быстрому приготовить бутерброды, но Валгус простыми путями не ходил. Он решил, без мяса не обойтись и кинул на сковородку два куска телятины, поинтересовавшись: — Прожарить или с кровью? — и тут же, не дожидаясь ответа, сказал. — С кровью!

Я возражать не стала — чем быстрее, тем лучше! Если верить поговорке — горячее сырым не бывает, и с кровью пойдет.

Свою порцию умяла моментально, даже не дождалась, пока немного остынет. И хотя чувство голода унялось, вялость осталась. Не помог даже кофе. И вообще… я ощущала себя непривычно слабой. Словно потеряла много крови… А когда пошла в ванну, чуть не упала — ноги внезапно подкосились, и я ударилась плечом о косяк. Хорошо, Валгус этого не видел.

Я постояла, приходя в себя и разглядывая отражение. Вид в зеркале мне не понравился — бледная как… поганка, под глазами круги, и губы почти одного цвета с кожей.

Что, интересно, изменил во мне ритуал? Что дал, кроме проблем с координацией и возможности "подслушивать" эмоции любимого?

Гладкое стекло и собственное отражение отвечать не желали, и я перевела взгляд на запястье, хотя знала — рисунка там не найду. Словно и не было ничего: татуировка исчезла, не оставив следов, еще ночью. Валгус сказал — так и должно быть, она пропадает после того, как … скрепляют… союз.

Я смущенно поежилась, вспоминая подробности ночи, потом довольно хмыкнула — а и черт с ней, с этой слабостью, оно того стоило! — и полезла под душ.

Встречу с семьей пришлось перенести на утро отъезда, оно как раз выпадало на выходной. А чтобы гарантированно не промахнуться, я позвонила и предупредила, что зайду рассказать о планах, без подробностей, конечно. Мама звонку обрадовалась — сказала, что соскучилась и приготовила подарок, а затем помолчала немного и добавила, что хочет со мной поговорить.

Слово "поговорить" прозвучало напряженно, оно таило в себе скрытый смысл — так я его ощутила. Получалось, обычным прощанием не обойтись. Это не радовало — тайны в последнее время удовольствия не доставляли, ни свои, ни чужие. Ну… разве кроме самых личных.

Правда мысли о маме и предстоящем разговоре вылетели из головы, стоило только положить телефонную трубку — слишком меня переполняло счастье, места для других чувств попросту не оставалось.

Я на цыпочках подкралась к двери в зал — Валгус сидел на диване спиной к входу, скрестив ноги по-турецки, и с самым серьезным видом изучал какие-то распечатки.

Искушение было слишком велико — я затаила дыхание и крадучись двинулась вперед, надеясь застать юношу врасплох. Мой друг казался таким погруженным в свое занятие, и я почти уверилась, что все удастся. Остановилась на мгновение, оценивая расстояние для броска, а затем с грозным рыком кинулась на Валгуса, желая опрокинуть его на диван и обездвижить, но вместо этого сама оказалась в кольце железных рук, прижатая тяжелым телом к мягким подушкам. Почувствовала теплые губы на шее и услышала довольное:

— Попалась!

— Попалась, — послушно согласилась с парнем. Это действительно было так. И правда, попалась, еще полгода тому назад.

Мой друг чмокнул меня в нос, отстранился и нахмурился в притворном огорчении:

— Только посмотри, что ты натворила!

Я села и с любопытством осмотрелась — листки, которые Валгус держал на коленях, слетели на пол и перепутались.

— А что это?

— Карта Москвы и ее окрестностей. — Валгус улыбнулся в ответ на мое недоумение, — Должен же я хоть немного знать то место, где собираемся жить. И тебе бы не помешало.

Вместо ответа у меня вырвался зевок, пришлось зажать рот ладонью.

Парень рассмеялся:

— Похоже тебе сегодня не до учебы!

Я кивнула, соглашаясь, и с удобством устроилась на диване — двигаться и думать совершенно не хотелось.

День прошел в полусне, притом в прямом смысле этого слова — до вечера я успела вздремнуть раза три, не меньше. И Валгус, глядя на мой вялый вид, уже жалел, что пошел на поводу своих и моих желаний. В конце концов, парень недовольно вздохнул и объявил:

— Придется прогуляться. Иначе дорога сразу на вокзал — к родным тебе в таком состоянии хода нет!

Такой расклад меня не устраивал, перед отъездом надо обязательно увидеть маму и сестру. Возможно, это вообще наша последняя встреча.

Я кивнула и поинтересовалась:

— На какой фильм пойдем?

Юноша усмехнулся:

— Нет, Дичок, тихим отдыхом на этот раз не обойтись. Сил надо набраться с запасом. Процесс изменения все еще идет.

Я с досады прикусила губу — только-только с собой примирилась и снова меняться! — потом запоздало спохватилась:

— А ты себя как чувствуешь? Сначала ранение, потом ритуал…

Валгус пожал плечами и легкомысленно отмахнулся: — Уж точно лучше тебя! — и, хитро улыбнувшись, добавил, — Но мне тоже не помешает чуток… поправить здоровье.

На улице меня ждало неприятное открытие, немного подпортившее удовольствие от вечера. По-видимому, организм потратил слишком много сил. Меня знобило и хотелось… чего-то большего, чем толкание в человеческой толпе. Не просто заемной силы… пожалуй, я могла бы совсем… за один прием… полностью выжать чужую жизнь. Привычно или… другим способом. Какой он другой, я уже знала. Поняла в тот момент, когда облизала пальцы, испачканные в чужой крови. Просто загнала это открытие подальше, отказавшись о нем думать, а сейчас вот… всплыло.

Меня замутило — способность питать свою жизнь за счет чужой крови превращало стыд за "воровство" в полновесный ужас. На душе стало невероятно паршиво.

Валгус тотчас почуял мое состояние, узнал его причину и вздохнул: