Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

Так и стали возникать немецкие, а затем и французские школы романса. Музыку писали Шуберт, Брамс, Бизе, Шуман, Берлиоз, Массне. К этому времени романсы еще не были особо популярны - чуть позже. Во второй повине века стало модным объединять их в вокальные циклы. Примером мог служить сборник «Лебединая песня» Шуберта, или цикл «К далекой возлюбленной».

«Как упоительны в России вечера…» вещь сильная – безусловно. Но сильна она не стихами и не столько мелодией, как настроением. Оценить ее по достоинству сможет, наверное, только мой современник – это ведь чистая ностальгия! Тоска не по определенному времени… здесь речь об эпохе красивых отношений и одежд, девичьей прелестной наивности и аристократичной деликатности мужчин, о первых, незамутненным похотью чувствах.

Всё кристально прозрачно, звеняще морозно, свежайше чисто. В общем… эмоциональная выжимка всего самого прекрасного из не самого простого времени.

Но здесь и сейчас вряд ли кто-то понял ностальгическую красоту романса. Не настолько хорошо знали русский язык Вильгельм, да и Фредерик тоже, а остальные так вообще… Музыка очаровательна, но ведь и ее не было – я только напела мелодию. Но главного все-таки добилась – играть на инструменте меня больше не просили.

Поблагодарив за аплодисменты, я вернулась взглядом к мужу и замерла… приветливо приобняв и ласково улыбаясь, король похоже говорил ему откровенные гадости. И что это могло быть, кроме напоминания о его особенности?

Почему я сразу подумала о плохом? Фредерик выглядел не просто растерянным – раздавленным, но держал лицо, что-то вежливо отвечал…

Я все еще плохо знала его. Со своим мужским скорее складом характера особой эмпатией я не отличалась – не дано, что делать? А муж мой был человеком закрытым, соблюдал в повседневном общении вежливую отстраненность и только. Но были два особенных разговора – на острове и вчера буквально, под звездопадом…

Мне далеко до его душевной тонкости, и он настоящий романтик. А вынужден скалиться, как пес, на оскорбления, драться на дуэли, терпеть пренебрежение родных. С ним нельзя так!

И я бросилась на помощь.

- Простите, если помешаю. Фредерик… как вам мое исполнение в этот раз? И музыки опять нет, одни только наметки.

- Вам не нужен учитель, Таис, - как-то… болезненно всматривался он в мое лицо, будто пытаясь что-то там найти: - Ваше пение для домашних вечеров, а там не так важны незначительные огрехи. Что касаемо музыки… мы найдем того, кто ее запишет. В конце концов, для вас писал Львов, автор гимна Российской империи.

- Вот как? Согласен с тобой, Фредерик, - довольно скалился рядом король, - но вам, фрау Таис, следовало бы испросить не нашего… а мнения фрау Шуман, она также сочиняет музыку и имеет значительную концертную карьеру пианистки. Они с мужем гостят в Вюртемберге и были приглашены вместе, вот только гер Шуман не слишком хорошо чувствует себя, – увлек он меня к женщине.

Сейчас я присмотрелась к ней внимательнее… имя Шумана было на слуху, как и любой другой знаменитости, но что и жена его была музыкантом, до этого я не знала. И вначале не особо рассмотрела ее, пристальное разглядывание считала невежливостью.

А посмотреть было на что. Рыжеватая, лет под тридцать или чуть меньше… и лик Христа в женщине – иконописный, с громадными светлыми глазами и ровными дугами бровей; идеально ровным носом и красиво прорисованным ртом. Такая красота не бросается в глаза, она неярка, но, присмотревшись, уже трудно отвести взгляд.

- Frau Schumann… - обратился к ней король, - я намерен просить вас об услуге. Дело в том, что музыка к тому романсу, что мы слушали только что, еще не записана. Возможно, ваш супруг поможет в этом frau zu Hohenlohe-Ingelfingen?

- Мой супруг… как музыкальный критик господин Шуман выступает против бессодержательности салонной музыки, призывая к изучению наследия старых мастеров… Баха, к примеру, - вежливо отказала дама.

О как! Ну, это пока. Потом и он станет грешить бессодержательным.

- А вы? Если я стану настаивать, – посуровел Вильгельм.

- Боюсь, что творить из-под палки неспособен ни один человек, - вмешалась я, - ни на каком поприще. Нужно чувствовать вдохновение… прочувствовать музыкальный рисунок.

- Речь не о принуждении, а о заказе, который исходит от короля. Frau Schumann? - давил Вильгельм.

- Я постараюсь, - присела она.

- Но так ли прилежно и с удовольствием вы будете это делать? – усомнилась я, - Ваше королевское величество, возможно не следует настаивать, да и вряд ли фрау Шуман запомнила мелодию с одного раза, - вспомнила я фрейлинскую суету в музыкальной комнате Коттеджа, когда мне пришлось пропевать отдельные части раз по десять.

- Не стоит сомневаться в моих способностях, frau zu Hohenlohe-Ingelfingen, - чуть дрогнул женский голос.

- Простите, - промямлила я.

- Вопрос решен, - кивнул король, - а теперь попрошу вас исполнить для нас что-нибудь на свой вкус, здесь редко звучит хорошая игра… - разговор зашел о музыке и вечер закончился более-менее.

Но что она там напишет с таким настроением?

И обращение с ней короля? Я ведь тоже в прошлом особа беститульная, но никогда меня не ставили на место подобным образом. Как старшие младшую поучали и даже командовали мной, но сейчас… Не унижение, но что-то такое… не особенно приятное я чувствовала вместе с этой женщиной.

Казалось бы, нужно радоваться – мы-то с мужем удостоились королевской милости, но… в этот вечер был пройден ее пик, наверное. И приглашений на обеды и ужины больше не следовало – к нам будто пропал всякий интерес. Следующий раз я увидела монарха только в октябре.

Этому способствовало и то, что через пару дней мы съехали из дворца.

А еще… непонятно по какой причине, но Фредерик опять отдалялся. С того музыкального вечера мы сделали здоровенный шаг назад в наших отношениях, вернувшись в них даже не до звездопада, а еще до его ранения. Совсем не стало разговоров, он опять выглядел вежливо отстраненным.

Еще пару раз постучавшись в закрытую дверь, я оставила это безнадежное занятие. Да и, кажется, подозревала причину его нежелания общаться. Чувствовал себя виноватым? Глупо…

- Таис… - сказал он мне в тот вечер, - боюсь, что ваша мечта о том доме не состоится. Его королевское величество передумал и с завтрашнего дня в Новом дворце будут спешно готовиться достойные покои для Их королевских высочеств. Дом, до этого предназначавшийся для них, переходит в наше распоряжение.

Я задержалась с ответом… разочарование