Архимаг с пелёнок #1 - Валентин Якимов

такой способ, который повяжет его судьбу с моей.

Ведь миром правит интерес! И лучше, чтоб он был взаимным.

— Хорошо, дух. Слушай… Тебе известно, что такое филактерия и как её делать?

Голова покачалась из стороны в сторону. Нет, он не знает. Идеально!

И я начал быстро-быстро говорить, пока время не истекло. Я рассказывал ему всё, во всех подробностях.

Делая особенные акценты на тех ингредиентах… которые эта деревяшка НИКОГДА не сможет достать без помощи молодого, свободного, смелого, умелого и безумно талантливого…

Ну да. Меня.

А вы о ком подумали?

О, я прекрасно разобрался в филактериях — искусственных сосудах для души, которые можно соединить с любым созданным под себя телом. Именно с их помощью сильнейшие некроманты могут сами себя превратить в личей, наивысшую нежить с живой душой, запечатанной в сосуде.

В филактерии.

Лучше, конечно, связывать со своим телом. Я поинтересовался, что стало с костями брата Адама.

— Они всё ещё лежат тут… глубоко под землёй, как и я сам. Я предпочёл уйти вглубь, слиться разумом с этим местом, взять его под контроль… прости, маг. Продолжай. Я весь внимание.

Слушал Имредан действительно всеми… раз, два, три… всеми семьюдесятью двумя ушами. Тридцать шесть мёртвых голов покачивалось на ветвях.

Кстати, за десять лет он поглотил совсем немногих. Потому и мелкий такой, бедняга.

Альтруисты-с. С такими обычно каши не сваришь.

— … Во-о-о-от! — выдохнул я, закончив свою скороговорку и устало опёршись на колени. — Ну что, проклятый! Я тебя спас… ну, в перспективе, и в благородство играть не буду. Покажешь мне пару видений — и мы в рассчёте!

— А ты не дурак! — одобрительно зашелестели три десятка голов разом. — Грамотно развёл старое дерево на помощь тебе. Думаешь, теперь не найдётся других желающих мне помочь?

— Помочь добыть кровь и сердце бессмертного, предмет, не принадлежащий этому миру и нервущуюся цепь?

— С последним проблем не будет! — усмехнулась худая женская маска бесцветным голосом. — Ты сам сказал, что годится и шнур. А для него достаточно зачаровать первые детские волосы…

— О, а ты шаришь, я погляжу. — одобрительно улыбнулся я. — На мякине тебя не проведёшь. Но у меня, вон, волосы уже на месте. Отрастут ещё немного, постригу и можешь забирать. А что с первыми двумя?

— Ладно, убедил. Вряд ли я найду кого-нибудь, кто может это достать, но согласится на более выгодную сделку, чем с тобой, маленький засранец.

— Но-но! — покачал я пальцем. — Засранец! Я уже даже памперсы почти не ношу!

— Ути-пути, какой смышлённый малышок! — просюсюкала женщина.

Сюсюканья от растянутой и искажённой мёртвой головы без губ и век… Знал ли этот мир что-то более мерзкое на вид?

— Ладно уж. — примирительно сказал «старец», с которым я общался до этого. — Подойди сюда. Шагни в эту лужу — и погрузишься в видения Дороги Смерти. Я постараюсь показать те ключевые события, которые приведут тебя к ужасному финалу.

— Хорошо. — сделал я шаг к той самой грязной мути, в которой недавно рассматривал себя. — Я готов.

— До встречи, юноша. — проскрипело уже само дерево. — Я истрачу слишком много сил и не смогу больше с тобой говорить… ещё долго не смогу.

— Постой! — вспомнил я, зачем мы вообще сюда припёрлись. — А что там с тем трупом?

— Да он уже давным-давно всё сам рассказал Адаму. Не переживай за это. Переживай лучше о собственном будущем… До встречи.

Молча отсалютовав, я глубоко вдохнул — и сделал резкий шаг в омут… тут же с головой уйдя под воду.

В лёгкие начал набиваться мёртвый прах и грязь. Но я не паниковал и не трусил. И вскоре всё закончилось.

Вот уже я вновь стою на свежем воздухе. Стою посреди весенней полянки, залитой ярким солнышком и поросшей молодой травой.

Но внимание моё привлекает не сама полянка, а то, что происходит на ней.

А происхожу на ней… я сам. Мелкий. Но уже не такой мелкий, как сейчас. Тут мне года два, пожалуй?

Да, это определённо я. Во-первых, кого мне ещё покажут в видениях о моём будущем?

А во-вторых, ну одно же лицо! Чёрные жесткие волосы, голубые глаза, даже одет в тёмный спортивный костюм знакомого покроя.

Я уверенно иду куда-то по этой полянке… Куда? Да, похоже, к этим вот кустам. И что-то насвистываю под нос.

— Пирожки-пирожки, пирожки мои пирожки… — поднеслось до меня.

Какие ещё пирожки?

Я огляделся. Полянка располагается на заднем дворе какого-то здоровенного длинного задния, раскрашенного в яркие цвета. Детский сад? Или, может, больница какая-нибудь?

Если больница, то немудрено, что я запрятал где-нибудь вкусные пирожки!

Кстати, где они?

Этим же вопросом задавался и маленький я.

Пошарившись в кустах, малыш вынул корзинку… абсолютно пустую корзинку. Невидимый, я-настоящий подошёл поближе. Заглянул малышу через плечо.

На дне корзинки сиротливо лежал один огрызок пирога. М-м, с грибами. Обожаю такие!

Но кто их?..

— Пьивет… — раздался из кустов тихий-тихий голос. — Пьёсти меня…

А кусты-то колючие. Какое-то растение непонятное…

Малыш тут же отскочил на шаг назад и волком глянул на кусты. А из них, то и дело ойкая и похныкивая, наружу выползла такая же маленькая девочка…

Только с бледной-бледной кожей и волосами, цвета крови. Насыщенно-красного. Такими же оказались и её огромные глаза, полные слёз.

— Пьивет… — повторила ещё тише девочка, виновато опустив голову и начиная рыдать. — Я… я пьёсто очень пьёгоёдалась! А в стоёвой мне не хватило!

— Да ладно тебе! — хмыкнул я-малыш, подходя к девочке и аккуратно утирая ей слёзы. — Подумаешь, пиёжки! Хотесь, я есё пьизову?

Вот! Вот, сразу видно — батя научил, как обращаться с женщинами!

Хотя, при чём тут батя? Я и сам давно умею! Это же всё ещё я, только в будущем…

— Тебя как зовут? — спросил я у робко кивнувшей девочки. — Я Кот… Кос-стя!

Эх… Даже в два года «эс» даётся мне с трудом. Грустненько.

— Я Рина! — ответила девочка, широко улыбнувшись. — Давай дьюзить!

Какая милая девочка! Только непонятно, при чём тут моя гибель…

А в следующий миг видение изменилось. И я увидел, как молодая стройная… даже слегка худая, женщина с ярко-красными волосами, развевающимися на ветру и объятыми пламенем, идёт среди дымящихся руин.

Идёт, замахиваясь ослепительно сияющим длинным хлыстом.

Идёт ко мне. Я точно это понял.

Хотя узнать меня в этой жуткой чёрной фигуре, окутанной настоящим океаном скверны и уничтожающей всё вокруг себя, оказалось непросто.

А, когда женщина… скорее девушка лет двадцати, с криком дикой ярости рванула ко мне, рассекая тьму неведомым хлыстом-артефактом, я очнулся.

Вновь в своём мелком и жалком теле, в темноте