Ирина Шевченко - И придет волчица

Ознакомительный фрагмент

   У меня в руках сейчас была память. Память четырех стихий. Огня, отобравшего жизнь у моего любимого. Воздуха, который услужливо разносил по комнатам посольства безжалостное пламя. Оплавившейся от пожара Земли. И бессильной что-либо исправить Воды. Но эта память не была живой. Я не могу до нее достучаться, папа. И она ничего не желает показывать мне, кроме мерцающей искорки, исчезающей с поля Судьбы, словно сбитая пешка. Эта память мертва, как и тот, по ком я теперь не плачу.

   "Энергетическая съемка событий используется и в обучении. Наставник создает плетение и записывает процесс, ученик настраивается на его образ и подключается к чужой памяти. Входит в фиксированный образ и впитывая в себя необходимые навыки...".

   Моя собственная память снова насмехалась надо мной, подсовывая книжные истины. В нашей Школе редко применяли подобную методику преподавания - данный способ изучения плетений был, несомненно, эффективным, но слишком дорогостоящим. Но еще лишь впервые столкнувшись с упоминанием о нем, я задумалась, а нельзя ли таким образом проникнуть в чужое сознание на более глубоком уровне, вытянуть из него не только воспоминание о тонкостях создания чар, но и другие, не связанные с учебным процессом. Спросила об этом у Медведя. Маг тогда не на шутку задумался, а поразмыслив, пришел к выводу, что может быть и можно, хотя он сам о таком никогда не слышал. И если бы сейчас мне удалось настроиться на колдуна и влезть в его грязные мыслишки...

   Но эта память была мертва. Ее делали не во время трагедии, а несколько часов спустя, собирали по крупицам на дымящемся пепелище, вытягивали из обуглившихся стен и с боем вырывали у пробивающихся из-под развалин язычков пламени. Делали тогда, когда Неизбежная уже провела непереходимую черту, отделив мертвое от живого. Линия Омсты - так называют Тарские маги эту невидимую грань. Линия Омсты...

   Мысль еще даже не успела оформиться, а руки уже принялись за дело. Линия Омсты - живое к живым, мертвое к мертвым. Ее используют, устанавливая контур от нежити. Ее вычерчивают некроманты, взывая к духам умерших, защищая себя от гнева вернувшихся из небытия. Эту черту наводят вокруг склепов и могил, ограждают ею захоронения, предупреждая нежеланные пробуждения. Живое к живым. Мертвое к мертвым. А если попробовать наоборот?

   Контур я провела мечом прямо по вытоптанной траве. Несколько раз проверила, не прерывается ли где кособокий круг (с "начерталкой" у меня по-прежнему было не ахти) - линия была идеальной. В круг вписала такой же кривой четырехугольник. В конце концов главное в этом деле - символика, а не геометрическая точность, и если я рисую квадрат, то это и будет квадрат, пусть он и смахивает больше на кособокую трапецию. Намного важнее, чтобы мне удалось наложить правильное плетение. А точнее - неправильное плетение: вывернуть линию Омсты не от себя, ограждаясь от мира мертвых, а напротив, к себе, временно причислив себя к сонму ушедших и отгораживаясь от живых. Прежде, чем сделать это я укрепила защиту вокруг своего малыша - прогулка в небытие никоим образом не должна отразиться на Дэви, сыночек и так пострадал сегодня, ощутив предназначенную его самоуверенной мамаше боль. А теперь за дело...

__________

   Если бы гибкая черноволосая лафия пряталась сейчас как когда-то в ветвях зеленого клена, она бы увидела, что делает странная чародейка, и испугалась. Создания подобные ей, знают, что такое черта разделения, и если и боятся чего-нибудь, так это оказаться внутри такого вот круга. Она бы испугалась и может быть даже попробовала отговорить колдунью сплетать извивающиеся серебряные потоки в страшные знаки, наполняя их силой вычерченную на земле фигуру. Так нельзя, сказала бы она, это плохо. Очень-очень плохо. Но майлы не было в то время поблизости.

   Не было рядом и мудрого наставника Марко, который попытался бы объяснить своей строптивой ученице, как опасно искажать таким непозволительным образом плетения, основанные не на стихийных, а на духовных началах, и запретил бы все эти рискованные изыскания. А если бы она не послушала, попросту затер бы ногой несформированный еще контур и пригрозил немедленным отчислением из Школы.

   Не было здесь и магистра Салзара, азгарского некроманта, которого такой нетрадиционный способ проникновения за грань, несомненно, заинтересовал бы, и он даже не отказался бы в нем поучаствовать. Только ради предосторожности он бы посоветовал тэсс Галле не брать внутрь круга кристалл памяти, не устанавливать его над своей головой, а оставить за пределами поля, чтобы в том случае, если что-то вдруг пойдет не так, можно было бы оборвать связь с камнем со стороны.

   Пусть останется тайной, что сказал бы, увидев все это, Лайс Эн-Ферро, или как бы отреагировал на подобное использование дара Хранитель Рошан. Их ведь все равно не было в этот момент на уединенной лесной поляне.

   Никого не было. Только легкий ветерок, заблудившийся между стволов деревьев, выскочил на миг из густого кустарника, ласково погладил волосы лежащей внутри неровного круга девушки и умчался по своим ветреным делам. А девушка закрыла глаза, пряча под веками их серебристые отблески, и довела до конца последний символ только что придуманного ею плетения.

   Сверкающая змейка обежала углы и изгибы вырезанного поверх травы и земли рисунка, наполняя силой каждую линию. Контур замкнулся.

__________

   Сначала была темнота.

   После где-то поблизости замерцал огонек. Теплый и живой. Потом еще один, потом еще и еще, и еще. Пять огоньков. Три из них - тусклые, не дающие ни света, ни тепла. Они прошли совсем рядом, и мне вдруг представилось, что я все еще на Земле, иду по темной пустынной улице и из какого-то переулка едва мазнул по мне свет фар проехавшей мимо машины - столь незначительна была излучаемая этими тремя сила. Это люди. Мне они неинтересны. Мне нужен тот, другой. От которого веет огненной мощью, болью и смертью. Тот, чей свет почти сливается с окружающим меня мраком, настолько переполнен он тьмой. Тот, в чьих мыслях я смогу отыскать ответ на мучающий меня вопрос: где мне искать тебя, мразь? Где? Мне стоит только подойти поближе к твоему гнусному огоньку, колдун, вдохнуть в себя твою тьму и погрузиться в поток мыслей, блуждавших в твоей голове в ту ночь, когда ты шел по коридорам Посольского дома, неся в руках смерть. Мне нужно лишь подойти к тебе, тварь!

   Нужно, но я не хочу. Я не хочу к тебе. Я хочу к нему. К нему - теплому и светлому. К нему - живому.

   Я хочу к нему.

   Я иду к нему...

__________

   - Кто вы, и что здесь делаете?

   - Сидэ Иоллар?

   Колдун? Тот самый, что был на кладбище? Но голос как будто другой, ни намека на хрипоту. Только эти желчные интонации я ни с чем не перепутаю! Ну, здравствуй, колдун.