Маргит Сандему - Смертный грех

В последнее время Кирстен Мунк отдавала предпочтение двум другим дочерям: Хедвиге и Кристине. Она со злобой говорила всем, что король постоянно держит ее беременной, чтобы предотвратить возможную неверность с ее стороны. За двенадцать лет их «брака» она родила одиннадцать детей, — все погодки.

Наследник престола, рожденный в законном браке, двадцатичетырехлетний принц Кристиан, тоже был на балу. Последние два года он периодически бывал регентом, пока отец сражался в Германии, но правление принца ни у кого и не вызывало одобрения. Главным образом он пьянствовал и ухаживал за женщинами. У него уже было солидное брюшко — признак увлечения пивом.

Праздник продолжался до поздней ночи, но Сесилия не хотела, чтобы Александр выматывался, и они уехали сразу после ухода короля Кристиана (шатающегося, как корабль в шторм).

В карете Александр был молчалив. Сесилия же, напротив, смеялась и весело болтала всю дорогу: о бале, красивых дамских платьях, прекрасных залах.

И, помогая ей снять горностаевую накидку, он сказал:

— Как тебе понравилась беседа с этим молодым гофмаршалом?

— С кем?

— С тем молодым человеком, с которым ты так много танцевала.

— Разве я танцевала с кем-то много? Ах, да, этот белокурый юноша! Он немного легкомыслен, но таким и должен быть мужчина на подобных вечерах.

— Да, — сухо сказал Александр.

И пока они сидели за поздним ужином, он рассеянно изучал ее. Словно что-то его тревожило.

На следующий день было то же самое. И на следующий.

На пятый день, ближе к вечеру, он не выдержал:

— Тебе нравится этот гофмаршал?

Сесилия не сразу поняла, о ком он говорит.

— Ах, да, он был очень обходителен. Как и все остальные.

Александр стоял и ломал пальцами гусиное перо. «Оно только что было целым, — подумала она, — что же с ним такое происходит?» Ей стало на миг страшно. Гофмаршал?

Но то, что он сказал, удивило ее:

— Сесилия, — не спеша произнес он. — Ты не чувствуешь себя здесь одинокой?

— Разве я когда-нибудь давала это понять? — спокойно ответила она, хотя его вопрос и озадачил ее.

— Нет, но… Ты молодая, созревшая женщина, и это вполне естественно, если ты…

Сесилия молча смотрела на него, чувствуя, что сейчас умрет прямо на его глазах.

— Ты хочешь, чтобы я уехала, Александр? Ты думаешь о гофмаршале?

Он пристально посмотрел на нее.

— О ком?

— Что за ответ! Хорошо, я скажу напрямик: ты хочешь, чтобы вместо меня здесь был гофмаршал?

Александр был потрясен.

— Господи, нет! — сказал он и быстро вышел из комнаты, несмотря на хромоту.

Но его пытливая озабоченность усиливалась с каждым днем.

В конце концов Сесилия не выдержала и, когда вечером Александр, как обычно, тушил везде свет и закрывал двери, она спросила:

— Александр, что с тобой?

— Что ты имеешь в виду? — удивился он.

— Уже три недели, с того самого бала, ты ведешь себя так странно: без конца спрашиваешь о гофмаршале!

— Извини, — сказал он. — Я беспокоюсь за тебя, Сесилия.

— За меня? Но почему?

— Ты живешь неестественной жизнью, — через силу произнес он. — Впервые я обнаружил это, когда увидел, как ты танцуешь с другими.

— Если я вела себя недостойно, я сожалею об этом, — с досадой сказала она. — Хотя я сама так не думаю.

— Нет, нет, ты меня не поняла. Я думал… Нет, невозможно говорить об этом.

— Александр, не увиливай, я должна знать, что ты думаешь! Ты заставляешь меня нервничать, словно я сделала что-то плохое.

— Ничего плохого ты не делала, дорогая. Я думаю, как сделать так, чтобы тебе было лучше.

Она вопросительно уставилась на него.

— Ты не понимаешь, о чем я говорю? — спросил он.

— Нет, никак не могу понять.

— Ты такая эмоциональная молодая женщина…

— Ты уже говорил об этом…

— Да! Господи, Сесилия, ты не поняла? У тебя никогда не было потребности в мужчине?

От этих слов она окаменела, кровь прилила к ее лицу.

Александр попытался сгладить свой резкий выпад, но это получилось у него совершенно неуклюже:

— Я хочу сказать, что когда ты бросилась в объятия к этому священнику, у тебя были к нему какие-то… чувства?

Сесилия не в силах была отвечать. А он продолжал идти напролом, отдавая себе отчет в том, что ступил на тонкий лед.

— Ведь ты говорила, что не любишь его. Ты сказала, что тогда чувствовала в этом необходимость.

Она бессильно опустилась на ближайший стул.

— Мне хотелось бы знать это, — тихо произнес он.

— Зачем?

— Потому что твое благополучие для меня важнее всего.

Они находились в это время в комнате между двумя спальнями.

— До сих пор я тактично оставалась твоей женой и не обременяла тебя… — произнесла она, чувствуя, что от волнения у нее темнеет в глазах.

— Я не об этом. Я говорю о тебе, Сесилия. Я хочу, чтобы ты была совершенно счастлива здесь, в Габриэльсхусе. Ты так много сделала для меня, я так…

Внезапно до него дошло, что она сказала.

— Ты сказала «тактично остаюсь»? У тебя есть… есть любовник?

— Нет, Александр, — устало ответила она. — Как ты мог такое подумать?

— Значит, выходом из этого положения будет любовник, — спокойно произнес он, неотрывно глядя ей в лицо. — И вернемся к тому, с чего начали: к женским потребностям.

Сесилия отвернулась, она готова была сквозь землю провалиться.

Но он безжалостно ждал ее ответа.

— И если это будет? Если я когда-нибудь почувствую такого рода желание? — с горечью произнесла она. — Что ты будешь делать?

Подумав, он мягко и тихо произнес:

— Буду помогать тебе.

Это было уже слишком! Она вскочила со стула и побежала в свою комнату. Остановилась, чувствуя дрожь во всем теле.

Не заметив, как подошел Александр, она услышала сзади его голос:

— Мне понадобилось три недели, чтобы набраться мужества и задать тебе этот вопрос'

Сесилия торопливо кивнула. Немного подождав, он продолжал:

— Ты признаешь, что…

— Александр, меня переполняет чувство стыда!

— Из-за этого вопроса тебя не должно переполнять чувство стыда, мой друг.

— Ты думаешь, что я действительно… на балу… захотела кого-то из тех мужчин?

— Я так не думаю. Я боюсь этого.

— О, Александр, я считала, что ты лучше знаешь меня!

— Я забыл те слова, которые ты сказала, когда думала, что я умру, — спокойно вставил он.

— Надеюсь, что ты и в самом деле забыл их. И все-таки ты предлагаешь мне свою помощь? Ты? Но какую?

— Не будем вдаваться в детали! Я просто хочу знать: есть ли у тебя проблемы.

Она задумалась, потом молча кивнула, стыдливо наклонив голову.

— Какие? Какого рода?

— Александр, ты хочешь разобраться в моих личных проблемах?

— Нет, дорогая Сесилия. Но чтобы помочь тебе, я должен знать, в чем ты нуждаешься. Я не знаю женской души, не понимаю женских желаний и потребностей. Так же, как и их вожделений.