Гарри Тертлдав - Принц Севера

Вэн, впервые с тех пор как встал, решился изобразить улыбку. Он даже собрался было хлопнуть Джерина по спине, но передумал. Возможно, представил, что бы с ним сделалось, если бы кто-то решил таким же образом выразить ему свое одобрение в его нынешнем болезненном состоянии.

— Клянусь богами, капитан, это не повредит, — воскликнул он. — Я уж думал, нам придется мучиться целый день, ни на что не надеясь.

— Какого дьявола мучиться, если этого можно избежать? — сказал Джерин. — К тому же нет лучшего повода поупражняться в изобретательности, чем ради избавления от страданий.

Хозяин постоялого двора без колебаний предоставил им горшочек куриного жира, хотя и сказал:

— О таком средстве от похмелья я никогда не слышал.

— Да, но мы собираемся его применить вовсе не в этом качестве.

И Лис объяснил, зачем ему понадобился жир. Хозяин удивился, но кивнул.

Джерин забрался под повозку и хорошенько смазал обе оси. Когда он вылез, Вэн сказал:

— Это привлечет мух.

— Несомненно, — согласился Джерин, — К тому же через какое-то время жир испортится, начнет вонять, и кому-то придется его соскабливать. Однако сегодня скрип будет гораздо меньше. Разве одно другого не стоит?

— О да, не стану с тобой спорить. — Кислое кудахтанье Вэна лишь отдаленно напоминало взрывы его обычно громового хохота, но и этого было достаточно. — Вся штука в том, что я-то как раз и не загадываю дальше чем на день, а ты вечно беспокоишься о том, что будет завтра… или через год… или когда твой внук состарится. Странно, что мы вдруг поменялись.

Лис задумался над его словами, но потом решил в прения не вступать.

— Слишком много философии для столь раннего часа, особенно после избытка эля в предыдущую ночь. Ну что, в путь?

— Едем, — сказал Вэн. — Могу ли я смиренно просить тебя править повозкой первую часть пути? Все-таки ты напился не так сильно, как я.

— Справедливо.

Джерин взобрался на передок колымаги. Поводья послушно легли в его мозолистую ладонь. Вэн устроился рядом, двигаясь с осторожностью старика.

— Да благословит владыка Байтон вас обоих, господа хорошие, — сказал им на прощание конюх.

Джерин стегнул лошадей, и животные подались вперед, натягивая постромки. Повозка покатилась за ними. Она по-прежнему дребезжала и подпрыгивала, но почти не скрипела. Вэн выглядел болезненно-счастливым.

— Высший класс, — оценил он. — Если немного повезет, то где-то к полудню у меня уже появится желание жить.

— Я тоже на это рассчитываю, — сказал Джерин.

Он выехал со двора конюшни, завернул за угол и оказался у входа в гостиницу. Оси под ним, конечно, попискивали, но сравнительно тихо, так что и он был доволен.

Хозяин постоялого двора, стоявший у парадного въезда, поклонился до земли отъезжающим лордам.

— Да благословит владыка Байтон вас обоих, — повторил он слова конюха. — Буду рад, если вы вскоре снова приедете в Айкос и благосклонно вспомните о моем скромном заведении.

— Раньше, до того как империя перекрыла последний перевал через Керс, они так себя не вели, — пробурчал Джерин. — В те времена их гостиницы были забиты, люди спали даже в чуланах и на конюшнях, и им было наплевать, увидят ли они кого-либо из них снова.

— Это напомнило мне одну историю, капитан, правда, — заметил Вэн. (Явный признак того, что ему делалось лучше.) — Я тебе не рассказывал, как обезьян научили собирать перец?

— Нет, кажется, я такого не слышал, — отозвался Джерин. — Как же они…

Продолжить он не успел, потому что лошади тревожно зафыркали и в ужасе сдали назад. Пытаясь усмирить животных, Джерин решил, что именно их неожиданные взбрыкивания и раскачивают повозку. Она вдруг в один миг превратилась в лодку, подпрыгивающую на бурных волнах. Но тут Вэн закричал:

— Землетрясение!

И Джерин понял, что все вокруг подпрыгивает и дрожит.

Пару раз, давным-давно, ему приходилось переживать нечто подобное. Земля тоже дрожала, но затем успокаивалась, так что он даже не успевал испугаться. Эти же толчки не шли ни в какое сравнение с давним опытом. Тряска все продолжалась, казалось, ей не будет конца. Сквозь подземный гул и треск стен зданий Айкоса пробивались отчаянные людские крики. Спустя мгновение он понял, что самый громкий из них — его собственный вопль.

Пара гостиниц и домов не только дали трещины, но и рухнули, превратившись в груду камней. Когда же Лис посмотрел в конец улицы, он с ужасом увидел, что сверкающее мраморное святилище Байтона тоже рухнуло вместе с длинным участком стены, защищавшим храмовый двор.

Когда земля наконец успокоилась и перестала дрожать, Джерин почувствовал, что похмелье как рукой сняло. Ужас буквально вышиб его. Он уставился на Вэна, который, в свою очередь, смотрел на друга. Обычно румяное лицо великана было белым, как рыбье брюхо.

— Капитан, это было ужасно, — произнес чужеземец. — Я переживал подземные толчки пару раз, то там, то здесь, но никогда ничего подобного не испытывал.

— Я тоже, — признался Джерин.

Земля вновь затряслась, и сердце его ушло в пятки. Он выкарабкался из повозки и бросился к ближайшему рухнувшему зданию, откуда доносились душераздирающие крики. Вэн побежал следом. Вдвоем они разгребли груду дерева и штукатурки и вытащили из-под нее человека. За исключением пары царапин и раздавленного пальца, он каким-то чудом почти не пострадал.

— Да благословят вас боги, — сказал незнакомец, кашляя. — Тут где-то должна быть моя жена.

Не обращая внимания на свои раны, он сам принялся разбирать завал. Джерин и Вэн помогали ему. Из уцелевших зданий уже бежали на помощь мужчины и женщины.

Вдруг кто-то крикнул: «Пожар!» Языки пламени, порожденные тлеющими угольками то ли камина, то ли алтаря Даяуса, а может, и фитильком какой-то мигающей лампы, вырвались на свободу и разрастались. Черный дым, становившийся с каждой секундой все гуще, повалил в небо, и не только из развалин гостиницы, где трудился Лис. Вскоре вспыхнули все разрушенные здания. Жуткие вопли оставшихся под завалами слились в пронзительный вой.

Вместе со всеми Джерин упорно сражался с огнем, но не хватало ни воды, ни лопат, ни ведер. Пламя росло и перекидывалось все дальше, поглощая уцелевшие после землетрясения здания.

— Безнадежно, — заявил Вэн, кашляя и задыхаясь в дыму, покрывшем его лицо черной копотью. — Если мы не уберемся отсюда, то зажаримся так же, как те бедолаги, вместе с повозкой и лошадьми.

Джерин ненавидел отступать, но понимал, что друг прав. Он снова взглянул на разрушенное святилище Байтона.

— Клянусь богами, — сказал он тихо и содрогнулся, ибо земля вновь всколыхнулась, будто боги услышали его слова. — Интересно, видела ли это Сивилла, когда пророчествовала вчера?