Андрей Астахов - Щит Найнавы

– Где гарантии, что они меня не убьют? – Клоч показал острием меча на айджи.

– Мое слово, Клоч. Но сначала убей меня, или хотя бы попробуй это сделать. – Каста вытянула из ножен танги, взяла у Вирна горящий факел. – Хватит болтать. Демоны в пропасти Гулханда тебя заждались.

– И тебя тоже, сука, – выпалил Дантист и пошел вперед.

Огни двух факелов закружились в головокружительном вихре, звякнули клинки, просыпав искры. Взрыв ругательств, звон клинков, скрежет гравия под подошвами сапог. И внезапный крик боли и ярости. Один из факелов упал на землю и погас. Клоч отскочил назад, безумными глазами посмотрел на свою левую руку. Клинок Касты начисто срезал на ней два пальца.

– Вперед, Дантист! – с нехорошей улыбкой сказала селтонка.

Клоч зарычал, атаковал выпадом в голову, Каста шутя парировала этот выпад, отскочила назад опустив клинок, будто приглашала снова атаковать. Клоч пошел вперед, обрушил на селтонку град ударов, но ни один из них не достиг цели. А потом Клоч завопил – меч Касты отсек ему кисть левой руки.

– Я буду резать тебя кусок за куском, погань, – сказала Каста, наступая на него. – Вот так! И вот так!

Клоч уже плохо понимал, что происходит. Боль в руке была адской, кровь из нее хлестала во все стороны, и наемника охватил смертельный помрачающий рассудок ужас. Новый удар пришелся ему в лицо, рассек бровь, веко и скулу, выбил левый глаз. Клоч уже не дрался, он понял, что погиб и просто бесцельно махал мечом, не сознавая, что делает – и визжал тонко, злобно и страшно, на одной ноте. Каста присела, уходя от слепого удара клинком, развернулась и подсекла Клочу ногу. Дантист, взвыл от боли и ярости, упал на колено.

– А теперь вот так! – крикнула селтонка, нанося новый удар.

Левая рука Клоча была отсечена по плечо. В воплях Дантиста больше не было ничего человеческого: инстинкт заставлял его размахивать мечом, но это уже была агония.

– Каста, хватит! – взмолился Вирн. – Добей его!

– Ладно, – селтонка взмахнула танги, отсекая наемнику кисть правой руки. После этого удара Клоч повалился на землю и пополз от Касты на спине, волоча раненую ногу. Голова его тряслась, он больше не выл, а только всхлипывал и скулил.

– Вот и все, мразь, – Каста наступила полумертвому Клочу на живот. – А теперь отправляйся к демонам.

Сначала был удар факелом в лицо, и пылающая смола зашипела в глазах Клоча. Истекающий кровью Дантист уже не мог закричать, издал только жуткий звук, похожий на хриплый кашляющий смех. Миг спустя Каста всадила меч в живот наемника и рывком повернула в ране клинок. Клоч мелко затрясся и испустил дух.

Каста выдернула меч, забрызгав кровью свои поножи. А потом шагнула в тоннель. Наемники молча попятились от нее.

– Ла Бьер! – позвала Каста.

Молодой селтон протолкался вперед, подошел к своей бывшей начальнице, опустился перед ней на колено.

– Я здесь, Мирчел, – сказал он.

– Я не Мирчел. Вы все слышали? – Каста оглядела застывших в угрюмом молчании наемников. – Я Лейда Элеа Каста. И я больше не ваш командир. Убирайтесь обратно к Ирмасу. Пока я не передумала.

– Мы пойдем за тобой, – сказал Ла Бьер.

– Я больше не служу Ирмасу.

– Мы тоже, – произнес Ла Бьер. – Мы будем служить тебе.

– У меня нечем вам заплатить.

– А мы и не требуем платы, – ответил селтон.

– Ла Бьер, – Каста перешла на шепот, – они мертвы?

– Да, – селтон невольно опустил взгляд. – Все убиты.

– И нэни?

Наемник сокрушенно покачал головой.

– Слушай приказ, Ла Бьер, – сказала Каста после долгой паузы, – возвращайся в Гойлон и похорони их. А потом отправляйтесь во Дворец Горного Дракона. Я буду вас там ждать. И тогда мы поговорим.

– Я горжусь, что сегодня сражалась рядом с тобой, Мирчел Ледяная Кровь, – сказала Касте Криспила, когда селтонка вернулась в пещеру. – Клянусь Гелесом, ты плачешь?

– От горя, Криспила. И от счастья, – сказала Каста и попыталась улыбнуться, но ее улыбка получилась больше похожей на гримасу боли. – Не каждый день человеку дано понять, что он чудом восстал из мертвых. Особенно если ради этого воскрешения отдали свои жизни святые люди.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Всадник подъехал к парадному крыльцу Опалового Дворца в Карании незадолго до полуночи. Спешился, снял с седла переметный мешок, передал коня подбежавшим слугам и, миновав застывших на входе неподвижных часовых в сверкающих стальных доспехах, вошел во дворец. Здесь его встретил холеный и пышно разодетый распорядитель.

– К лорду Тодзе, срочно, – сказал гость.

Распорядитель поклонился и молча повел позднего визитера в покои главы Совета Князей. Никаких вопросов распорядитель задавать не стал, во дворце вся прислуга знала, что вожак "Каранских Потрошителей" Эйли Леорс имеет привилегию встречаться с князем Тодзе в любое время дня и ночи.

В спальных покоях царил полумрак, за полупрозрачными перегородками тускло мерцали крошечные светильники. Здесь Леорса встретила стража и проводила дальше, в спальню князя.

Тодзе еще не лег спать. Он сидел на циновке, и молоденькая массажистка разминала ему шею и плечи. Леорс остановился на пороге, отвесил князю учтивый поклон и, получив приглашение войти, прошел в спальню.

– Уходи, – велел Тодзе массажистке, потом долго и бесстрастно смотрел на гостя. Леорс привык к санджийским обычаям и знал, что у знатных вельмож сначала принято молча таращиться друг на друга, словно они в первый раз встретились, а потом, прежде чем заговорить по делу, долго вести разговор о всяких пустяках. Но на этот раз Тодзе отошел от этикета.

– Ты вернулся очень быстро, Эйли, – сказал он.

– Дело сделано, лорд Тодзе, – наемник положил мешок перед Тодзе. – Принц мертв, и его дядя тоже. Я привез доказательство.

– Где же оно?

– В этом мешке, лорд Тодзе.

– Открой мешок, – велел князь.

Леорс опустился на колени, раскрыл мешок так, чтобы Тодзе мог видеть его содержимое. Лицо князя осталось бесстрастным, он долго молчал. А потом позвонил в колокольчик.

– Пусть принесут чаю и вина, – велел он вошедшему слуге. – И пусть господин Рике немедленно навестит меня для беседы.

– Я выполнил контракт, – сказал Леорс. – Не скажу, что это было просто. Проклятые айджи дрались, как одержимые. Я потерял шестьдесят человек.

– Я щедро награжу тебя. А что люди Ирмаса?

– Они дали нам несколько часов. Ирмас сдержал слово, его люди намеренно не присоединились к кортежу Оваро. Мы встретились с ними уже после сражения.

– Что им было нужно?

– Узнавали, не уцелел ли кто в побоище. Я сказал, что мы убили всех.

– Вы действительно убили всех?